Евгений Гаркушев - Выше времени

В номере я сразу связался с отцом. Мой компьютер был оборудован цифровой видеокамерой, а рабочее место отца всегда являло собой образец передовых технологий. Так что общались мы с ним, глядя в глаза друг другу, словно бы находясь в одной комнате.

— Три детектива уже едут, — сообщил мне батюшка. — Кстати, хочу тебя спросить — ты следишь за делами моей компании?

— Не вполне, — признался я. — И духовную литературу читать не успеваю. А уж статьи о политике и экономике проходят мимо меня… Хотя «Вестник» наш приход выписывает.

— Что «Вестник»? — фыркнул отец. — В «Вестнике» такого не напишут. Ну, надеюсь, держать язык за зубами ты еще не разучился?

— Надеюсь, что нет.

— «Магнолия» на грани банкротства. Я взял кредит в три миллиона. Под залог. У меня совсем нет оборотных средств… И есть опасения, что кредиторы потребуют вернуть долг сполна. Сразу. Это разорение. Я по миру пойду. И вы вместе со мной.

— Карьера Василия продвигается неплохо, — осторожно заметил я. — А мне ничего не надо.

— Значит, на отца тебе попросту наплевать? — нахмурился Евгений Васильевич. — Ты будешь на паперти юродствовать, и я рядом стать смогу?

— Не кощунствуй, папа, — попросил я.

— Извини… Столько всего свалилось…

Отец сгорбился в своем кресле. На столе были видны горы бумаг, стакан с недопитым крепким чаем. Тяжело ему одному. И ни один из нас не может или не хочет ему помочь. С другой стороны — никто ведь не заставляет его работать по шестнадцать часов в сутки. Но остановиться он уже не может.

— Ну а Дима… Как он мог оказаться здесь? — осторожно спросил я.

— Ты с ним точно не разговаривал? — пристально посмотрел мне прямо в глаза отец. — Никак он не мог оказаться рядом с твоей деревней случайно. Ехал к тебе. Но зачем?

— Понятия не имею, — ответил я. — Мы не виделись года два, а разговаривали последний раз с полгода назад. Я звонил поздравить его с днем рождения. Может быть, он хотел исповедаться?

Отец неожиданно хрипло расхохотался. Со стороны это выглядело страшно.

— Да, самое время… Ты понимаешь — мой алмаз пропал!

— Не думаешь же ты, что это он взял? — спросил я, пряча глаза.

— Не думаю? Да я в этом практически уверен! Месяц Дмитрий жил со мной. Работал. За ум взялся. Не пил совсем. В карты не играл. Я уже радоваться начал… Оказалось — случая ждал. Вчера вечером исчез. А ночью, поздно уже было, я обнаружил: сейф вскрыт, алмаз исчез! И сигнализация отключена. Окошко в мой второй кабинет, где сейф стоит, распахнуто настежь. Побоялся он через центральный вход идти почему-то. Через окно улепетнул!

Нехорошо. Ой, как нехорошо… И алмаз у меня, а сказать отцу — нельзя. Потому как этим я Диму последнего шанса лишу.

— Главное, предал он меня, — вздохнул отец. — Камень бы украл — ладно. Не камень ему нужен. Бриллиант он не продаст. Заплатили ему за то, чтобы у меня сейчас «Северного сияния» не было…

— Не понял, — покачал головой я. — Кому это может быть выгодно? В чем соль?

— И чем ты слушаешь, Никита? — недовольно спросил отец. — Я тебе объяснял: мне дали кредит в три миллиона. Залогом был бриллиант. Но Крафт, щедрая душа — а может, хороший игрок — предложил камень у меня не забирать. Достаточно, мол, того, что я документ подпишу, а он мне и на слово верит. Теперь алмаз пропал! Ты понимаешь, что это значит? Или три миллиона на бочку, или камень, или меня вором объявят! А настоящие воры, или те, кто их нанял, слух обязательно пустят, что бриллиант исчез! А у меня нет трех миллионов! Значит, «Магнолию» нужно продать. С убытком. Когда паника начнется, акции так упадут, что я и трех миллионов за нее не выручу!

— Но ведь твоя компания стоила миллионов десять, — заметил я.

— Стоила. И сейчас стоит. Но с молотка никогда и ничто за полную цену не идет. Поэтому Диму мне поймать надо. Бриллиант вернуть.

— Может быть, не он все же взял?

Отец нахмурился.

— Без него в любом случае не обошлось.

— Мне кажется, он сам попал в беду, — осторожно заметил я.

— Да уж понятно… Дурачком он был, дурачком и остался. Алмаз с его помощью украли, пообещали золотые горы. А теперь и убить могут. И добро бы, за что хорошее продался. Наверняка, чьи-то зеленые глаза звезды затмили.

Я смущенно потупился.

— Папа, насчет алмаза не беспокойся. Все будет хорошо…

— Ты молиться будешь, — вздохнул отец. — Я понимаю, Никита… Я понимаю. Действуй. Размышляй. Ищи. Часа через два мои ребята подтянутся. А ты сам подумай, куда Дмитрий пойти мог. Вызови к себе управляющего «Магнолии» по Донской губернии. Пусть окажет тебе любое содействие. Работай. Помоги семье.

И отец отключился, не прощаясь.

Я вновь вынул из кармана алмаз стоимостью никак не меньше двух миллионов. Который пошел в обеспечение трех миллионов. Посмотрел на него. С трудом удержался от того, чтобы позвонить отцу. Нет, нельзя звонить! Надо найти Дмитрия, а уж после — все остальное. Но таскать с собой сокровище, которое стоит столько, сколько вся эта роскошная гостиница — глупо. Камень надо спрятать.

Под матрас — слишком тривиально. К тому же, не удивлюсь, если в «люксах» два раза в день меняют и перетряхивают постель. В сливной бачок в туалете — неплохо, но тоже слишком обыденно. И не хватало еще слить бриллиант вместе с водой… Вещей у меня с собой нет, ваза для цветов не подходит по той же причине, что и постель…

Взгляд мой наткнулся на белый бар-холодильник, где хранилось несколько банок и бутылок с пивом и прохладительными напитками. Спрятать камень в бутылку? Нет, есть способ лучше!

В морозилке совсем не было продуктов. Зато она заросла приличной «шубой» льда. Сейчас, когда номер занят, и напитки должны быть холодными в любую минуту, никто не станет размораживать холодильник!

Я сделал во льду небольшое углубление, положил туда бриллиант, присыпал его «снегом». Отлично! Все сверкало и переливалось. Даже зная, где лежит камень, я не мог его разглядеть.

Избавившись от «Северного сияния», почувствовал себя гораздо легче. Настало время работать. Я найду Диму, и он сам отдаст алмаз отцу. Я смогу его убедить!

Взяв тяжелую трубку блестящего, сделанного под старину телефона, я вооружился телефонным справочником и принялся накручивать диск. С некоторыми из старых друзей говорил о жизни, спрашивал об общих знакомых и, в частности, о своем брате, и быстро закруглял беседу. Тех, кому доверял, приглашал в гости на вечер. Среди моих друзей были разные люди… Многие хорошо знали город и были известны в нем сами. Они могли помочь найти иголку в стоге сена — не говоря уж о пропавшем человеке.

Через час язык у меня заболел, в горле пересохло. Я достал из холодильника банку лимонада и собирался открыть ее, когда зазвонил телефон.

— Никита Евгеньевич? — осведомился взволнованный женский голос. — Вас беспокоят из городской больницы номер три. К нам поступил пациент… Очень странный. По документам значится как Дмитрий Евгеньевич Латышев. Это ваш брат?