Сергей Рощин - Верная возможность

Что кроется за этим "и" объяснять мне было не надо. Неожиданно Фронт насторожился.

- Стой здесь, - он толкнул меня на какую-то непонятную кучу. Я упал и огляделся.

Мы находились на территории какого-то загородного домика, если хотите - большой дачи. Фронт с пистолетом в руке уже поднимался на крыльцо здания, сделанного под большую деревенскую избу. Куча, на которой я полулежал, на самом деле оказалась поленницей. Со стороны машины, на которой меня привезли сюда, - какой-то иномарки - ко мне приближался незнакомый субъект, также с пистолетом в руке, по всей видимости - шофер.

Фронт скрылся в доме. Водитель тоже двинулся туда, лишь изредка поглядывая в мою сторону, видимо, справедливо рассудив, что далеко я в таком состоянии все равно не убегу. В этот момент ноги мои отошли до такой степени, что я почувствовал "живую" боль в ступнях.

Взглянув вниз, я обнаружил, что совершенно бос. Естественно, было бы наивно думать, что меня, прежде чем увезти на заклание, еще и обуют, но я все равно почему-то здорово обиделся на Фронта. До такой степени, что позволил себе пошевелиться и поискать глазами что-нибудь, что необходимо любому инвалиду, - например, палочку.

Палочек было навалом. Кто-то, заготавливавший дрова, видимо, притомился и оставил неразделанными множество суков различного размера и толщины. Я осторожно поднял трехметровый кол, кося взглядом в сторону шофера.

"Пуля - дура, кол - молодец" - любил говаривать дядя Вася. Однажды, дежурный по части застал его пьяного в дым вечером на строевом плацу. Капитан, вооружившись стволом молодого деревца, пытался сбить с ног солдата, который был изображен на металлическом щите под надписью "Встав в строй, оправься". "Честь, собака, не отдает" - оправдывался инструктор.

Из "избы" раздались страшные ругательства. Водитель резко ускорил темп. Я помчался за ним с максимально возможной скоростью. Ноги слушались не очень хорошо, но особенно против моего передвижения не возражали.

В тот момент, когда шофер достиг крыльца, я с размаху ударил его сзади колом по голове. Он потерял равновесие, развернулся ко мне боком и инстинктивно нажал на курок. Раздался выстрел. Я врезал стрелку колом по переносице и переключил все свое внимание на вход в дом.

Долго ждать не пришлось. Через мгновение оттуда показался Фронт. На его лице было написано безграничное удивление, смешанное с ужасом. Он ошалело посмотрел на лежавшего шофера. В этот момент я ударил и его.

Но этот бандюга был стреляным воробьем. Кол лишь скользнул по его руке, но к счастью задел пистолет и вырвал его. При этом опять раздался выстрел - видимо, палец лежал на спусковом крючке, - но пуля ушла в небо.

Фронт был уже сбоку от крыльца. Его правая рука стала опускаться куда-то вниз, к голени, и он начал приседать, не сводя при этом с меня глаз. Я догадался, что там у него спрятано еще какое-то оружие, и круговым движением палки подсек ему ноги.

Он среагировал и подпрыгнул. Я, продолжая поворачиваться вместе с колом, перенес центр тяжести на стоявшую у меня впереди и вроде бы отошедшую за ночь левую ногу, а правой совершил прыжок вперед, в результате чего после поворота на сто восемьдесят градусов оказался на шаг ближе к сопернику. Удар другим, менее толстым концом сука, завершивший эту мою довольно хилую "вертушку", пришелся Фронту по шее.

Тем не менее этого вполне хватило для того, чтобы бандит упал. Но и находясь в горизонтальном положении, он не оставил своих попыток дотянуться рукой до голени. Мне быстро надоели такие его однообразные движения, а потому, скрепя сердце, пришлось презреть все джентльменские заповеди и ударить лежащего оппонента острым концом своего оружия в живот. Несколько раз, пока все его видимые потуги на сопротивление окончательно не сошли на нет. Но не обольщаясь достигнутым результатом, я так же как и шоферу на всякий случай врезал ему еще и по носу.

Теперь вокруг было тихо. Обыскав поверженного противника, я обнаружил у него на правой ноге кобуру с маленьким пистолетиком. Собрав все огнестрельное оружие, я поставил его на предохранители и рассовал по карманам. Затем я осторожно прошел в дом.

Обстановка в первой комнате дома была роскошная. Ковры, настоящий камин, антикварные вещи. Весь этот вид, однако, изрядно портили два трупа.

У одного не было рук и была разворочена грудь. У другого отсутствовала голова. Рядом валялись обгоревшие обломки стола. Один из шкафов весь был забрызган кровью и чем-то еще, - вероятно, мозгами. Теперь мне стало ясно, чему Фронт так сильно удивился. Я с шумом выдохнул воздух и принялся осматривать трупы.

Начал я с того, что имел голову и мог быть идентифицирован. Но узнать его было трудно. Главным образом потому, что без вечно дергающейся левой половины, его лицо приобрело совершенно другой вид. Остекленевшие глаза безо всякого выражения смотрели в потолок. Рядом валялся опрокинутый стул.

Я обыскал труп Гоши Длинного - а это был именно он. В карманах я не обнаружил ничего интересного, кроме двух абсолютно одинаковых зажигалок. Я узнал их. Точно такую же Гоша отобрал вчера у меня, поинтересовавшись при этом, откуда она взялась. Я сунул обе зажигалки к себе в карман. Еще я обнаружил связку ключей, также попавших ко мне по ошибке и изъятых Гошей. Их я тоже забрал себе.

Второй покойник был мне незнаком. У него я также не нашел чего-либо такого, что бы могло мне помочь и хоть как-то прояснить ситуацию. Интересно, что жетона от камеры хранения ни у кого из них не оказалось.

В доме было еще две комнаты, которые оказались практически пустыми. В них не было ничего, кроме нескольких шкафов со всякой рухлядью и запасом продуктов. Видимо, постоянно использовалась только одно помещение первое. Обнаружил я также и небольшую кухню с газовой плитой и баллоном.

Я вернулся во двор. Шофер лежал на прежнем месте и не шевелился. Фронт стонал, закрыв лицо руками. Я окинул взглядом окрестности. Домик стоял прямо посреди леса, и вела к нему единственная дорога, по которой мы, вероятно, и приехали сюда. Слышно было только пение птиц да стоны бандита.

Я вытащил один из пистолетов и, сняв его с предохранителя, подошел к скорчившемуся убийце.

- Есть разговор, Фронт.

Он отнял руки от окровавленного лица и злобно посмотрел на меня.

- Везучий ты, сука!

- Есть немного, - согласился я. - Но разговор не об этом. Давай, рассказывай все, что знаешь.

- Ха, фрайер, - попытался рассмеяться тот, но лицо его перекосила гримаса боли, и он опять приложил к нему руки.

Я ударил его ногой по закрытому кистями лицу. Он выругался и неожиданно попытался вскочить. Успел он, правда, только встать на колени в это момент я нанес ему сильный удар пяткой в нос. С криком раненного носорога Фронт принялся кататься по земле.