Сахаров Василий - Война людей

– Дальше все в ваших руках, – я кивнул на видеокамеру в руках отставного майора. – Материалы у вас имеются, действуйте. Распространите информацию среди боевых товарищей, кому можно доверять, люди-то у вас, как и везде, разные. А потом думайте и решайте. С кем вы? С народом или с ворами? И если надумаете нам помогать, милости просим, от помощи не откажемся, а контакты вам известны.

– Я с вами, – Мелентьев сделал шаг вперед.

– А мне надо с друзьями посоветоваться.

Тихомиров поморщился, а я улыбнулся:

– Понимаю. Такие вещи с кондачка не решаются. Особенно если семья на загривке, а рисковая работа не сулит никаких бонусов, ни материальных, ни по службе.

– Ты все правильно сказал, парень, – Тихомиров тоже улыбнулся и спросил: – Тебя хоть как зовут?

– Егором называй, не ошибешься.

– И кто ты в вашей структуре?

Скосив глаза на Лопарева, я дождался его одобрительного кивка и сказал:

– Координатор, который обеспечивает связь бригады "Дружина" с Центром, и командир отдельного подразделения.

В этот момент к нам подошел Доронин и второй ветеран "Альфы", пожилой крепкий мужик, майор Смагин. Отставной подполковник посмотрел на небо, откуда прилетал звук двигателя – вновь над лесом вертушка закружила, и пробурчал:

– Уходить пора.

– Да, – согласился с ним Лопарев, и повернулся к бойцам: – Уходим! Передовой дозор Боромир и Гней! Тыловой Чика и Череп! Левый боковой Рустам! Правый боковой Варяг!

"Дружинники" поднимались и выстраивались в походный порядок, а я обратился к спецназовцам и Доронину:

– Вы с нами?

Они переглянулись, и Тихомиров покачал головой:

– Нет. Мы сами по себе. Кольцо дырявое, вырвемся. Небольшой марш, выйдем к дороге, а там своим позвоним, и они нас вывезут.

– Тогда до встречи.

– Главное, чтобы не в бою, где мы можем оказаться по разные стороны баррикад, – ухмыльнулся майор.

Мы обменялись рукопожатиями, Мелентьев сообщил, что будет ждать Шмакова, и мы расстались. Спецназовцы, спокойно и без нервов пошли на северо-восток, в сторону Спас-Клепиков, а мы повернули на северо-запад, к Оке.

Вот и еще одна операция близится к своему завершению. Позади поляна с могилами наших павших товарищей и тела наемников, которых прикончили ножами, а на душе спокойно. Ботинки вминают в грунт редкую чахлую траву, в руках автомат и я мерно шагаю туда, где меня ожидает отдых.

Галина повернулась набок, ее теплое дыхание соприкоснулось с моей щекой, и я услышал:

– Егор, мне страшно…

И что я мог сказать любимой девушке, которая находилась на восьмом месяце беременности и носила под сердцем моего сына? Ничего нового. Галина нервничала, боевую подругу все чаще одолевали страхи, а я ее поддерживал, успокаивал и старался быть рядом. Вот и сегодня она половину ночи не спала и ворочалась. Но, скажу честно, заботиться о близком человеке мне не в тягость, а даже наоборот. Поэтому я был терпелив, проявлял к девушке внимание и старался ее не огорчать.

Я обнял Галину, осторожно прижал ее к себе и прошептал:

– Не бойся, все будет хорошо. Мы в безопасности, документы у тебя надежные, место спокойное и рядом наши товарищи. А вчера поступила информация, что с твоих родителей окончательно сняли наблюдение, и я думаю, что мы сможем пригласить твою маму, пусть побудет рядом.

Девушка улыбнулась:

– Как хорошо. Я скучаю по маме.

– Вот и замечательно. Она тебя успокоит, да и мне с ней пообщаться интересно, неглупая женщина.

Краткая пауза и вопрос:

– А когда мы поженимся? Ты обещал.

– Обещал, – согласился я, – и от своего слова не отказываюсь. Но, сама понимаешь, милая, свадьбу сыграть не получится. Время не то, и мы должны вести себя тише воды ниже травы. Да и простую отметку в паспорте, заметь, в поддельном документе, который у тебя на руках, ставить не хочется.

– Ладно, – она шутливо ткнула меня кулачком в бок и улыбнулась. – Считай, отмазался.

– Ну да, я только об этом и думаю, как бы меня не окольцевали. Других забот нет.

Девушка высвободилась из моих объятий и встала:

– Пойду завтрак готовить.

Она накинула халат и вышла. После чего я тоже встал и подошел к окну.

Утро как утро, самое обычное. Третий день осени и за окном съемной двухкомнатной квартиры Балашиха. "Дружинников" продолжают искать, но успехи у наших противников более чем скромные. Мы не высовываемся и соблюдаем осторожность. Предателей среди нас пока нет – сам этому факту удивляюсь и постоянно жду подвоха, и все подразделения нашей лоскутной структуры работают сами по себе, автономно. Боевики на базах и квартирах, тренируются, ведут разведку и вербуют сторонников. В лесах продолжается обучение молодежи, которую набирают в лагерях отдыха и по рекомендациям. Партия "Социальная Справедливость" ведет агитационную работу и расширяется. На юге Гаврилов, который просил Лопарева приехать и лично посмотреть на его успехи. А помимо того есть люди, кто нас поддерживает, но сам себе на уме и находится в стороне. В данном конкретном случае я говорю про спецназовцев из "Альфы", которые были с нами во время налета на базу "Эпсилона". Два майора, Смагин и Тихомиров, не захотели к нам присоединяться и решили сколотить собственный отряд. Действовали они быстро и кое-какие успехи у них имеются. Подробности мне неизвестны, но недавно они похитили одного важного вороватого госчиновника, который отдыхал в сауне с малолетками, и вывезли его в лес. Сработали чисто и одновременно с этим "пригласили в гости" нескольких независимых журналистов, после чего на их глазах, под видеокамерами, казнили педофила и коррупционера. Это была первая акция отряда "Воин" – именно так стала называть себя группа Тихомирова, и этим они отвлекли от нас внимание. Ненамного, но это только начало.

В общем, дела идут, а что касательно лично меня, то я бывал в Москве, на съездах партии "Социальная Справедливость", планировал операции и готовился к новым боям, а вчера привел в порядок документацию по отряду. Что-то пробило, и развел бюрократию. Однако это нужно, дабы понимать, что мы имеем. А имеем уже немало. Двадцать три боевые пятерки по всей Московской области и почти сто семьдесят рекрутов проходят тренировочный процесс. В казне почти пять миллионов евро, сумма серьезная, а в тайниках куча оружия. Это только по "Дружине", а еще есть бригада "Юг" и Трубниковы начинают формирование собственных отрядов, которые мне неподконтрольны, но я не против. Мы вместе – это главное и у нас общие цели, а власть для меня не самоцель, тут бы "дружинников" в кулаке удержать, и если они создают что-то свое, то я только "за". В единстве наша сила – так мы решили с Антоном Ильичем, и Сопротивление уже может показать зубы.