Евгений Гаркушев - Выше времени

— Так. Останешься. Тебе же будет лучше. Продержишься годик. Потом, может быть, я заберу тебя отсюда. Если соскучусь.

— Никита… — прошептала девушка.

— Сиди в лесу. Сделай себе шалаш — не очень далеко от речки, но и не близко. Чтобы тебя было трудно найти.

— Никита…

— Возьми винтовку. Она тебе пригодится, — я отдал девушке оружие. — Прощай. Мне нужно вернуться, пока солнце не выглянуло.

Инна ничего не сказала. Я повернулся к ней спиной и пошел прочь.

Сзади раздался сухой щелчок. Инна нажала на спусковой крючок винтовки. Я оглянулся. Ствол смотрел мне прямо в спину.

— Ты меня все-таки не любишь, — заметил я. — Или любишь очень сильно. Или не понимаешь, что творишь. Неужели ты думаешь, что у тебя есть шансы в случае моей смерти?

Инна вздрогнула и разрыдалась.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда. Хоть ты и предала меня. Обойму найдешь на берегу. Там, где мы выкладывали с тобой призыв о помощи. Может быть, патроны тебе пригодятся. Не пытайся напасть на меня еще раз — по крайней мере, в ближайшее время. И запомни: вряд ли тебе стоит возвращаться на родину.

— Спасибо, Никита, — прошептала Инна.

— Что ты… Не стоит благодарности. Но ты — ты все-таки ведьма… Несмотря на все препараты и отрезвляющие инъекции — я люблю тебя. Прощай.

Через силу усмехнувшись, я пошел к самолету. Через сутки он доставит меня в Россию.

Черный лимузин затормозил возле высокой лестницы, ведущей в офис отца. Шестеро охранников с дубинками и электрошокерами быстро оттеснили от входа просителей — разношерстный народ, преимущественно старух и детей. За две недели пребывания дома я вновь успел привыкнуть к нищете, голоду и болезням. Точнее, к тому, что здесь многие голодают и болеют, и почти каждый — нищий. Я не был нищим. Я занимался бизнесом отца. Папа наконец-то решил приобщить меня к делу.

В последние две недели, после приезда на родину, проблемы навалились скопом… Впрочем, дела были почти в порядке. Я приводил в порядок себя. Пытался освоиться с новым укладом жизни. И взять свой бизнес под свой же контроль — то, к чему меня так настойчиво подталкивал отец. Не надеяться во всем на его поддержку, а решать проблемы самому. И это было очень непросто.

Я поднялся по лестнице. Двери на фотоэлементах открылись при моем приближении, двое охранников с дубинками и пистолетами на поясе вытянулись по струнке.

«Зачем нужны два жлоба, если двери открывает фотоэлемент?» — подумалось мне.

Секретарь, лысоватый мужчина неопределенного возраста, выбежал навстречу.

— К вам посетитель, Никита Евгеньевич. Ждет в приемной.

— Пусть заходит.

Посетителем оказался предприниматель Злодюшкин, тщедушный, с бегающими глазками и синяком на половину лица.

— Что у вас с лицом? — спросил я Злодюшкина.

— Ваши сотрудники проводили разъяснительную работу, — криво улыбнулся и мелко хихикнул предприниматель. — Миша, племянник мой, не дал пропасть. Говорит: Никита Евгеньевич человек новый, поможет тебе ласты не склеить. Обратись только.

— Миша? — не понял я. — Кто такой?

— Секретарь ваш. Михаил Семенович Гапликов. Племянник он мой. Двоюродный.

— А ты кто?

— Я Паша Злодюшкин. По металлу работаю. На приемке. Алюминий, медь, чугун…

— Стало быть, прогорает производство? Прессовать тебя долговой отдел начал?

— Ну да. То есть, нет! Производство процветает! Печь новую плавильную купил, да с поставками перебой вышел. Поставщика моего главного воронежские на куски порубили.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Он с могилы их пахана, которого в прошлом году кислотой облили, доску медную принял. И надпись сбить не успел вовремя. А ребята там оперативно работают. Нашли.

— Молодцы…

— Да. А Лешку нашинковали. Он, правда, хохотал им в лицо, даже когда ему зубы все выбили и руки отрубали. Три таблетки эйфориака заглотил и неболина без счета. Его даже отрезвин не брал, хотя они ему клизму с отрезвином поставили.

— Повезло…

— Семья осталась. Их убивать не стали.

— Прямо гуманисты эти воронежские…

— Жена теперь будет работать. Долг отдать нужно.

— Бывает…

— А у меня-то долг — всего десять тысяч долларов, — свернул на свою тему Злодюшкин, видя, что я потерял интерес к судьбе его партнера.

— Ты отдай — тогда для тебя будет всего-то… — предложил я. — Для нас это деньги. Ты, может, и широкий, а нам каждый цент дорог…

— Но не убивать же меня из-за них? Я квартиру продам в любой момент, отдам деньги. Прошу — подождите две недели…

Я нахмурился. Почему секретарь подсовывает мне подобных посетителей? Будь он хоть трижды родственник — дело превыше всего…

— Как собираешься вернуть кредит? — спросил я Злодюшкина.

— Товар придет — я продам, и верну.

— По нашей информации, товар твой не придет.

— Придет, придет, — почти заскулил Злодюшкин. — Непременно придет. Только подождите. Пожалуйста…

— Сколько времени дала тебе служба безопасности? — спросил я.

— Сутки, — проблеял предприниматель. — До сегодняшнего вечера.

— Я даю трое суток. Сошлись на меня, если к тебе приедут. Может, и правда, жена твоего порубленного — баба толковая. Хотя сомневаюсь я…

— Мне трех дней не хватит. Она еще неделю металл собирать будет.

— Это не мои проблемы. Всего наилучшего.

Я нажал звонок для вызова секретаря.

— Проводи, Миша. И сюда, мухой…

Злодюшкин, пятясь, вышел за дверь. Секретарь вернулся почти сразу.

— Уволен, Миха. Расчет получишь в кассе.

Лицо секретаря перекосилось.

— Не убивайте, Никита Евгеньевич! Пощадите!

— О чем болтаешь? — нахмурился я. — Из бизнеса я выводить тебя не собираюсь. Просто найди себе другую работу. В компании. И прими капсулу равнодокса [6] Перечень препаратов и описание их действия помещены в конце главы. . Ты теперь не на работе, можно. Я намереваюсь взять девушку-секретаря.

— С ней будет больше проблем! Она подсыплет вам в чай афротонус! — пискнул секретарь. — Все секретарши так делают, чтобы заполучить своих боссов!

— Ну, ты же не подсыпал голубин? — усмехнулся я. — Проваливай, Гапликов!

Оля вышла на проспект рано. Не было еще и семи вечера. Но сегодня занятия закончились в два, сидеть в библиотеке совсем не хотелось — почему бы не заработать сотню-другую на оплату учебы?

Машин по проспекту двигалось мало. А каждому известно, что любой мало-мальски состоятельный клиент должен быть в автомобиле… Пешком ходят только шаромыжники.

Морщась, Оля проглотила таблетку вселюба и таблетку равнодокса. Лучше бы не надо — равнодокс притупляет не только отвращение и эмоции, он снижает чувство опасности. Это само по себе опасно. Но слишком уж Оле было мерзко…