Андрей Стригин - Ловушка для химер

— Тогда я иду к нему! — вскричала Надюша и моментально получает по шее от Игната.

— Я твой спаситель, — рычит он.

Надюша ойкнула, ловко увернувшись от второго удара, а я успокоился, взаимопонимание в их семье стало налаживаться.

— А если серьёзно, как вы насчёт общепризнанных заповедей: «не укради, не убий»? — задаёт вопрос парень из группы студентов.

— Очень положительно, только с некоторыми поправками. Допустим, «не убий», я добавил бы к этому, не убивай без необходимой самообороны, защищай близких вам людей и отечество, думаю, все поняли мою мысль. Я против того, если меня «ударят по одной щеке, подставить другую щёку», надо отвечать на эту подлость немедленно и не унижаться перед хамом, если, конечно, вы сами этого не заслужили, ситуации бывают разные. Я в корне против слова, раб, мы свободные граждане и не рабы, даже для своего Создателя, дети его — да, но не рабы. Надо уважать своего бога, но не пресмыкаться перед ним. Я не согласен с тем, что женщина не дочь божья, а создание из ребра мужчины — это величайшая чушь всех времён и народов, и придумана не богом, а мерзкими негодяями, чтобы принизить женщину, сделать её рабом мужчины. Женщина — величайшее творение бога, она продолжательница человеческого рода и этим всё сказано.

Где-то вдали ласково ухнул гром ушедшей за горизонт непогоды, дунул тёплый ветерок, наполненный озоном и цветочными запахами, он приносит в души людей умиротворение и спокойствие. Я чувствую, большинство людей понимает меня, ещё некоторое время отвечаю на вопросы, но они стали уже не столь острые и провокационные. Людей интересует конкретное будущее и мне удалось их успокоить, расположить к себе, осталось за «малым», выполнить всё, что обещал. На душе тревожно, груз ответственности давит на плечи. Почему-то вспыхнула боль в шраме в виде короны на плече, и я знаю, это сигнал мне, не сворачивать с намеченного пути.

Море успокоилось, морская пена растворилась в воде, целое стадо дельфинов несётся по водной глади, разгоняя чёрные плавники акул, а я вижу, как у берега плещется, сверкая серебром, целые полчища рыбы, вздыхаю с облегчением, голод нам не грозит.

Один за другим вспыхивают костры, люди запасаются хворостом, чинят навесы, бассейны для воды, расчищают очередные площадки для вновь прибывших людей.

Я помню о хищниках и людях, необходимо делать ограду из брёвен, но где их взять, вылазка в лес смертельно опасна, подзываю Аскольда: — Что с забором придумать?

— Я не садист посылать людей в лес, — он тряхнул бородкой.

— Проблема, — уныло произношу я. — В какой-то мере нам сейчас везёт, хищники не наткнулись на нашу тропу, но так будет не всегда, нужен забор.

— Мы можем послать только добровольцев и провинившихся, — окидывает меня змеиным взглядом Аскольд.

— А они у нас есть? — скептически глянул я на друга.

— Добровольцев наберём, пообещаем в первую очередь построить им жилища, а провинившиеся уже есть, я их поместил в пещерку на склоне.

— Не понял, это когда ты успел? — округляю я глаза. — И в чём с ними проблема?

— Всё слишком банально, воровство. Стали брать то, что плохо лежит, а когда поймали, оказали бурное сопротивление, пришлось изолировать.

— И что с ними предпримешь?

— Будем прилюдно сечь розгами… но, если кто пожелает с добровольцами в лес пойти, простим.

— Не сильно гайки заворачиваем?

— Парни здоровые, телесное воспитание лишь на пользу пойдёт, — уверенно взмахивает куцей бородёнкой Аскольд.

— Без битья нельзя обойтись?

— А ты как, Никита, боролся со злокачественными опухолями? — с хитрецой глянул на меня он.

— В основном удалял.

— Это одно и то же, что злокачественная опухоль в первой стадии развития, необходимо вырезать, не то метастазы расползутся.

— Образно, — соглашаюсь я. — Пусть будет так, ты начальник безопасности, решай, как считаешь нужным, но меня ставь в известность.

— По таким мелочам? — удивляется Аскольд.

— Именно так, — я окидываю его властным взглядом, и он опускает глаза. — Пилы есть? — смягчаюсь я.

Аскольд выпрямляется, криво улыбается: — Чего-чего, а этого нет, туристические ножовки не подойдут, пара настоящих топоров есть.

— Сколько необходимо брёвен, чтобы закрыть лагерь?

— Пятнадцать - семнадцать, в зависимости от диаметра.

— За какое время их можно заготовить?

— Используя наш инструмент, за неделю.

— В этом ты не прав, три дня, больше нельзя. Ладно, пойдём, поглядим на твоих узников.

Аскольд глубокомысленно кивает, и медленно направляется мимо родников, в сторону круч, там виднеется пещерка и два охранника с топориками.

— Далеко ты их поместил, — я с трудом карабкаюсь по склону, ногами сбиваю ком из красно-рыжей земли, взмахиваю руками, чтобы удержаться.

— Место удобное, сбежать не смогут, — Аскольд ловит меня за воротник, выдёргивает к пещерке. Охранники расступились, и я вижу в её глубине двух связанных парней… да это же старые знакомые! Когда меня избирали Великим князем, испепеляли злобными взглядами, у одного опухшее до синевы и разбитое в кровь лицо, у другого лишь красочный фингал под глазом.

Захожу в пещерку, парни дёрнулись, нехотя приподнимаются, тот, что чище лицом, сплёвывает и кривит губы в усмешке: — Что, пришёл полюбоваться?

— Большое удовольствие созерцать воров, — искренне удивляюсь я.

— Сечь будете? — его голос предательски дрогнул.

— Пятнадцать ударов каждому, шкура точно сойдёт, до мяса отстегаем, — с непонятным садизмом произносит Аскольд.

Парни съёжились, в глазах плывёт влага, лица белеют от страха. Тот, что мордой цел, заискивающе просит: — Простите на первый раз, бес попутал.

— Это, конечно, можно… простить. Но что вы предложите взамен? — жёстко спрашиваю я.

Они мнутся, с усилием пытаются скрыть от меня злобу, понимают, шутки закончились, наступают будни, теперь не пошалишь, всюду зоркий глаз Аскольда, человека непонятого, с виду хилого, но его змеиный взгляд вымораживает душу.

— Мы бы поработали на благо обществу, — неуверенно проскулил он, и его даже передёрнуло от отвращения, вероятно, это не по их понятиям. Другой вор с недоумением смотрит на своего брата, харкает кровью, вываливается несколько зубов, а я с осуждением глянул на Аскольда.

— Я тут не причём, — вздёргивает он бородку, — парень на колено моё налетел, когда ножом хотел пырнуть… сам не знаю, как получилось, а затем он пару раз поскользнулся и в усмерть себе рожу разбил.

— Так и было, — злобно кивает тот.

— Осторожнее надо быть, — сожалею я. — Так вы хотите поработать на благо обществу? — смотрю на них в упор, их взгляды потухают, неопределённо кивают. — Очень хорошо… для ограды с десяток брёвен приволочёте, и гуляйте, но ещё раз своруете, — я оборачиваюсь к Аскольду: — Что на этот раз им приготовишь?