Айзек Айзек Азимов - Транторианская империя

Авардан с трудом улыбнулся.

— Отлично. Жаль, что не шею.

— Но сопротивление офицеру Империи — серьёзное преступление. — В её голосе слышался испуг.

— В самом деле? Это мы ещё посмотрим.

— Тсс… Они возвращаются.

В комнату вошёл полковник.

Авардан закрыл глаза и расслабился. Восклицание Полы дошло до него слабым эхом, и, почувствовав прикосновение иглы шприца, он не смог даже пошевельнуться.

А затем наступило изумительное спокойствие, боль испарилась. Напряжение, сковывающее мышцы рук и ног, исчезло. Он быстро открыл глаза и одним движением сел.

Полковник задумчиво посмотрел на него.

— Итак, доктор Авардан, — сказал он, — прошлым вечером произошёл неприятный инцидент.

Авардан коротко рассмеялся.

— Неприятный, говорите? Мне кажется, это несколько неподходящее определение.

— Вы сломали руку офицеру Империи, выполнявшему свои обязанности.

— Офицер первым ударил меня. В его обязанности не входит оскорбление меня как словесно, так и физически. Как свободный гражданин Империи я имел право защищаться.

Полковник смутился, видимо, не находя слов. Пола смотрела на обоих широко открытыми от удивления глазами.

— Я полагаю, — наконец мягко произнес он, — что всё происшедшее следует считать несчастным случаем. Думаю, что лучше будет забыть обо всём.

— Забыть? Не думаю. Я гостил во дворце Наместника, и его может заинтересовать то, как его гарнизон поддерживает порядок на Земле.

— Я заверяю, что вы получите публичное извинение.

— К чёрту. Что вы собираетесь делать с мисс Шект?

— Что вы предлагаете?

— Вы освободите её, вернёте документы и извинитесь — немедленно.

— Конечно, — покраснев, с усилием выговорил полковник. — Он повернулся к Поле: — Соблаговолите, леди, принять мои глубочайшие извинения…

Тёмные стены казарм остались позади. За десять минут аэротакси доставило их на территорию города, и теперь они стояли возле института, погруженного в безмолвную темноту. Было уже за полночь.

— Не понимаю, — сказала Пола. — Должно быть, вы — очень важная персона. Странно, что я не слышала вашего имени. Я и не представляла, что чужаки могут так относиться к землянину.

Авардану не очень-то хотелось признаваться, но всё же он решился покончить с недоговорками.

— Я не землянин, Пола, я — археолог из сектора Сириуса.

Пола быстро повернулась к нему, лицо её, залитое лунным светом, было бледно.

— Значит, вы сопротивлялись солдатам потому, что вам ничего не угрожало, и вы знали это. А я думала…

В её словах звучала резкая горечь.

— Я должна была догадаться. Покорнейше прошу простить меня, сэр, если сегодня я в своем неведении позволила себе быть неуважительной по отношению к вам…

— Пола, — воскликнул он, — в чём дело? Ну и что, если я не землянин? Разве это делает меня иным, чем пять минут назад?

— Вам нужно было предупредить меня, сэр.

— Я не просил называть меня «сэр». Не будь такой, как они все, слышишь?

— Как кто, сэр? Как отвратительные звери, населяющие Землю?.. Я должна вам сто кредитов.

— Забудьте, — неприязненно сказал Авардан.

— Я не могу выполнить этот приказ. Если вы оставите мне свой адрес, завтра я вышлю деньги.

Авардан неожиданно почувствовал ожесточение.

— Вы должны мне гораздо больше, чем сто кредитов.

Пола закусила губу и проговорила покорным тоном:

— Я могу возвратить лишь эту часть своего огромного долга. Итак, ваш адрес?

— Посольство, — бросил он через плечо, растворяясь во тьме.

Проводив его взглядом, больше не в силах Сдерживаться, Пола заплакала.

Шект встретил Полу в дверях своего кабинета.

— Он вернулся, — сказал он. — Его привёл маленький худой человек.

— Хорошо, — с трудом выговорила Пола.

— Он потребовал двести кредитов, и я заплатил.

— Он должен был получить сто, но это пустяки. — Она прошла в кабинет.

— Я страшно беспокоился, — проговорил Шект. — Эти беспорядки по соседству… Я не смел никого расспрашивать, чтобы не подвергать тебя опасности.

— Всё в порядке. Ничего не случилось… Разреши переночевать здесь, отец.

Однако, несмотря на усталость, уснуть она не смогла, потому что думала об Авардане. Да, что-то с ней произошло! Она встретила человека, и он был чужаком.

Но у неё есть его адрес.

Эти два землянина имели прямое отношение к власти. Только один из них обладал реальной властью, а второй — её видимостью.

Они были противоположны друг другу, эти двое землян.

Так, премьер-министр был наиболее значительным человеком Земли, признанным правителем планеты, подчиняющимся непосредственно Императору или его представителю — Наместнику. Его же секретарь, казалось, был никем. Просто — член Совета Старейших, занимающийся незначительными делами, порученными ему премьер-министром, который при желании всегда мог его уволить.

Премьер-министр, известный всей Земле, рассматривался как верховный арбитр в делах, касающихся законов. Именно он объявлял освобождение от Шестидесяти, судил нарушителей обычаев, тех, кто не был согласен с долей производства и потребления, нарушителей запретных территорий и так далее.

В то же время секретарь не был известен широкому кругу лиц, за исключением Совета Старейших.

Премьер-министр хорошо владел языком и часто выступал с высоко эмоциональными речами с налётом сентиментальности. Он был светловолосым, с аристократическими чертами лица.

Курносый же секретарь с непропорциональным лицом предпочитал краткость велеречивости, ворчание — словам, а безмолвие — ворчанию.

Именно премьер-министр обладал видимостью власти, а на самом деле она принадлежала секретарю. Оставаясь наедине в кабинете премьер-министра, оба эти человека осознавали это со всей очевидностью.

На этот раз премьер-министр был раздражён и озадачен, а секретарь — холодно равнодушен.

— Чего я не могу понять, — говорил премьер-министр, — так это связи между двумя сообщениями, которые вы доставили мне. Сообщения, сообщения…

Он поднял руку над головой и яростно ударил по воображаемой кипе бумаги.

— У меня нет для них времени.

— Вот именно, — холодно произнес секретарь. — Поэтому вы и наняли меня. Я читаю их, обдумываю, принимаю по ним решения.

— Хорошо, друг мой Балкис, стало быть, это ваше дело. С этими пустяками следует разобраться быстро.

— Пустяками? Когда-нибудь ваше сиятельство может постичь большая неудача, если вы не научитесь яснее судить о вещах… Давайте посмотрим, что означают эти доклады, а потом я вас спрошу, считаете ли вы их по-прежнему пустяками. Во-первых, у нас имеется сообщение от сотрудника Шекта, и это первое, что навело меня на след.