Андрей Басов - Сказки старого дома 3

— Что же такое получается? — возмутилась Катрин. — На улице Медников он не может появиться в ближайшие две недели, а мы там кого-то ловим. Так мы никого и не поймаем. Понятно, почему Антуанетта сидит дома, если ожидает именно ле Блана. Пока ле Блана в Париже нет, нужно посмотреть за следующим. Филиппа Антуа я вчера видела в Лувре. Луиза, а ты видела?

— Не только видела, но и поругалась с ним, как обычно. Просто безобразный тип. А его самомнению и высокомерию границ нет. Как хочется, чтобы именно он оказался виновным в покушении на меня!

— Слушай, подруга, а у меня есть прекрасная идея. Давайте тихонько отправим к праотцам всех троих подозреваемых и делу конец. Ни искать ничего не надо, ни ошибки не будет. Арман, Пьер, как насчёт троих? А? Филиппа завтра, ле Блана через две недели, а про де Реми мы с Луизой завтра узнаем, когда удобнее будет его укокошить.

Пьер захохотал.

— Катрин, а ты уверена, что наш злодей среди этих троих? Доказательства этого хоть какие-нибудь у нас есть?

— Пьер, что ты вечно всё усложняешь. Даже если и нет злодея среди них, всё равно работы меньше станет, и мы быстрее начнём искать среди других.

— Ну да, и тех укокошим, и следующих тоже. Пока всех дворян в королевстве не выведем. Потом примемся друг за друга.

— Ладно, с вами всё понятно. На троих у вас кишка тонка, а вся работа будет на мне. Ну, и на Луизе чуть-чуть.

В столовую проскользнула служанка, что-то прошептала на ухо Аманде и ушла.

— Гийом, — окликнула Аманда своего наперсника, — твой человек прискакал из Парижа с улицы Медников. Едва живой. Лекарь уже там.

То, что едва живой оказалось сильным преувеличением. Ранен — да, но вполне подвижный и разговорчивый. Проткнуто шпагой левое плечо и слегка порезано бедро правой ноги. И то, и другое было плотно замотано. Так что от скачки большой потери крови не было. Говорят, что сполз с лошади и доковылял до скамьи в прихожей сам. Лекарь разматывает тряпки и обрабатывает раны.

— Ничего серьёзного. С бальзамом заживёт быстро.

— Кто это тебя так, Сезар? — поинтересовался Гийом.

— Тот, кого ждали — посыльный.

— А Жак и Бодо?

— С ними всё в порядке.

— Рассказать подробно можешь?

— Могу, месье Гийом, но рассказывать-то особенно нечего. Не ожидали мы такого отпора. Видим, человек отворяет дверь и заходит в дом. Вы нам сказали, что если посыльный, то выйдет быстро и его нужно будет взять. Но не толкаться у дома на тот случай, если это окажется не посыльный. Он и в самом деле вышел быстро, но мы его уже поджидали через два или три дома и, когда он приблизился, то перегородили путь. Даже ещё не произнесли ни слова, как он понял, что мы за ним и выхватил шпагу. Я был впереди и успел отбить пистолетом первый выпад. Однако этот тип оказался быстр, как дьявол и достал меня. Хорошо, что Жак оказался позади него. Сдёрнул с лошади и оглушил дубинкой. Иначе нам всем досталось бы.

— Так, ну и посыльный, оказывается! А дальше что?

— Взгромоздили его на его же лошадь, перевезли в дом графа Армана и заперли в подвале. Жак и Бодо остались охранять, а я поскакал сюда. Всё равно от меня там никакого толка.

— Значит, у того дома никого не осталось?

— Никого.

— Скверно, но вы всё сделали правильно. Что при нём было?

— Шпага, кинжал, кошелёк и ключ. Больше ничего и всё без меток.

— На шпаге эфес блестящий?

— Нет, чёрный.

— Понятно. Ну, что ж, Сезар, лечи раны. Награда тебе, Жаку и Бодо будет.

Вернулись обратно к столу.

— Какая незадача, — огорчился Арман. — Поздно слишком. До закрытия ворот к Парижу не добраться. Даже в Луизиной карете. Которая притом уже и распряжена. Придётся ждать до утра.

— И письмо упустили, — добавил я.

