Евгений Гуляковский - Последний мираж (сборник)

Сверкнул тяжелый бронзовый нож. В ответ раздался хриплый рев. Слившись в единый ком, облепленный алым снегом, враги покатились к подножию сосны и там затихли. На том месте, где остались следы борьбы, среди ярких пятен крови золотистой полоской блестел выпавший из рук охотника кинжал…

Молчала вековая тайга. Сосны, точно судьи, оценивая поединок, легонько качали лохматыми ветками. А кругом на десятки дней пути плыли синие морозные туманы и возносили в небо свои вершины непроходимые титаны гор.

Лесной волк, привлеченный запахом крови, свернул с оленьей тропы и короткой мягкой рысцой выбежал на поляну. Алый ком настораживал его. Он шел все медленнее, высоко задрав морду и принюхиваясь, но вдруг сквозь приятный запах кровавой пиши почуял лесного разбойника барса и трусливо бросился прочь.

Неумолимая тайга равнодушно молчала, сила была ее законом. Только сила побеждала здесь, только она имела право есть, жить. Знал ли этот беспощадный закон маленький человек, лежащий там, внизу? Мороз все прочнее связывал ледяными путами двух врагов. Мертвый зверь сделал свое, остальное довершит тайга.

Но человек хотел жить. И поединок продолжался. Может быть, то, что он делал сейчас, было труднее победы над барсом! Но неужели он не понимает, что ему нет спасения?

Юный охотник хорошо знал законы тайги. Да только, видно, много еще молодых сил жизни было в искалеченном маленьком теле. И человек призвал себе на помощь новую, враждебную тайге, силу. Под сосной запылал огонь. Семь солнц неподвижно лежал мальчик на шкуре врага, вместе с его кровью и мясом, вливая в себя новые силы. Из маленького кожаного мешочка он достал душистые травы, смешал их со слюной барса и приложил к своим ранам. Так учил его мудрый Хонг. Как только вставало солнце, этой смесью он снова и снова смазывал раны, шепча заклинания и молитвы. И бог леса, великий Шамши, сжалился над маленьким охотником. На восьмое солнце, совершив привычный обряд, он почувствовал, что снова может ходить.

Первые шаги делал осторожно, с трудом, словно проверяя себя. И лишь теперь обнаружил, что в кожаной петле на поясе нет ножа. Потеря сильно огорчила его. Он обыскал всю поляну, изрытую схваткой со зверем, — напрасно. Нож, наверно, провалился в рыхлый снег, разве его найдешь… И лишь при взгляде на скорченную тушу мертвого барса он утешился: такая победа стоила потерянного ножа — он сможет купить у купцов новый. Хватит и на наконечники для стрел.

За клыки барса купцы дадут не меньше десятка желтых янтарных шариков. В день праздника он подарит их Инге. При мысли об Инге Алан смутился. Что, если она и не захочет принять подарок? Девушка смеялась над ним, когда вместе с другими мальчиками племени Алан собирался на первую охоту. Говорила, что он принесет шкуру зайца.

Шкуру зайца? Зверь, которого он убил, не похож на зайца.

На следующее утро маленькая фигурка вновь брела по тайге. Алан часто останавливался, чтобы подкрепиться мясом барса, жестким и невкусным. С каждым солнцем он уходил все дальше из таежного плена — к людям, к жизни. И чем ближе подходил к стоянке племени, тем сильнее чувствовал радость и гордость, ту самую, что столько дней гнала его по следу могучего зверя.

Мальчик уже видел праздничные костры, старейшин племени. Он войдет в круг спокойной, медленной походкой. Настоящий охотник и воин не должен делать лишних движений. Медленно развернет большой тяжелый сверток, что сейчас лежит в его охотничьей сумке. При виде шкуры, наверно, даже старый Хонг поднимется со своего места. «Убивший барса один на один становится великим воином, ярость и сила зверя останутся с ним и приумножат его силы» — так говорил Хонг. Никогда еще в день посвящения молодой охотник не дарил племени шкуру такого зверя. Старый Хонг сможет по праву гордиться своим учеником.

И тут неожиданная мысль приходит в голову маленькому охотнику.

Что, если никому не сказать про победу? Спрятать шкуру и молчать до самого дня посвящения? Тогда все удивятся еще сильнее. Он так и сделает, про шрамы скажет, что упал со скалы, а шкуру спрячет. Молодой воин не знал еще, как опасно шутить с судьбой.

Нерадостно было в стойбище охотничьего племени Горных Барсов. Старый Хонг сидел в своей темной землянке и угрюмо смотрел в огонь. Не вернулся с охоты его любимый ученик. Трижды вопрошал Хонг богов о его судьбе, но боги молчали. Они гневались на племя, видно, мало жертв приносили им. И кара богов тяжела. Хонг пытался собрать разбегающиеся мысли.

Сегодня совет старейшин многое должен решить. Прибыли послы от самого великого Скилура. [1] Скилур — скифский царь, II век до н.э.

Послы говорят о войне с греками. Если опять будет война, племя сильно ослабеет… Воины поговаривают даже о том, чтобы идти под Скилура. Нужно ли это сейчас? Мысли, совершив привычный круг, в который раз возвращались к Алану. Все сроки давно минули, а мальчика все нет. Законы племени суровы. Алану еще только четырнадцать зим, но он должен принести залог, стать воином или погибнуть. Так было всегда. Он сильнее и смышленее всех своих сверстников. Однако они вернулись, а его нет. Неужели случилось несчастье?

Хонг слышит легкий звон бронзы у своей землянки.

Это зовут его. Никто, кроме него, не смеет входить сюда, в святилище богов. Вот они стоят у очага, равнодушные черные идолы. Стоят и молчат.

Старый Хонг бросает на них последний укоризненный взгляд и выходит на свет. У порога землянки, скромно потупив глаза, стоит Герат, друг Алана.

Герат молчит и ждет вопроса. Так и положено держать себя со старшим молодому охотнику, еще не ставшему воином.

— Ну, что тебе? — наконец сурово спрашивает Хонг.

— Разреши, Мудрейший, отправиться за зверем в лощину Лося. Мы пойдем вместе с Ингой.

Суровая складка между бровей Хонга расходится. В лощину Лося ушел Алан. Вот уже семнадцать солнц, как нет его. Друзья тревожатся… И хотя по законам племени не полагается помогать охотнику, ушедшему добывать залог, Хонг, махнув рукой, скрывается в землянке и уже с порога сурово бросает:

— Идите.

Несчастье подстерегло Алана на последнем переходе. Он спрятал шкуру барса в дупле гнилой березы и уже подходил к стойбищу. Юноша предвкушал, как в торжественный день посвящения достанет из тайника шкуру барса и спокойно развернет ее у костра совета, как радостно склонятся над ней его учителя и товарищи.

Неожиданно ровный снежный наст проломился под ним, и мальчик почувствовал, что куда-то проваливается. От удара он потерял сознание, а когда пришел в себя, с ужасом увидел, что гладкие ледяные стены оленьей западни закрыли от него весь мир.

Кто и когда вырыл эту яму на охотничьей тропе? Но что толку спрашивать себя об этом сейчас? Тайга торжествовала. Она зло посмеялась над своим пленником, приготовила победителю барса жалкую и бессмысленную смерть. На гладком дне ямы — ни единой веточки. Изодранная одежда не сохраняла больше тепла, теплая шкура зверя оставалась в дупле березы, напрасно ожидая своего хозяина. А там, наверху, надвигалась ночь. Бесконечная таежная зимняя ночь. И не осталось сил обдирая ладони карабкаться вверх по гладким отвесным стенам западни.