Игорь Росоховатский - В подводных пещерах

В дверь каюты послышался стук, и на пороге вырос командир группы водолазов.

- Посмотрите, - сказал он, показывая металлическую пластинку с цифрами и значками. - Это маркировка контейнера с обогащенным ураном.

- Где вы ее нашли? - спросил Аркадий Филиппович, придвигая карту.

- Вот в этом квадрате, - ответил командир. Его палец показывал на скрещение нескольких линий - двух красных и черной.

- Можно считать установленным, что украденные контейнеры находятся здесь, - сказал Слава.

- Предположительно, - уточнил Аркадий Филиппович. - Установим, когда найдем. А установленным является другой и не менее важный факт, что иностранных кораблей в эти дни в районе бухты не было. Значит, предположение о диверсии становится все более шатким. А других версий, которые могли бы с достаточной вероятностью объяснить пропажу, у нас нет...

Он произнес последние слова с вопросительными интонациями, показывающими, что у него имеется своя версия.

- Давайте поговорим еще раз с осьминогом, - предложил Слава.

- Вы думаете... - блеснул стеклами очков следователь.

- Думаю.

Они оба хорошо понимали, о чем идет речь, хотя догадка казалась совершенно фантастической. Но когда все версии отпадают одна за другой, остается фантастика. И, как ни странно, она-то зачастую и оказывается самой верной догадкой.

- Пошли, - сказал Аркадий Филиппович, складывая карты. - До того, как лодка будет готова к погружению, у нас остается не меньше получаса.

- Вы тоже хотите пойти с нами? - удивился Слава.

- Да.

Они вышли на палубу и направились к бассейну, у которого дежурили два моряка. Осьминог уже выплывал навстречу, расправив бледно-розовую мантию. Слава попросил одного из постовых поставить у самого бассейна тяжелый железный табурет. Затем обратился к спруту:

"Мудрец, ты можешь уместиться на этом табурете?"

"Могу. Зачем?"

"Попробуй", - не отвечая на вопрос осьминога, предложил Слава, стараясь не давать волю воспоминаниям. Вряд ли октопус мог одновременно следить за мыслями нескольких людей, но уж главным собеседником он должен был интересоваться. Аркадий Филиппович перехватил взгляд Славы и показал ему на часы. Слава, наблюдая, как моллюск легко взбирается на табурет, попросил его:

"Ляг ртом вверх, а щупальца свесь вниз".

"Так мне неудобно".

"Это будет продолжаться недолго", - успокоил его Слава, пристально глядя в огромные осьминожьи глаза. Он знал, что обычные октопусы хорошо поддаются гипнозу, и помнил об опытах голландского биолога Тан-Кота, испробовавшего на спрутах различные методы внушения. Сейчас он решился применить один из них. Может быть, удастся загипнотизировать и Мудреца или хотя бы лишить его силы воздействия на мозг человека. Осьминог подобрал одно щупальце и обвил его вокруг ножки табурета.

"Опусти!" - приказал Слава, напрягая волю. Он старался думать лишь о том, что должно выполнять животное.

Осьминог неохотно повиновался. Нужно было как можно дольше удерживать октопуса в неудобном для него положении - это облегчало воздействие на его мозг. Тан-Кот именно таким образом загипнотизировал небольшого осьминога, а затем делал с ним что угодно: подымал и опускал щупальца, падавшие, как куски веревки, перебрасывал моллюска с руки на руку, как футбольный мяч. Голландец был большим знатоком спрутов. Он считал, что возможность их участия в сеансах гипноза уже сама по себе подтверждает высокую организацию мозга. Слава напрягал волю, глядя на спрута, и мысленно приказывал: "Слушай внимательно, слушай только меня и подчиняйся! Отвлекись от всего постороннего, забудь обо всем, что нас окружает. Нас в мире двое - я и ты. Я - твой бог, твой господин".

Ему показалось, что воля спрута сломлена, и он спросил:

"Помнишь, я рассказывал тебе, что значит для людей солнце?"

"Помню".

"Как выглядит солнце осьминогов?"

Он почти не удивился, увидев знакомое изображение контейнера. Оно было таким четким, что можно было различить латинские буквы.

- Так я и думал - мутация, - сказал Слава Аркадию Филипповичу. Первопричина - контейнер. Под воздействием радиации обычный вид осьминогов, возможно октопус Дофлейна, мутировал. Образовался новый вид с необычными способностями. Он может существовать лишь в условиях высокой радиоактивности. И спруты сами создают для себя условия...

Слава взглянул на спрута. Заметил дрожь, пробегающую по коже. Щупальца стали скручиваться. Осьминог просыпался. Слава спросил:

- Куда вы унесли свое солнце? Где оно? "Это тайна. Вторая великая тайна", - ответил октопус, и Слава поспешил задать новый вопрос, уже сомневаясь в успехе:

- А какая же первая великая тайна? Осьминог молчал.

- Теперь у вас три солнца?

"Тайна! Тайна!" - твердил осьминог, сползая.

- Наши товарищи проникли туда, где находится солнце? И вы их убили?

Слава знал о том, что спруты способны выпрыгивать из воды. Но он не предполагал, что такой большой и тяжелый моллюск, как этот, способен совершить настоящий полет. Ему показалось, будто черная ракета взвилась из бассейна в воздух. Она описала дугу в добрый десяток метров и шлепнулась за бортом судна в море... ХХIII

Подводная лодка снова причалила к "колоколу". На этот раз моряки провели сложный маневр быстрее и с меньшим трудом. Помог опыт.

Слава сумел доказать Аркадию Филипповичу, что поиски следует начинать отсюда. Даже если они затратят час, чтобы тщательно обыскать все ящики и закоулки подводного дома, где может находиться лабораторный журнал, то в конечном счете сэкономят время.

Слава просматривал ящик за ящиком. Время бежало, хотелось угнаться за ним. Движения Славы становились лихорадочными, суматошными. Он нервничал, ему казалось, будто он что-то пропустил, и, теряя драгоценные минуты, Слава вторично просматривал те же ящики.

Аркадий Филиппович помогал ему в поисках, но действовал по-своему. Он внимательно осматривал салон, пытаясь представить, куда можно было положить журнал. Когда этот путь ничего не дал, он слегка изменил тактику. Теперь он пытался представить не место хранения журнала, а различные ситуации, возникающие в "колоколе", и действия людей, о которых знал по рассказам их товарищей. Ему пришла в голову мысль: "А если кто-то из них лег спать, а потом проснулся и ему нужно было что-то записать..." Он еще не представил ситуацию полностью, а его взгляд уже уткнулся в прямоугольник откидной койки. Несколько неторопливых шагов - и он опустил койку. Из-под надувной подушки выглядывала полоска пластмассы. Он приподнял подушку и увидел лабораторный журнал. Слава кинулся к нему, закричал:

- Я же говорил, что найдем! Видите? А вы не верили!

Он быстро перевернул несколько страниц, просматривая их почти на лету, и остановился на предпоследней записи, где Косинчук рассказывал о первом посещении пещер и о своем намерении отправиться туда вторично. Теперь он знал, где искать товарищей.