Юрий Бурносов - Право хотеть

— Я — Дед Мороз, — откликнулся тот.

— Бросьте молоть… — начал Андрей, но осекся, видя, что у молодого человека с неимоверной скоростью растет курчавая седая борода.

— Я не в экипировке, — пояснил тот. — Я только к детям прихожу во всем параде.

Борода дошла до пояса и тут же стала втягиваться обратно.

— Почему сейчас? — упавшим голосом спросил Андрей, моментально поверив.

— Не успеваю, — развел руки молодой Дед Мороз. Его румяные щеки вновь были идеально гладкими без малейших признаков растительности. — Знаете, сколько вас, а я один. Нет, я не оправдываюсь, нехорошо, конечно, получилось, но, поверьте, не все зависит от меня. Многим людям, кстати, настоящий Дед Мороз вообще не дарил ничего и никогда, потому что они ничего и никогда не хотели по-настоящему. А вам вот подарил. С опозданием, но подарил. И от вас зависит, как к этому отнестись: обижаться, что поздно или радоваться, что это все-таки случилось.

— Можно я пойду? — тупо попросил Андрей.

— Конечно, конечно, — согласился молодой Дед Мороз. — На вас лица нет. Вам отдохнуть надо. Осмыслить. До свидания.

Он быстро сбежал вниз по ступенькам и исчез в дверях.

Андрей поднялся на свой этаж, осторожно, чтобы никого не разбудить, открыл дверь ключом. Нелюбимый пес — пудель Азор — начал было прыгать вокруг, но Андрей, шикнув, осадил его. Разделся, разулся и прошел на кухню.

Включил чайник. Затем поставил черную карболитовую машинку на стол и, сев напротив, стал внимательно ее разглядывать. Воспоминания то душили его комком в горле, то слезами выкатывались из глаз. А в какой-то момент он сумел, совсем ненадолго, на какую-то долю секунды почувствовать себя тем пацаном, которым когда-то был, успел обрадоваться и даже засмеяться… Но это наваждение тут же растаяло.

Вода в чайнике закипела. Андрей заварил в чашке жасминовый чай, затем снова уселся на то же место. Закрыл глаза. И тихо, но отчетливо сказал сам себе, сделав ударение на втором слове:

— Я буду хотеть.

— Тоша, ну сколько можно? Успокойся, наконец, Угомон тебя возьми!

Ага, возьмёшь его, как же! Ребёнку жизнь изучать надо, а ты меня призываешь. А что я могу? Это не я его, а он меня возьмёт. С котом, что было? — ты и не видала, а я всё видел. Тошенька глазки у котика вынуть хотел, интересно ведь… Хорошо, Мурлон — зверь с понятием; обошлось без когтей. Теперь, когда Тошу выпускают в свободное плавание, Мурлон со шкафа не слезает. Он и сейчас там сидит, так что ребёнку кроме как мамой заняться некем. Во-во! Маме глазик вынуть — дело святое…

— Тоша, что ты вытворяешь, безобразник? Немедленно перестань! Ты же видишь, мама спать хочет… Я тебя из манежика выпустила, игрушек целую охапку дала… играй ими, дай мне хоть минутку поспать…

О, как запела! Спать ночью надо. А ты, что ночью делала? В интернете всю ночь по сайтам шастала. Вот страдай теперь. А угомона Тошке не будет, это я тебе ответственно говорю. Моё дело — утишать, если ребёнок свыше меры раскапризничался или на крик изошёл до пупочной грыжи. Опять же, мне усыплять мальца, когда время спать подойдёт, а он не хочет. Но сейчас не спать надо, а жить-поживать. Кстати, что-то парень затихарился, по всему видать, шкоду задумал. Конечно, за поведением следить — не моё дело, но взглянуть надо…

Тошка, стой! Прекрати немедленно! Тебе было сказано поживать, а не пожевать! Конечно, четыре зуба — это серьёзно, им работа требуется, а провод сам в рот просится, но ведь он под напряжением! Прогрызёшь изоляцию, и будет тебе угомон на веки вечные. Вон туда иди, видишь сервант? — а дверцы мама подвязать забыла. Значит, можно открыть и заглянуть, что там внутри.

Ух, ты, какая ваза!

Бац!

— Тошка, да что ж ты натворил, неугомонный?! Такая ваза была красивая! Осторожно, порежешься…

На, вот, с хомяком играй, пока я подмету. Э-хе-хе… В прежние времена дети с мишками играли. Ещё зайчики попадались и лисички иногда. А чтобы бурундуки или, как этот — хомяк, — такого не было. Хотя, мало ли что не было… Хомяк большой, вдвое больше Тошки, пузо мягкое, морда симпатичная. Глазки вделаны на совесть; Тоша уже пытался вынуть — не получилось. Так что, пусть будет хомяк.

А мама-то снова спит. Пожалуй, оплошка у меня этой ночью вышла. Не Тошку надо было баюкать, а маму. «Баю-бай, баю-бай, Windows, мама, не включай». Выспалась бы, и сын не был бы в забросе.

Как там Тошка? Эге, да глазки у тебя совсем сонные. Лезет, карабкается не пойми куда, а глазки спят. Успокойся, кому говорю! Угомон я или нет? Так-то, уснул… А ты, засоня, чего дрыхнешь? Сына в кроватку перенеси, а там и спи себе. Ай, добудишься её, как же… Ладно, хомяк мягкий, подгузник у Тоши сухой. Спите, где сон свалил. Баюшки-баю.

Это мой папашка очень химию любил. А имя мое настоящее — Пашка Пашкевич.

Имеешь понятие, дружбан.

ODE 84 00 — номер парижской службы точного времени вплоть до 1963 г.

Управление внутренней разведки Франции.

Желающие ознакомиться с игрой подробнее, см. Приложение № 1.

Фермент, который эта бактерия вырабатывала, впоследствии получил название «портвеин».

Иногда их ещё называют чебурашкоидами.

Желающие узнать о ней подробнее — см. Приложение № 2.

На этом месте рукопись рассказа обрывается ( прим. перев. ).

Песнь Аморгена Глуингела из «Книги захватов Ирландии».