Энди Вейр - Марсианин

Здесь есть над чем подумать. Я должен задать себе вопрос… как бы поступил на моём месте Эркюль Пуаро? Я должен заставить поработать над проблемой свои «маленькие серые клеточки».

Вот ведь какая хрень!

Я придумал решение, но… помните, я сжигал в Доме компоненты ракетного топлива? Так вот, моё решение ещё опаснее.

Мне придётся использовать РИТЭГ.

РИТЭГ — радиоизотопный термоэлектри-ческий генератор, большой ящик с плутонием. Но не тем плутонием, который используется в ядерных бомбах. Нет, нет! Этот плутоний гораздо опаснее.

Плутоний-238 — очень нестабильный изотоп. Он настолько радиоактивен, что сам по себе раскаляется докрасна. Легко понять, что материал, который может буквально поджарить радиацией яичницу , довольно опасен.

В РИТЭГе содержится плутоний. Радиация улавливается в виде тепла, и РИТЭГ превращает её в электричество. Это не реактор: уровень радиации нельзя искусственно поднять или опустить. Это абсолютно естественный, спонтанный процесс, происходящий на атомном уровне.

Уже давно, с 1960-х годов, NASA использовала РИТЭГи в качестве источников питания для автоматических зондов. У них куча преимуществ перед солнечными батареями: на них не воздействуют погодные условия; они работают и днём, и ночью; они целиком находятся внутри, поэтому не нужно со всех сторон окружать зонд хрупкими солнечными панелями.

Но Агентство никогда не использовало крупные РИТЭГи в пилотируемых программах — до программы «Арес». Почему не использовало? Да что ж тут неясного-то?! Они не хотели, чтобы астронавты работали бок о бок с пылающим шаром радиоактивной смерти, вот почему!

Я чуточку преувеличил. Плутоний запечатан в гранулах, каждая из которых герметична и изолирована, чтобы не допустить утечки радиации — даже если треснет внешний контейнер. Поэтому для программ «Арес» NASA пошло на такой риск.

Все программы «Арес» завязаны на МВМ. Это единственный ключевой компонент. Взлётный модуль — одна из немногих систем, которые нельзя заменить, без него нельзя обойтись. И это единственный компонент, который — если не сработает — приведёт к полному провалу.

Краткосрочно солнечные батареи — шикарное решение. Они годятся и на долгий срок, если рядом будут люди, которые смогут их чистить. Но МВМ годами сидит на месте и нарабатывает топливо, после чего просто ждёт прибытия команды. Но даже в бездействии ему нужна энергия, чтобы NASA могло удалённо следить за его состоянием и проводить диагностику.

Потеря команды из-за запачканных солнечных батарей неприемлема. Агентству нужен был источник питания понадёжнее. Поэтому МВМ прибыл на Марс с РИТЭГом. В нём 2,6 кг плутония-238, который вырабатывает почти 1500 Вт тепла. Выделяемую энергию можно превратить в сотню ватт электричества. Этой мощностью МВМ и довольствовался до появления людей.

Сотни ватт не хватит для работы обогревателя, но электричество меня не волнует. Мне нужно само тепло. А обогреватель в 1500 Вт настолько жаркий, что придётся снять кусок изоляции ровера — иначе перегреюсь.

Как только роверы были выгружены и активированы, командор Льюис занялась утилизацией РИТЭГа. Она сняла его со взлётного модуля, отвезла на четыре километра и зарыла в грунт. Сколь бы он ни был безопасен, всё же это радиация — и NASA не хотело, чтобы источник располагался рядом с астронавтами.

В задании Льюис не было указано точных координат, где нужно зарыть РИТЭГ. Просто сказано — «не меньше чем в четырёх километрах». Так что придётся его поискать.

У меня две подсказки. Во-первых, когда командор Льюис выезжала с базы, мы с Вогелем собирали солнечную электростанцию, и я помню, что она ехала строго на юг. А во-вторых, на месте могильника она вонзила в грунт трёхметровый шест с ярким зелёным флажком. Зелёный цвет отлично виден на фоне марсианских пейзажей, и он должен был нас предостеречь, если в дальнейших поездках на роверах мы бы слишком к нему приблизились.

Итак, план таков: отъеду на четыре километра строго на юг и буду рыскать по окрестностям, пока не увижу зелёный флажок.

Поскольку ровер N 1 стал бесполезен, мне придётся ехать на моём ровере-мутанте. Кстати, из этого получится полезная исследовательская партия. Посмотрим, как «упряжь» проявит себя в реальных условиях, и насколько крепко закреплены на крыше солнечные батареи.

Эту вылазку назову «Сириус-2».

РИТЭГ нашёл.

Это было несложно. Я отъехал на четыре километра к югу и сразу увидел флажок.

Командор Льюис устроила могильник на вершине небольшого холма. Вероятно, она хотела, чтобы флаг видели все, и это сработало! Но вместо того, чтобы бежать от него прочь, я прямиком направился к нему и откопал. Не совсем то, что она могла ожидать.

РИТЭГ — крупный цилиндр с теплоотводами по всей поверхности. Я чувствовал исходящий от него жар даже сквозь перчатки скафандра. Это пугает — без шуток! Особенно когда знаешь, что источник тепла — радиация.

Не имело смысла размещать его на крыше; в любом случае, по плану РИТЭГ должен располагаться в салоне. Поэтому я взял его с собой, вырубил обогреватель и направился к Дому.

За те десять минут, которые потребовались мне на возвращение, даже с выключенным обогревом воздух в салоне прогрелся до некомфортных 37RC. Определённо, РИТЭГ способен меня обогреть.

Кроме всего прочего, поездка показала, что внесённые в конструкцию ровера изменения вполне себе работают. И солнечные батареи, и дополнительный аккумулятор остались в точности на своих местах после восьми километров езды по пересечённой местности.

Объявляю программу «Сириус-2» успешной!

Остаток дня я посвятил вандализму. Герметичный салон ровера сделан из углеродного композита. Прямо под ним лежит слой термоизоляции, а дальше — прочный пластик внутренней обшивки. Я воспользовался технически продвинутым оборудованием для удаления пластика (молоток), после чего осторожно удалил слой затвердевшей пены изолятора (ещё раз молоток).

Содрав часть изоляции, я облачился в скафандр и вынес РИТЭГ наружу. Вскоре в ровере похолодало. Я снова занёс РИТЭГ внутрь и принялся наблюдать за медленным повышением температуры — куда более медленным, чем раньше.

Я осторожно удалил ещё часть изоляции (молотком) и опять проверил температурную динамику. Несколько повторных попыток — и я оторвал столько изоляции, что РИТЭГ едва справлялся с нагревом. Более того, он начал проигрывать: со временем температура стала бы падать. Отлично! Если будет нужно, на короткое время я всегда смогу включить обогреватель.

Куски термоизоляции я захватил в Дом. Воспользовавшись передовыми строительными технологиями (скотч) я слепил из них квадрат. В конце концов, если в ровере станет по-настоящему холодно, я присобачу этот кусок к внутренней обшивке, и РИТЭГ снова начнёт побеждать в тепловой битве.