Энди Вейр - Марсианин

После нескольких радостных кругов по Дому настало время браться за работу.

Во-первых, я запустил регенератор кислорода и регулятор состава воздуха. С воздухом всё было в порядке: CO 2в нём ещё оставался, так что растения в моё отсутствие не испытывали в нём недостатка.

Разумеется, я внимательно проверил ферму — кусты отлично выглядят.

Я добавил в навозную кучу содержимое наработанных в поездке пакетов. Боги, какой аромат! Впрочем, когда я смешал его с землёй, интенсивность вони снизилась до терпимого уровня.

Канистру из ровера я опорожнил в регенератор воды.

Меня не было три недели, и всё это время в Доме держалась высокая влажность. Большое количество воды в воздухе вызывает самые разные неполадки с электричеством, так что несколько следующих часов я проводил полную диагностику всего оборудования.

Затем я некоторое время предавался лени и праздности. Я хотел было отдыхать до конца дня, но у меня ещё оставались дела.

Облачившись в скафандр, я отправился к роверу и снял с крыши стопку солнечных батарей. Следующие несколько часов я провёл, устанавливая их по местам и вновь встраивая в электростанцию Дома.

Снять с крыши «Марсопроходец» оказалось куда легче, чем водружать его туда. Я отцепил одну из опор от платформы МВМ и перетащил её к роверу. Один конец я прислонил к корпусу машины, а второй для устойчивости врыл в землю. Таким образом, у меня получился откос.

Надо было захватить эту опору в поездку за « Марсопроходцем». Век живи — век учись!

Нет решительно никакой возможности пронести посадочный модуль через шлюз. Он слишком крупный. Возможно, я мог бы его разобрать и внести в Дом частями, но у меня множество причин этого не делать.

В отсутствие магнитного поля, Марс беззащитен перед жёсткой солнечной радиацией. Если бы я подвергался её воздействию, я бы так сильно заболел раком, что мой рак заболел бы раком. Поэтому полотно Дома само по себе блокирует электромагнитные волны. А это значит — если бы «Марсопроходец» был внутри, Дом блокировал бы передачу.

Кстати, о раке: пора избавиться от РИТЭГа.

Мне претило вновь оказаться в ровере, но сделать это было необходимо. Если РИТЭГ треснет, он меня прикончит.

NASA решило, что четыре километра — расстояние безопасное. Я не собираюсь с ним спорить. Я отправился на то место, где командор Льюис изначально его закопала, и похоронил его в той же самой яме. Затем я вернулся к Дому.

С «Марсопроходцем» начну разбираться завтра.

А теперь пора насладиться крепким и долгим сном в самой настоящей кровати. И во сне меня будет греть мысль, что по пробуждении я схожу в настоящий туалет.

Сегодня весь день занимался ремонтом!

Работа «Марсопроходца» прервалась из-за того, что в посадочном модуле по неизвестной причине произошёл сбой. Как только Земля потеряла связь с модулем, не было никакой возможности узнать, что сталось с «Соджорнером». С ним всё могло быть в полном порядке. Быть может, ему просто нужна энергия — та, которую он не мог получить из-за того, что солнечные панели безнадёжно покрылись пылью.

Устроившись на верстаке, я раскрыл солнечную панель и заглянул внутрь. Аккумулятор неперезаряжаемый, литий-тионилхлоридный. Я понял это по нескольким признакам: форме контактов, толщине изоляции и по буквам: «LiSOCl 2NON-RCHRG».

Я тщательно очистил солнечные панели и направил на них свет маленькой настольной лампы. Аккумулятор давным-давно сел, но солнечные батареи ещё могут работать. В этом случае «Соджорнер» сможет работать напрямую от них. Посмотрим, что получится.

Затем пришла пора взглянуть на папашу «Соджорнера». Я облачился в скафандр и выбрался наружу.

Ахиллесова пята большинства зондов — аккумулятор. Это самый нежный компонент, и когда он умирает, нет никакой возможности его восстановить.

При падении заряда зонд не может просто отключиться и подождать. Электроника не будет работать, если она не прогрета до какой-то минимальной температуры. Поэтому в таких аппаратах имеются встроенные обогреватели для электронных компонентов. С этой проблемой не так часто можно столкнуться на Земле, но здесь-то ведь Марс!

Со временем солнечные панели покрывает пыль. Потом наступает зима — с морозами и сокращёнными световыми днями. Всё вкупе отправляет ваш зонд в нокаут. В конце концов на обогрев начинает уходить больше энергии, чем может выработаться от жалкой доли света, пробивающегося через пыль.

Как только аккумулятор садится, температура падает слишком низко, и электроника отключается. Солнечные батареи до какой-то степени могут зарядить аккумулятор, но некому и нечему отдать системе приказ на перезагрузку. Принять такое решение может только электроника, которая не работает. В конце концов неиспользуемый аккумулятор утратит способность удерживать заряд.

Это обычная причина выхода зонда из строя. И, надеюсь, именно это прикончило «Марсопроходец».

Останки и детали от МСМ я превратил в самодельный верстак и откос. Затем втащил на новый рабочий стол посадочный модуль. Работать в скафандре само по себе неудобно. Но работать постоянно в наклон — просто пытка.

Я достал набор инструментов и взялся за дело. Открыть внешнюю панель и идентифицировать аккумулятор оказалось довольно просто. ЛРД помечает всё. Аккумулятор оказался на 40 ампер-часов, серебряно-циркониевый, оптимальный вольтаж 1,5 В. Ну, надо же! Было же время, когда умели строить аппараты, работающие на обычной батарейке.

Я отцепил аккумулятор и направился в Дом. Проверил аккумулятор набором для электроники — само собой, он мёртв, мёртв, мёртв. Пройдясь по ковру, я сам смогу удержать больший заряд.

Итак, я знаю, что ему нужно. Полтора вольта.

По сравнению со всей той работой, которой я занимался с 6-х марсианских суток, это оказалось сущей ерундой. В моём наборе есть универсальные трансформаторы! Потребовалось всего пятнадцать минут на то, чтобы подцепить трансформатор на резервную линию — и ещё час, чтобы выйти наружу и проложить линию до того места, на котором стоял аккумулятор.

Отдельный вопрос — тепло. Желательно, чтобы температура электронных компонентов была выше — 40RC. Сегодня здесь прохладно, — 63RC.

Аккумулятор «Марсопроходца» был крупным, его было легко найти, но вот где искать нагреватели, я не имел понятия. Впрочем, если бы и знал их расположение, было бы слишком рискованно подсоединять их напрямую: я мог легко сжечь всю систему.

Поэтому я направился к старому доброму роверу N 1 (моему «складу запчастей»), из которого вытащил обогреватель. К этому времени бедняга ровер отдал мне столько всякой всячины, что у меня сложилось ощущение, будто я припарковал его в скверном районе.