Андрей Стригин - Ловушка для химер

— Спасибо за сравнение, — улыбается Семён.

— Через пару часов, тебе бы пришлось ампутировать голову.

— Болото сильно протухло — будь оно не ладно, пиявок много, гадости всякой, — соглашается Семён.

Пользуясь моментом, сбрасываем одежду, полощем в светлых струях реки, обмываемся, прыгая за борт, держась руками за крепкие лианы. Отдраили ребятню, даже волчонка, вздумавшего кусаться, выстирали как мочалку. В центре плота поддерживаем огонь, развесили на рогатинах одежду, сушим её и сами пытаемся согреться.

Река ссужается, течение становится заметно стремительнее, но глубина реки большая, нет порогов над скрытыми подводными скалами, бурунов от водоворотов. Отдыхаем, наслаждаемся покоем и тишиной, лишь вода журчит, убаюкивает. Ребятня умаялась, уснули на постилке из мягкого мха, там же, повизгивает во сне, волчонок.

Ощущение такое, что болото с монстрами, нам привиделось, вокруг чистота и свежесть. Удивляюсь, как в мире может ужиться такие разные состояния мрака и света: болотная гниль — мёртвые деревья и кристально чистая река — шумящий на берегу здоровый лес. Почти как у людей, одни убивают, другие созидают.

Постепенно плот сносит к берегу, крутые склоны нависают над рекой, обрывы виднеются на всём протяжении — река входит в ущелье гор, наш плот удаляется от намеченного курса.

— Правь к берегу, — я толкаю в плечо задумавшегося Семёна, уткнувшегося в шест.

— Что, уже приплыли? — он фыркает, в недоумении водит глазами, а ведь задремал, оказывается и он может совсем из сил выбиться.

— Угу, дальше ножками, — я посмеиваюсь, надо же, за такой короткий срок лицо у него опухло от то сна, а по центру щеки багровеет след от ребристой поверхности шеста, даже сучёк, в виде кренделя, отпечатался.

Семён тоже улыбается, быстро восстанавливается, мышцы под кожей, ходят как волны в шторм, он резко толкает тяжёлый плот к усыпанному каменистыми обломками берегу.

Уткнулись в мель, я выпрыгиваю, он достаёт верёвку, бросает мне. Привязываю за торчащий из склона голый, в бугристых наростах, корень и с нежностью смотрю на детей. Малыши спят как щеночки, а между ними сопит волчонок, повизгивая во сне, сучит лапками, пытается влезть в самую гущу детских тел.

— Пускай спят на плоту, это безопаснее, утром будем искать выход отсюда, — я ещё одним концом верёвки подтягиваю плот к берегу, чтоб сильно не качало.

Наверху застыл в неподвижности, дремучий лес. На склонах, цепляясь за трухлявые стены из глины и камней, висят ползучие растения, кое-где торчат острые стебли травянистых кустарников, оголённые корни деревьев, образуют наверху сплетения, словно щупальца осьминогов, а гигантские светляки, засевшие между обрубков изжёванных постоянными осыпями корнями, вносят и без того в мрачный пейзаж, дополнительную загадочность.

Место, где мы высадились, идеальное, неприступные кручи полукругом спускаются к реке, защищая нас от лесных зверей. Можно слегка расслабиться, если б не мысли о том, что химеры из Разлома научились покидать свою ядовитую атмосферу, это меня сильно беспокоит. Как можно быстрее их надо запечатать водой, а затем, искать вазу с противоядием. Вероятно, придётся спускаться в жуткие пещеры, но что делать — это моя судьба против неё не попрёшь.

Заготавливаем ветки для костра, на этот раз без труда зажигаем костёр и как-то стало хорошо и спокойно на душе — трещат пылающие ветки, приятно журчит река и свежесть, она всюду, даже дым ей не помеха — как мы устали, можно и поспать.

Звёзды расплываются, гаснут, кромешная тьма опускается на землю, резкий порыв ветра поднимает водяную пыль, сразу становится не уютно, хочется забраться под навес. Светочка и Игорь лезут под наши руки, пытаются согреться, я шарю по сторонам взглядом, в надежде найти для детей надёжное укрытие, но вокруг склоны, сплошь в оголённых корнях.

Волчонок ощутил перемену в погоде, тыкается то в одну щель под камнями, то в другую, но даже для него нет места, поэтому принимает беспроигрышное решение, с сопением утыкается в ноги Семёну, короткий хвостик неуверенно вильнул.

— Давай, иди сюда, — Семён ласково подцепил его за передние лапы и суёт за пазуху, малыш загрёб лапами, чтоб улечься поудобнее.

— Надо же, все звери тебя любят, — с одобрением говорю я.

— Это потому, что я их люблю, однако решать надо, где непогоду переждать, нам-то ладно, промокнем, не страшно, но волчок ещё слишком мал, — он в раздумье сдвигает брови. — Плот разберём, сделаем шалаш! — восклицает он.

— Тоже идея, — соглашаюсь я.

Плот тихо покачивается на мелкой воде, ветер прижимает его к берегу, забрасывая брызгам борта.

Семён вытаскивает, упирающегося всеми лапами, волчонка: — Извини брат, побегай маленько, — ссаживает обиженное существо на сырые камни. Зверёныш с тоской покрутился на одном месте и вприпрыжку устремился к Игорю. Мальчик подхватил его за лапки и почему-то напрягся, устремив взгляд на кручи, где над обрывом притаились тёмные деревья, тревожно заскулил волчонок, смешно задрав острую мордочку.

— Ты чего? — толкает Игоря Светочка.

— Там моя стая, — неожиданно произносит мальчик и шумно принюхивается, в его лице появляется радость, смешанная с тревогой.

— Ты говоришь о волках? — округляет глаза девочка. Мне тоже стало интересно, наклоняюсь к Игорю: — Откуда ты знаешь?

— Я слышу их и чувствую запах, они совсем рядом и чего-то тревожатся, — неожиданно для нас, Игорь тонко завыл и в тот же миг раздаётся волчий вой, я от неожиданности вздрагиваю, Семён выхватывает топор, Светочка вскрикивает и с обидой толкает Игоря: — Зачем нас пугаешь?! Мы твоя стая, а не они!

В любой другой момент я бы рассмеялся на слова девочки, но сейчас встревожился, а вдруг Игорь, забудет всё и рванёт в волчью семью. Вот и Семён быстро подходит к мальчику, приседает рядом с ним: — Сынок, Света права, мы твоя стая, — в глазах моего друга нешуточная тревога и откровенный страх.

Игорь мгновенно обнимает приёмного отца за мощную шею: — Я давно это понял и не уйду к ним, но и в обиду их не дам… они чего-то боятся… того что скрывается в реке, — мальчик морщит носик, острые зубки показываются в уголках смешно оскаленного рта.

— Ты это брось, не надо рычать, ты не волк, а человек! — возмущается девочка.

Игорь виновато улыбнулся, с обожанием посмотрел на Светочку, она прижимает его к себе: — Ты мой брат, понял!

Мальчик кивает и с грустью вздыхает, но с настороженностью смотрит на реку, где застыл тяжёлый плот. Снова завыли волки, земля с обрыва осыпалась, в просветах между сплетенных корней показалась огромная морда, жёлтым огнём полыхнули глаза, я невольно схватился за лук, но поспешно отвожу в сторону, заметив как напрягся Игорь. Мальчик нахмурился, и с нескрываемой обидой произносит: — Волки на нас не нападут, это моя стая, — и неожиданно заявляет: — Надо подниматься к ним, у воды оставаться опасно.