— Почему упустили? — поинтересовалась Аманда. — Ключ-то есть. Можно и завтра утром зайти и посмотреть.

— Завтра уже будет нельзя. За ним в любой момент могут прийти. Если посыльный пропал, то об этом могут и не сразу узнать. Или не поймут, куда пропал. Но если застукают незнакомых людей в доме, то сразу будут оборваны все концы.

— Тоже верно. Тогда остаётся только допрос. Но что-то не очень мне верится в допрос. Пойманный, похоже, не из тех, кто ответит охотно, — вздохнула Луиза. — Арман, повезёте его опознавать на постоялый двор Кольбера?

— Обязательно. Пусть даже ни слова и не говорит.

Следующим утром мы вчетвером верхом и с каретой Аманды оказались у городских ворот, когда они были ещё закрыты. Пришлось немного подождать. Узником подвала в доме Армана оказался худощавый брюнет лет тридцати пяти немного выше среднего роста. Черты лица не очень резкие, но запоминающиеся. Глаза тёмные. Взгляд пронзительный и угрожающий. Вчера, наверное, он был чисто выбрит. Сегодня уже нет. Когда открыли дверь, то весь подобрался, словно вознамерился наброситься на входящего. Но передумал, увидев за дверью несколько человек.

— Вы уж извините нас за такое своеобразное гостеприимство, месье. Но обстоятельства нас к тому вынудили, — начал Арман. — Не назовёте ли нам своё имя?

Молчание.

— Не назовёт, пожалуй, — обращаясь уже к нам, с сожалением произнёс хозяин дома. — Может он немой? Совсем плохо, если он окажется и глухой. Не хотите ли, месье, узнать наши имена?

Опять молчание. Только глаза сверкнули.

— Не хочет он нас знать. Придётся таскаться по всяким местам, где его смогут опознать. Вам, месье, это должно быть интересно. Сможете попытаться сбежать. Жак, Бодо, свяжите ему впереди руки. Не надо противиться, месье. А то Жак трахнет вас дубинкой для успокоения. Голова болеть будет. Может, перекусить хотите? Со вчерашнего дня много времени прошло. Нет? Тогда пошли.

Жак и Бодо запихнули пленника в карету рядом с Пьером, поигрывающим кинжалом. Гийом приказал слугам вернуться на свой пост слежения за любовным гнёздышком и мы поспешили к владениям Луизы. Далековато, но что поделаешь. Часа через четыре подъехали к постоялому двору Кольбера. Пьер набросил какую-то тряпицу на руки пленника, чтобы не было видно верёвок. Гийом тоже сел в карету. В прошлое посещение постоялого двора он внутрь заведения не заходил и хозяин его не видел. Вызвали хозяина.

— Любезный, — попросил его Арман, — загляни, пожалуйста, в карету и скажи, нет ли там знакомых тебе лиц.

Трактирщик заглянул.

— Есть, Ваша милость. Тот господин, который в прошлый раз был с вами и тот, которого мне встречать не хотелось бы. Я имею в виду того, который вечерами ездил по дороге на Пуаре. Третьего я не знаю.

— Очень хорошо. Ты точно не ошибаешься про ездока на Пуаре?

— Я же не слепой и не один его видел.

— Позови тогда ещё кого-нибудь. Пусть посмотрят.

Слуги тоже опознали нашу добычу.

— Отлично, — обрадовался Арман, залезая за мной в карету, — поговорим, если он захочет говорить. Что ж, месье, вы, конечно, поняли, где мы сейчас находимся и почему. Находимся на землях герцогини Арзо. Понимаете, что с вами могут тут сделать за три убийства и покушение на жизнь сюзерена? По глазам вижу, что понимаете. Вопрос лишь в том с предварительными пытками или нет. Мы могли бы замолвить за вас словечко в обмен на имя того, кто вас сюда послал. Нет? Ну, что ты тут поделаешь! И звука не хочет произнести. Однако трактирщик говорит, что он прекрасно может шевелить языком. Верный слуга. Как надёжно защищает своего господина. Так и не скажете, кто ваш господин? Филипп Антуа? Георг де Реми или Анри ле Блан? Не знаете таких господ? Что ж, придётся выяснять, у кого пропал такой верный помощник.