Джон Робертс - Конан - не знающий страха

Всюду кругом было темно и тихо. Луна висела на западе, низко над горизонтом. Темноту разрывал только редкий свет факелов в руках припозднившихся гуляк, нетвердыми шагами возвращавшихся на ночлег.

Конан немного прогулялся перед таверной. Все было тихо, и он собрался было вернуться, лечь и заснуть, однако чей-то голос заставил его обернуться.

- Юноша, подождите минутку! - Звук голоса шел из темной ниши у входа.

Конан резко выхватил меч.

- Кто тут? А ну, выходи!

Из ниши выступила чья-то фигура, закутанная в темный плащ. Капюшон скрывал лицо незнакомца.

- Неужто я так страшен, что меня испугался столь доблестный воин, как ты? Посмотри, я безоружен.

Конан, раздосадованный своей поспешностью, бросил меч в ножны.

- Так что ж ты прячешься по темным углам? И вообще, кто ты такой?

- Можно сказать - никто. Всего лишь жрец, бедный служитель храма всеми забытых богов. Я хотел кое о чем спросить тебя. Не согласишься ли ты пойти со мной туда, где мы сможем спокойно поговорить? А за время, потраченное на беседу, я тебе заплачу золотом. Ты ведь любишь золото?

- Вообще-то да. Но сейчас мне не до него. Зачем я тебе нужен? Я не знаю ни тебя, ни твоих богов. - В голосе Конана слышалось подозрение.

- Давай побеседуем о шайке головорезов, среди которых есть один шарлатан-аквилонец.

- Что ты знаешь об этом? - Конан аж подскочил.

- Пойдем со мной в мой храм, там все станет тебе ясно, - с мягкой настойчивостью повторил жрец.

- Посмотрим... - буркнул в ответ Конан.

Ему очень не хотелось ввязываться в эту историю. Однако возможность выведать что-то новое о Тахарке и его банде заставила Конана последовать за темной фигурой.

Конан шел, сжимая рукоять меча. Он был молод и неискушен, но уж глупцом его нельзя было назвать, настороже он держался, боясь попасть в ловушку.

Киммериец рассуждал так: о его связи с Тахаркой мог знать лишь тот, кто был свидетелем его расправы с боссонитами. Предположим, по городу поползли слухи, и они достигли ушей Тахарки, и вот Тахарка подослал этого старика, чтоб заманить его, Конана, в ловушку. Киммерийца перспектива попасть в ловушку не слишком беспокоила. Он был молод и самоуверен. И не сомневался, что вырвется из любой переделки. А при удачном стечении обстоятельств отправит на тот свет и четырех оставшихся бандитов. Пара минут кровавой работы - и долг мести исполнен. А потом можно отправляться на все четыре стороны. Хочешь - на юг, хочешь - на восток, в Замору и Туран, о которых говорила ему Калья и о которых его соплеменники знают лишь понаслышке.

Сегодня, мотаясь с Кальей по улицам Кротона, Конан беседовал со многими торговцами и караванщиками из разных стран. Этот город, переполненный разноплеменными людьми, чрезвычайно ему нравился. Особенно по душе ему были рассказы о разных городах и странах, о древностях и диковинках, наполнявших их. Все эти истории разжигали его страсть к путешествиям.

Наконец старик и Конан свернули в узкую мощеную улочку. В темноте юноша пытался разглядеть внешнее убранство храма. Вообще-то Конану было совершенно безразлично, кто его провожатый. Колдунов Конан терпеть не мог. Но ведь далеко не все жрецы являются колдунами. Встречались ему и жрецы бога Митры, и жрецы разных других богов, и среди них попадались вполне нормальные люди. Киммерийцы всегда поклонялись суровому северному богу Крому. И наличие служителей культа эта религия не предусматривала. Он представил, как веселились бы его соплеменники, узнав, что между ними и богом должны находиться люди, единственным занятием которых будет посредничество!

Наконец они вошли в храм. Конану стало не по себе. Не то чтобы он ощущал грозящую опасность, но сами стены храма действовали как-то удручающе. Даже встреча с врагами в этой ситуации показалась бы ему облегчением.

Наличия злых чар Конан тоже не ощущал. Давила, скорее всего, древность этих стен. Казалось, что воздвигла их не человеческая рука. В общем, киммерийцу было здесь неуютно. Однако сознаться в этом, развернуться и уйти ему не позволяли гордость и любопытство.

- Каким богам здесь поклоняются? - спросил Конан, превозмогая удручающее воздействие архитектуры храма и всей его атмосферы. И вдруг ему померещилось, что наверху, среди змеиных голов, мелькнуло маленькое лицо, то самое, что мелькнуло в окне сегодня ночью. Но лицо исчезло, прежде чем Конан успел понять - явь это или видение.

- Назвать богами тех, ради кого воздвигнут этот храм, было бы не совсем точно, - отозвался жрец, - они столь древни, что человеческое воображение не в силах представить их возраст. И в то же время они, как и сами люди, порождены вселенной. И, с точки зрения обычных людей, возможности их поистине безграничны. Мы, жрецы этих богов, находимся тут не для того, чтобы поклоняться им. Мы просто поддерживаем с ними постоянную связь. Мы исполняем их волю, а они за это даруют нам блага.

Киммериец мало что понял из всех этих туманных объяснений. Религии народов, более древних, чем его собственный, казались ему очень сложными и нелепыми, а уж эта, с позволения сказать, религия была и вовсе ни на что не похожа.

- Ну, и как же их зовут? - поинтересовался Конан скорее из вежливости.

Тем временем они приблизились к какому-то странному светильнику. Сам сосуд был пуст, однако из него исходил странный зеленоватый свет, точнее пламя. Было не ясно, каково предназначение этого пламени, которое к тому же оказалось холодным.

- Имена наших богов трудно передать человеческим языком. Мы их называем Древнейшие. Или - Те-Кто-Имеет-Великую-Силу. Еще мы их зовем Творцы. У них, у каждого, есть свое персональное имя, например: Родившийся От Мертвой Звезды, Несущий Гибель и другие. Стигийцы, те носятся со своим Сэтом, точно с писаной торбой, крича на каждом углу, что древнее его богов нет. А ведь этот их старый змей Сэт просто молокосос по сравнению с Древнейшими. В сравнении с их силой и могуществом он лишь бледная тень.

- Меня не интересуют твои боги, жрец, - сказал Конан, поглощенный созерцанием непонятного зеленого пламени. Протянув руку, он коснулся его языком, однако ничего, кроме легкого покалывания, не ощутил. - Что это за зеленый огонь и почему он не жжется?

Жрец улыбнулся краем рта:

- С помощью этого инструмента мы и общаемся с Творцами. Наша связь осуществляется через это пламя. Огонь - одна из четырех стихий, составляющих вселенную. Но пламя, известное здесь, на земле, лишь нечистое подобие истинного небесного огня.

Конан кивнул, при этом он, точно загипнотизированный, смотрел на пламя.

- Мой отец был кузнецом. Он много рассказывал мне о свойствах огня.

- Этот огонь уже поведал мне кое-что о тебе. Ты не такой, как все остальные люди.

- Я-то? Ну, известное дело, не такой. Я - киммериец.