Михаил Тырин - Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник)

Он уже слышал это стихотворение, когда сидел один в палате и дрожал от страха. И снова, как и в прошлый раз, его охватила такая пронзительная тоска, что захотелось забиться в угол и зарыдать во весь голос.

Пашка стерпел. Он закрыл глаза и несколько минут стоял молча, пока буря в душе не успокоилась. «Не сдавайся», – сказал он себе.

И тут ему показалось, что в палате есть кто-то еще. Он резко повернулся и едва не вскрикнул – прямо перед ним висел в воздухе огромный деревянный крест! Он был обугленный, изъеденный червями и покрытый пятнам плесени.

«Сторожевой крест», – вспомнил Пашка, но от этого не перестал бояться. Как могла сюда попасть эта штука, если дверь закрыта?

Крест покачнулся и медленно-медленно поплыл в сторону выхода. У самой двери остановился. Он словно приглашал пленника следовать за собой.

Как завороженный, Пашка сделал несколько шагов. Дверь сама собой открылась, крест вылетел в коридор и снова остановился. Он слегка светился в полумраке, и еще казалось, что от него идет едва уловимый размеренный свист, словно он дышит. Пашка шагнул за ним. Он чувствовал, что какие-то невидимые силы тянут его. И ослушаться этих сил он не мог, это было еще страшнее, чем идти в неизвестность за странным летающим проводником.

Пашка продолжал идти, не замечая ничего вокруг. Он не понял, как оказался на лестнице, уходящей вниз. Под ногами хрустели мелкие камешки, с потолка падали капли. Крест плыл впереди, слегка подсвечивая дорогу.

Мальчик опомнился только, оказавшись возле тяжелой двери, заросшей пылью и паутиной. Он видел уже много похожих дверей, но эта имела одно отличие. На ней кто-то криво нацарапал во всю ширину: «ОБЩАЯ ПАЛАТА».

Пашка растерянно оглянулся. Крест куда-то пропал, вокруг были лишь темные мрачные стены.

Ему ничего не оставалось делать. Он подошел к двери и, приложив немалое усилие, открыл ее.

Его взгляду открылось низкое длинное помещение с двумя рядами кроватей. Их было много, но все пусты, а некоторые – просто поломаны. Чувствовалась заброшенность этого места.

Пашка осторожно прошел в глубь палаты. Стояла полная тишина, здесь даже крысы не бегали. По углам валялись обрывки картонных коробок, битое стекло, всюду висели комки паутины. Единственное, что обнадежило мальчика – это окна. Их было несколько, и они располагались не так высоко, как в одиночной палате. До них вполне можно было дотянуться, встав на кровать.

На противоположной стене палаты Пашка обнаружил обычную школьную доску. Там даже было что-то написано мелом. Он подошел и увидел бледные осыпавшиеся строки:

«Если солнце в тучах скрылось, И земля покрылась мраком…».

Мальчик сердито отвернулся. Он уже знал эти стихи, и не хотел снова их читать. От них портилось настроение.

Он присел на ближайшую кровать, обдумывая, что все это может значить. Если палата общая, значит, здесь еще кто-то должен быть. Иначе, зачем его сюда привели?

И тут рядом послышался негромкий печальный вдох. Пашка вскочил, обернулся. Он увидел, что на соседей кровати лежит под серым одеялом девочка. Она была такая худенькая, что он сначала ее просто не заметил. Глаза у нее были закрыты, но губы слабо шевелились.

– Эй, – шепотом позвал Пашка, подойдя вплотную. – Ты меня слышишь?

Она не слышала, наверное, спала. Только губы продолжали шевелиться, словно во сне она что-то говорила или читала.

Пашка осторожно прикоснулся к ее плечу. Девочка вздрогнула, но не открыла глаза. Она была удивительно худенькая и бледная. Наверное, даже это одеяло было для нее слишком тяжелым, и она с трудом дышала.

И все-таки было приятно, что теперь у Пашки появилась соседка. Любое несчастье вместе переносится легче. Да и две головы лучше, чем одна. Вместе можно будет подумать, как, наконец, отсюда выбраться.

– Ты не надел пижаму, – сказала вдруг девочка. Голос был такой же слабенький и прозрачный, как и она сама. – Тебя накажут, посадят в карцер.

– А я не боюсь, – сказал зачем-то Пашка.

– Неправда. Здесь все боятся. А карцере – в сто раз страшней.

– Ты кто? – спросил мальчик. – Как тебя зовут.

– Меня зовут… – девочка почему-то замолчала, нахмурилась. – Меня зовут Девочка.

– А имя? Меня – Пашкой, а тебя?

– Тише! – девочка почему-то испугалась. – Тебя накажут!

– За что?

– За все. За то, что не надел пижаму. За то, что врешь.

– Я – вру? – изумился мальчик. – Когда я врал?

– Ты сказал, что зовут… зовут… – почему-то она не решалась назвать имя.

– Да, Пашкой меня зовут.

– Тише, пожалуйста! – девочка даже привстала с кровати. – Тебя зовут Мальчик, а никакой не Пашка. Надень пижаму, Мальчик.

– Ладно, ладно, надену… Где она, эта пижама?

– Возьми на любой кровати.

«Пижама» оказалась обычным серым мешком, в котором прорвали дырки для рук и для головы. Из него сыпались пыль и мусор. Пашка с отвращением отшвырнул «пижаму» на пол.

– Не буду я это надевать!

– Ну, тогда тебя точно накажут, – вздохнула девочка и откинулась на кровать. – Я так устала… Ты не знаешь, когда обед?

– Я ничего тут не знаю.

– Разбуди меня, когда принесут обед, ладно?

– Ладно, – пожал плечами мальчик. Соседка уже не слышала его – она моментально уснула.

«Странная какая, – мысленно удивился Пашка. – С пижамой с этой пристала, не сказала, как зовут… Только проснулась – и опять спит…».

Про обед девочка вспомнила, как оказалось, вовремя. Не прошло и двух минут, как дверь отворилась. Пашка встал с кровати и невольно шагнул назад, он ожидал опять увидеть жутковатый летающий крест.

Но теперь было нечто другое. Теперь был человек, с головы до ног замотанный в бинты, он напоминал мумию. Вдобавок, он передвигался на низенькой деревянной тележке, отталкиваясь от пола руками. На этой же тележке стояли и тарелки с кашей.

Непонятно было, как человек-мумия видит мир – его глаза, как и все лицо, были спрятаны под бинтами. Его тележка со скрипом вкатилась между кроватями, после чего незнакомец осторожно составил обед прямо на пол.

Развернувшись, человек-мумия покатил к выходу. Но не заметил острого края сломанной кровати и зацепился за него своими бинтами. