Николай Романецкий - Сумасшедший в горах

А на экране все тянулись и тянулись виды этого неизвестного, но временами такого знакомого города. Чуть в стороне проплыл памятник какому-то деятелю. Камера сняла его сзади, но фигура, стоящая на постаменте, показалась мне знакомой, хотя я никак не мог вспомнить, на какой из улиц Столицы находится этот памятник.

- Что это за памятник? - спросил я метеоролога.

- Это Жан-Пьер Ларуш, - ответил он. - Первый народный президент нашей республики.

- Так его еще нет?! - вырвалось у меня.

Это ж надо так поверить! Даже несуществующий памятник умудрился "узнать"!

- Он жил в вашем веке, - сказал Маккин. - Выдающаяся личность. Кстати, мой предок... Теперь вы мне верите?

- Да, - прошептал я, облизывая губы.

Он плеснул мне еще коньяка. Я машинально проглотил коричневую жидкость, не почувствовав вкуса и запаха, как воду.

- Очень хорошо! - сказал он. - А теперь давайте так: вы будете задавать вопросы, а я буду на них стараться отвечать. Вроде как на допросе... - усмехнулся он.

Я чуть было не ляпнул: "Так что же вы все-таки от меня хотите?"

А что еще спрашивать в такой ситуации? В фантастических романах, которые мне приходилось читать, разговоры подобного рода велись обычно с помощью лайтингов, атомных гранат и фраз типа: "Чтоб тебя...!" И все же я нашел, чем его прижать. Видимо, бой придется принимать в области хитрых вопросов и умных ответов. За неимением вторых придется нажать на первые.

- Каковы же моральные законы в вашем таком прекрасном будущем, спросил я, - если они позволяют вам вмешиваться в наши дела?

- Моральные законы?.. - Маккин крякнул то ли от досады, то ли от удовольствия. - Ну что ж, затронем и моральный аспект... Знаете что?.. Пожалуй, я просто по порядку расскажу вам, почему и зачем я здесь нахожусь. Не возражаете?

Я пожал плечами. Мне ли возражать?

Он достал из кармана еще одну видеокассету и вставил ее на место первой. На экране появилось изображение огромной обугленной воронки, в которой догорали какие-то обломки. Маккин остановил изображение и сказал:

- Это катастрофа с одним из наших межконтинентальных стратопланов. В ней погибли более двухсот членов Всемирного Совета - так называется в наше время руководящий орган планеты... - Голос его чуть дрогнул. - Кроме того, в результате ядерного взрыва, которым закончилась эта катастрофа, погибло еще пятьдесят тысяч землян.

- Цифры, конечно, впечатляют, только что мне за дело до ваших катастроф?

- Подождите, Джерри. Я еще не кончил... Дело в том, что такие катастрофы у нас, - он кивнул в сторону экрана, - совершенно исключены. Сейчас я покажу вам запись, сделанную одним из автоматов, которые следят у нас за безопасностью воздушных полетов.

Он снова включил магнитофон. На экране появилась серебристая точка.

- Это стратоплан, - пояснил Маккин.

Точка медленно двигалась по экрану. Потом недалеко от нее внезапно возникла другая точка. Они сблизились. Вдруг экран полыхнул ослепительным светом, а когда он погас, на нем уже ничего больше не было.

- А сейчас вы увидите увеличенное изображение второго объекта, сказал метеоролог.

На экране снова появились две точки, теперь уже неподвижные. Они начали стремительно расти, в сторону уплыл маленький серебристый шарик, в который превратилась первая точка, а вторая все росла и росла, пока не превратилась в столь знакомые очертания "Кондора" - всепогодного истребителя-перехватчика с опознавательными знаками военно-воздушных сил нашей республики. Я увидел, как от него медленно - одна за другой - отошли две ракеты класса "воздух-воздух", и через некоторое время экран начало заливать жемчужное сияние. В то же мгновение "Кондор" исчез, как будто его и не было, а экран превратился в пылающий прямоугольник.

- Вы узнали второй аппарат? - спросил Маккин.

- Да, - сказал я. - Это наш истребитель.

Метеоролог снова взял в руки бутылку с коньяком, только теперь он плеснул и себе.

- Погибли лучшие люди Земли... - произнес он и надолго замолчал.

Я тоже молчал. Пауза затягивалась. И тогда я спросил его:

- Скажите, Джон, и много вас, таких... так сказать, наблюдателей?

Маккин печально улыбнулся.

- Я понимаю, Джерри, о чем вы думаете, - сказал он. - Нет, немного. Было трое, теперь осталось всего двое. И все были только в вашем времени и в вашей стране.

- Как так? - не удержался я.

- Так вот...

Он снова встал и прошелся по каминной, посмотрел на часы.

- Здесь мы и подходим к моральному аспекту, - сказал он. - Видите ли, Джерри... Само мое присутствие здесь, у вас, доказывает, что движение во времени возможно, так ведь? - Он хрустнул пальцами. - Но все дело в том, что "машина времени" существует только в одном экземпляре, да и тот вскоре будет уничтожен.

- Почему? - изумился я.

- Потому что путешествия во времени признаны у нас аморальными.

- Но ведь их научная ценность...

- Их научная ценность никак не может возместить того ущерба, к которому непременно приведет вмешательство в историю. Цель здесь не может оправдать средств. При массовых экспериментах проследить все пути, все линии изменения будущего просто-напросто невозможно: пришлось бы создать гигантскую контролирующую организацию. И все равно никто не смог бы дать стопроцентной гарантии. Ведь действия контролирующей организации наоборот могли бы только увеличить вероятность вмешательства. Как цепная реакция. А гарантия здесь должна быть абсолютной... Вы не желаете кофе? - внезапно спросил он.

Я кивнул головой, и он вышел на кухню. Я задумался.

Да, сплел он все четко. Все у него получилось отлично, кроме одного: чем же он и его друзья здесь у нас занимаются? А главное - все это не давало никакого ответа на вопрос: что же теперь делать мне?.. Можно, конечно, пойти и передать на аварийной волне две "восьмерки", у меня почему-то зрело ощущение, что метеоролог не станет мне в этом мешать. Но после этих "жучков" под воротниками наши с Клаппером дороги разошлись окончательно. Что же мне делать?.. Впрочем, Клаппер Клаппером - это наши личные дела. Есть еще ответственность перед своим временем, перед своей страной. А потому главная задача теперь - выяснить цель деятельности Маккина и его компании в нашей республике...

Вернулся Маккин с двумя чашками кофе. Он осторожно поставил их на стол. Я отхлебнул из чашки: кофе был что надо.

- И все же, Джон, - сказал я. - Раз вы имеете возможность путешествовать во времени, неужели все, что вы мне здесь говорили, могло помешать вам... так сказать, экспериментально изучать историю?

- Джерри, вы все-таки не понимаете! Или не верите... Хорошо. - Он встал и опять прошелся по комнате, потом подошел и положил мне руку на плечо. - Тогда скажите мне... Кстати, вы по профессии частный детектив, не так ли?

Врать было бессмысленно, и я ответил: