Филип Дик - Бегущий по лезвию бритвы

Зачем я стелюсь перед ними? Только потому, что они — победители?

Сегодня я обнаружил один изъян в своем характере. Но ничего не поделаешь. Оказывается, у меня трогательная способность… ну, скажем, выбирать меньшее из двух зол и все равно оставаться в дураках.

За чем мне необходимо следить, так это за языком. Не ровен час, наговорю лишнего, а они, как ни круги, победители. Чего это я так разнервничался? Они всего-навсего попросили, чтобы я разъяснил им смысл старой американской книги. Надеялись от меня, белого человека, получить ответ. А я? Разве пытался им помочь? Нет, это бесполезно, я не читал этой книги. Иначе, конечно, я бы все им объяснил».

— Может, когда-нибудь я прочитаю эту «Подругу скорбящих», — обратился он к Полу, — и мы ее обсудим.

Пол кивнул.

— К сожалению, сейчас у меня много работы, — продолжал Роберт Чилдэн. — Возможно, позднее… Уверен, это не займет много времени.

— Нет, — пробормотал Пол. — Повесть совсем короткая. — И он, и Бетти выглядели опечаленными. «Неужели они тоже почувствовали непреодолимую пропасть между нами? — подумал Чилдэн. — Хотелось бы. Они этого заслуживают. Стыд — именно то, что поможет им понять смысл книги».

И в эту минуту к нему пришел аппетит.

В тот вечер между ними больше не возникало трений. В десять вечера, выходя из квартиры Казоура, Чилдэн пребывал в приподнятом настроении и чувствовал себя уверенно. Он бодро спустился по лестнице, ничуть не боясь попасть на глаза какому-нибудь японцу, возвращавшемуся домой из общественной бани. Выйдя на темную улицу, он остановил велотакси.

«Меня всегда интересовало, как ведут себя в быту клиенты. И ничего предосудительного в этом нет, наоборот, полезно для дела. Тесное общение с людьми, стоящими выше тебя по социальной лестнице, благотворно влияет на психику. И робость перед ними проходит».

Погруженный в такие мысли, он подъехал к своему дому и выбрался из такси. Расплатившись с китайцем, Роберт Чилдэн поднялся по знакомым ступенькам.

В его гостиной сидел белый. Он удобно устроился на диване и читал газету. Увидев Чилдэна, он неохотно поднялся, сунул руку во внутренний карман пальто и достал удостоверение.

— Кэмпетай.

Перед Чилдэном стоял «буратино» — сотрудник государственной тайной полиции, организованной в Сакраменто японскими властями.

Чилдэн не на шутку испугался.

— Вы — Р. Чилдэн?

— Да, сэр. — У него екнуло сердце.

— Недавно вас посетил один человек. — Полицейский сверился со своими записями. — Белый, назвавшийся доверенным лицом офицера Императорского ВМФ. Нами установлено, что он не тот, за кого себя выдавал. Ни названного им офицера, ни корабля не существует.

— Это верно, — подтвердил Чилдэн.

— К нам поступило заявление о попытке шантажа, имевшей место в районе Залива, — продолжал полицейский. — Очевидно, в нем участвовал ваш знакомый. Вы можете сообщить его приметы?

— Невысокий, довольно смуглый… — начал Чилдэн.

— Еврей?

— Да! Теперь я понял! Как я сразу не догадался…

— Взгляните. — Сотрудник кэмпетай протянул фотографию.

— Он самый, — подтвердил Чилдэн. Сходство было полное. При мысли о могуществе кэмпетай, в считанные дни вышедшей на след изображенного на фотографии человека, у него мороз прошел по коже. — А как вы его разыскали? Я на него не заявлял, только позвонил Рэю Калвину, своему поставщику, и сказал…

Полицейский жестом велел ему замолчать.

— Мне от вас нужна только подпись. Вот тут. Простая формальность, зато вам не придется являться в суд. — Он вручил Роберту Чилдэну бумагу и авторучку. — Здесь говорится, что этот человек приходил к вам, выдавал себя за другого, и так далее. Да вы сами прочтите. — Полицейский отогнул рукав и, пока Чилдэн пробегал глазами документ, смотрел на часы. — По существу верно?

— По существу — да. — Чилдэн не успел как следует вчитаться в казенные строки, к тому же он порядком устал за день. Но он точно знал: к нему под чужим именем приходил жулик, тот самый, что на фотографии. Вдобавок этот жулик, по словам сотрудника кэмпетай, еврей. Внизу на снимке стояли имя и фамилия: «Фрэнк Фринк. Урожденный Фрэнк Финк». В общем, чистокровный жид, пробу негде ставить. Да еще и фамилию изменил!

Чилдэн поставил подпись.

— Спасибо. — Полицейский взял портфель, нахлобучил шляпу, пожелал спокойной ночи и удалился. На все дело ушли считанные минуты.

«Похоже, они его сцапают, — подумал Чилдэн. — Кем бы он ни прикидывался… Ну и славно. Хорошо ребята работают, быстро. Мы живем в обществе, где царят закон и порядок, нам не страшны паучьи сети еврейских заговоров. У нас есть надежная защита. Удивительно, как я сразу не определил его национальность? Неужели меня так легко обвести вокруг пальца? Наверное, это потому, что я не умею хитрить. Не будь закона, евреи сожрали бы меня с потрохами. Тот жид мог убедить меня в чем угодно. Они же гипнотизеры, все без исключения. Могут целый народ заставить плясать под свою дудку.

Утром поеду покупать „Саранчу“, — решил он. — Интересно, как автор представляет себе мир под пятой иудеев и коммунистов? Рейх у него, понятное дело, в развалинах, Япония — провинция России, а сама Россия раскинулась от Атлантики до Тихого океана. Не удивлюсь, если этот… сочинил войну между США и Россией. Должно быть, занятная книжка, — подумал он. — Странно, почему ее раньше никто не написал?

И все-таки эта книга дает возможность понять, как нам повезло. Несмотря на крайне невыгодное положение… Да, все могло кончиться гораздо хуже. Из „Саранчи“ можно извлечь хороший нравственный урок. Что с того, что мы под япошками и вынуждены восстанавливать разрушенное? Зато теперь началась эпоха великих свершений — взять хотя бы колонизацию планет».

Он вспомнил: сейчас по радио должны передавать новости. Усевшись, включил репродуктор. «Возможно, уже выбрали нового рейхсканцлера. По мне, так лучше бы Зейсс-Инкварта — он самый энергичный и с огоньком возьмется за дело.

Вот бы там побывать, — мечтательно подумал он. — А что, глядишь, разбогатею да и отправлюсь путешествовать по Европе. Сижу тут на Западном побережье, кругом такое болото… А история проходит мимо».

В восемь утра фрейгерр Гуго Рейс, рейхсконсул в Сан-Франциско, вышел из «мерседеса-бенца 220-Е» и взбежал по ступенькам консульства. Вслед за ним поднялись двое молодых служащих МИДа. Шагнув через порог, Рейс вскинул руку, приветствуя двух телефонисток, вице-консула герра Франка и, уже в кабинете, своего секретаря Пфердхофа.

— Фрейгерр, — обратился к Рейсу Пфердхоф, — только что поступила шифрованная радиограмма из Берлина. Срочная.

Это означало: надо снять пальто и отдать его Пфердхофу.