Сергей Розвал - Лучи жизни

Уипплю все стало ясно: Гуд украл деньги, проигрался на бирже и стрелял в Чьюза. Уиппль помчался в редакцию.

Керри принял новую сенсацию без энтузиазма.

- Не надо торопиться, - сказал он. - Я не уверен в том, что Гуд стрелял в Чьюза.

- Это несомненно! - воскликнул Уиппль.

- Однако вы сами говорите, что Чьюз не слышал выстрела.

- Потому что он в этот момент упал и сильно ударился. Но шофер...

- Шофер не в счет. Подождем результатов следствия.

- А другие газеты...

- Будьте спокойны, - улыбнулся редактор. - Другие газеты сообщат то же, что и мы: бедный молодой человек в результате изобретения Чьюза потерял все свои деньги, скопленные ценою многолетних лишений. В виде протеста он решил застрелиться на глазах виновника своего несчастья. Очень трогательный случай! Публика оценит...

- Напоминаю, господин редактор, что деньги бедный молодой человек не скопил, а украл в хозяйской кассе.

- Нет, Уиппль, - раздраженно сказал Керри, - из вас никогда не получится хороший журналист. Неужели из-за этой детали мы будем портить всю историю?

- Другие газеты...

- Не беспокойтесь, там тоже сидят журналисты...

- Хозяин поднимет шум... Сумма порядочная.

- Пустяки! С хозяином легче всего договориться.

- Зачем это все, господин редактор? Почему бы не сообщить, как было в действительности? Все-таки мы - "Свобода".

- Бросьте ребячиться! Свобода, свобода!.. Я не знаю никакой другой свободы, кроме свободы понимать под этим словом то, что мне нужно.

- То есть лгать! - воскликнул Уиппль с таким жаром, что Керри невольно улыбнулся.

- Уиппль, вы, кажется, принимаете меня за читателя?

- "Свобода" и ложь - нечего сказать, хорошее сочетание!

- Ах, юноша, как вы боитесь слов! - добродушно усмехаясь, сказал Керри. В жизни есть только две возможности: обманывать или быть обманутым. Выбирайте!

Видя, что Уиппль снова готов возразить, редактор замахал руками:

- Молчите, молчите! Наперед знаю все, что вы скажете. Сам был молодым... А пожил - поумнел, все понял. А вот вы не понимаете. Ради чего вы, собственно, хлопочете? Кому она нужна, ваша правда? Кто у вас просит ее?

- То есть как это? - опешил Уиппль. - Каждый хочет правды.

- Да откуда вы взяли? Совсем не правды хотят люди, а покоя, удобной жизни... Так сумейте же придумать правду, удобную для них и для себя!

- Интересная философия! - не то иронически, не то всерьез сказал Уиппль. Неужели же, господин редактор, все, что вы сказали, - правда?

- Несомненно!

- Ага! Я поймал вас. Ведь вот нашли же вы для себя правду и даже мне ее проповедуете! Или это тоже обман?

- Нет, Уиппль, это настоящая правда. Дело в том, что на свете есть единственная правда и заключается она в том, что на свете правды нет.

- Может быть, вы и правы, господин редактор. Только вот беда: обман раньше или позже раскрывается.

- Не всегда. Ну, а если раскрылся один обман, значит, нужен другой, и только.

- Больше не поверят!

- Пустяки! Способность человека верить неискоренима. Ведь верить на слово гораздо проще, чем рассуждать. Вы, медики, учите, что человек мыслит мозгом. Чепуха! Человек толпы думает ушами.

- Знаете, господин редактор, после всего, что вы сказали, я никак не могу взять в толк: чем же мы тогда отличаемся, например, от "Горячих новостей"?

- Мы - радикальная газета, - с гордостью ответил Керри. - Наш читатель требователен. Он не переварит "Горячих новостей". Мы должны дать...

- Диетическую ложь?

Керри поморщился.

- Вы безнадежны, Уиппль, - сказал он. - Если бы вы были настоящим журналистом, вы поняли бы, как сейчас кстати эта история.

- Выстрел в Чьюза кстати?

- Раз он не достиг цели, значит - некстати, - холодно возразил Керри. - Но выстрел Гуда в себя - очень кстати. Мы сделаем из него прекрасную мелодраму! Мелодрама и сенсация вместе! - в полном восторге воскликнул редактор. - Боже мой, да о чем еще может мечтать журналист? Мне стыдно, Уиппль, что сотрудник моей газеты этого не понимает!

27. Цена славы

Жизнь... Что я сделал из нее? Бессмысленно так говорить! Я должен бы сказать: что сделала из меня жизнь?

Р. Роллан. "Робеспьер"

Петер Гуд не жалел, что стрелял в себя. Лежа в большой белой комнате, он жалел только о том, что промахнулся. Как было бы хорошо не открывать глаз, ни о чем не думать. Так не хотелось думать... Петер часто впадал в полузабытье, но даже и придя в себя продолжал лежать с закрытыми глазами. Это избавляло его от необходимости видеть мир, в который у него не было никакого желания возвращаться.

Как-то, открыв глаза, Петер увидел перед собой лицо хозяина.

- Не волнуйтесь, Гуд, вам вредно, - ласково сказал хозяин. - Я пришел навестить вас. Как вы себя чувствуете?

- Ах, господин Крэп, - прошептал Петер, - я очень виноват перед вами.

- Повторяю, Гуд, успокойтесь! Вы решительно ни в чем передо мной не виноваты...

- Но деньги... Я должен был выиграть наверняка. Я вернул бы, если бы не этот крах...

- Я вас не понимаю, - возразил хозяин. - Никаких денег вы у меня не брали. Наличность кассы в полном порядке. Пожалуйста, запомните это.

Петер ничего не понимал. Может быть, это продолжение бреда? Так, значит, ему не грозит тюрьма? Но он стрелял в знаменитого ученого. Нет, все равно тюрьма!

- Все равно тюрьма... - тяжело вздохнул он. - Я стрелял в Чьюза.

- Что вы, мой милый, - снова возразил хозяин. - Вы стреляли только в себя. Ни в кого больше.

- Но...

- Никаких "но"! Вам вредно волноваться и спорить. Молчите!

- Но...

- Сам Чьюз вовсе не обвиняет вас в покушении. Да и кто этому поверит: вы разговаривали с ним лицом к лицу - и вдруг промахнулись с такого близкого расстояния.

Петер все больше изумлялся.

Хозяин тем временем развернул перед ним газету.

- Не следовало бы вас сегодня волновать, - улыбаясь, сказал он. - Но так уж и быть, - смотрите!

И Петер узнал, что он герой. Герой! Так прямо и было напечатано в газете. Это он вступился за попранные Чьюзом интересы бедных маленьких людей. Выстрелом в сердце он протестовал против того разорения, какое принесло этим людям открытие Чьюза.

В газете не было ни слова о том, что он стрелял в Чьюза. Наоборот, Чьюз заявлял, что он слышал только один выстрел, направленный незнакомцем в себя.

- Убедились? Так не путайте же! Когда вы поправитесь, вас, конечно, навестит следователь...

- А разве я поправлюсь? - спросил Петер. В нем вдруг проснулась надежда.

- А почему же нет? Конечно.

- Но сердце... Мне кажется, из него вытекла вся кровь.

- Пустяки! Я пригласил сюда профессора Вирма, он творит чудеса...

Петер вдруг почувствовал, что он безумно хочет жить. Значит, не все потеряно. Тюрьма не грозит. Что же случилось? Он все отлично помнит: как брал деньги, как стрелял... Но кругом почему-то не хотят этого знать. Даже сам Чьюз не хочет. Почему? Этого Петер не понимал. Но это, в конце концов, неважно. Только бы поправиться!