Елена Голубева - Изделие Антонио

— Тебя употребляли?

— Да! Много раз! — ответил робот. Даже окуляром не моргнул, негодяй электронный!

— Как не стыдно, дама! — сказал мастер с укоризной. — Мы же всегда можем спросить изделие, оно не станет врать! Учитесь! К тому же вам повезло, это уникальный экземпляр, с усиленным модулем честности.

— А-а-а! — воскликнула я с торжеством. — Значит, он всё-таки неисправен?

— Вовсе нет! Честность повышенная, но в пределах нормы. Всего доброго! — заявил мастер и уехал.

Вот люди! Бросили меня один на один с моей проблемой. Услав проблему на кухню готовить ужин, я решила, что мне надо посоветоваться с каким-нибудь достойным человеком, например, с Алексеем. Он мужчина и наверняка разбирается в технике лучше меня. Надев новый сарафан, я отправилась к соседу.

Ларчик просто открывался! Оказалось, Лёша думал, что «Антонио» — человек и мой муж, оттого был так холоден со мной. Выходит, я в нём не ошиблась, Алексей — хороший, порядочный человек, такой не станет бегать за чужими женами. Зато когда я всё ему объяснила и дала почитать паспорт модели, он сразу оттаял, заулыбался и предложил мне попить с ним чаю. Разумеется, я согласилась. Лёд тронулся!

— Люба, я не понимаю, зачем ты вообще купила этого железного дровосека? — спросил Лёша. — Неужели такая роскошная женщина не могла найти себе мужика? Ни за что не поверю!

Вот он, долгожданный комплимент!

— Лёшенька, ведь не все мужчины такие, как ты, — ответила я со вздохом, стреляя в него глазами. — Если бы мы встретились раньше… Но ещё не поздно всё исправить. Я правда роскошная? Да? А ещё какая?

Он сказал. И показал. Потом повторил… В общем, ночевала я у Алексея.

Утром я вернулась в свой коттедж и чувствую — что-то не так. Атмосфера в доме мрачная. «Антонио» молчит, песен не поёт, и даже музыку ушами не играет, кроме одной темы — «Это конец, конец любви». На что он намекает? Приказала роботу сменить репертуар, и тот исполнил «Ты ж мене пидманула» и «Отпустите меня в Гималаи».

Моё терпение лопнуло, и я крикнула:

— Что ты хочешь этим сказать, железка недоделанная? Разве я должна хранить тебе верность?

— Нет, — ответил «Антонио». — На людскую верность рассчитывать не приходится, и на благодарность — тоже. Я преданно служил вам, а вы вначале хотели от меня избавиться, а потом изменили!

Сказал — и ушёл гладить бельё. Люди, ну скажите мне честно — это исправный робот или нет?

Я снова позвонила в службу технической поддержки, и приятный женский голос поведал мне следующее:

— Нет причин для беспокойства, совершенно нормальный алгоритм поведения для «Адама». Не забывайте, это — изделие-компаньон, он должен демонстрировать эмоциональную реакцию на события. Многим женщинам очень нравится, когда их ревнуют.

— А безжалостная расправа с моей кошкой — это тоже эмоции? — спросила я.

— Возможно, вы уделяли кошке слишком много внимания. Обычная ревность.

— Ясно. У меня ещё есть сын…

— Вам абсолютно нечего бояться! Робот не способен причинить вред человеку!

Я бросила трубку — разговаривать с ними бесполезно. Лишь бы продать свой товар, а дальше кувыркайтесь с ним как хотите. Опять я поверила рекламе, а ведь не девочка уже!

Мелькнула у меня тогда мысль, что надо в самом деле отпустить робота «в Гималаи», раз он так хочет, то есть отвести на ближайшую помойку и там оставить, авось кто-нибудь подберёт. Но «Антонио» такой дорогой, жалко выбрасывать! А как будет злорадствовать Танька! Всем знакомым расскажет, что она была права, а я — круглая дура. И мама заведёт свою обычную песню: «Я тебя предупреждала! Деньги на ветер бросаешь!»

Я решила оставить робота чисто для домашнего хозяйства и присмотра за Шуриком и запретила ему даже приближаться к моей спальне без пылесоса.

— Будешь вести себя хорошо — снова допущу тебя к телу! — заявила я.

— Баба с возу — кобыле легче, — буркнул «Антонио». Здорово! Наверное, многим женщинам очень нравятся хамы. Или это снова эмоциональная реакция, а грубостью чувствительный и нежный робот прикрывает свою глубокую обиду? Я должна просить у него прощения? Бред какой-то!

Сглупила я тогда, надо было его выкинуть вместе со всеми прибамбасами, как советовал Лёша! И ничего бы не случилось.

Несколько дней спустя, в субботу, мы с Лёшей пили чай у меня на веранде. Шурик играл с соседскими ребятами, а «Антонио» молча прислуживал за столом. Я запретила ему разговаривать при гостях — вдруг ляпнет что-нибудь не то, с него станется, при такой патологической честности. Нельзя же резать людям в глаза правду-матку! А главное, никто не поверит, что это его собственные умные мысли, скажут — я научила.

Я велела роботу принести ещё пирожков, он ушёл, и тут на веранду поднялся… Валерик, мой бывший муж. Такой же толстый и неопрятный, как и в нашу последнюю встречу.

— Здравствуй, жёнушка, всё цветёшь и пахнешь! — закричал он, радостно осклабившись. — А чем пахнешь-то? О-о-о, незабываемый аромат! Мужиков меняешь, а духам трогательно верна. Это мой преемник? Да? Молчите? Молчание — знак согласия! А как зовут новенького?

— Алексей, — ответил мой друг, нахмурившись.

— А я Валера, бывший муж Любы и отец Шурика, — сказал нежданный гость, протянув Лёше руку. Она так и повисла в воздухе, но Валерку невозможно было смутить такими мелочами. — Что касается последнего — у меня есть некоторые сомнения…

— Прекрати!!! — крикнула я. — Как ты попал на участок, ворота заперты!

— Я перелез через забор, дорогая! — рассмеялся бывший. — Для любви нет преград! Как у вас всё вкусно! И мне чайку налейте!

— Для тебя у меня нет чашки! — отрезала я.

— Плохо мужа встречаешь! Да ладно, возьму стаканчик, мы не гордые, — экс-супруг направился к кулеру.

Тут на веранду вышел «Антонио» — в кухонном фартучке, с полотенцем, перекинутым через плечо, и с целым подносом пирожков.

— Оба-на! — расхохотался Валерик. — А это ещё кто?

— Это «Антонио», — ответила я, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не врезать бывшему мужу по физиономии.

— Вау!!! Латинос, экзотика! Люба, я смотрю, ты ни в чём себе не отказываешь! Может, в доме ещё и негр прячется? Вот что значит — оставил женщину на пару лет без присмотра!

Валерик налил себе чаю, схватил у «Антонио» с подноса несколько пирожков и по-хозяйски расположился в кресле. Робот стоял неподвижно, выпучив окуляры.

— Вообще-то я замечал, Любовь, что у тебя есть склонность к полиандрии, — разглагольствовал Валерка с набитым ртом. — Чему ты научишь моего ребёнка? А вкусные пирожки, на твою стряпню не похоже. Их печёт этот испанский чувак? Хорошо устроилась, Любка, молодец!

— Что тебе нужно? — процедила я сквозь зубы. — Денег не дам!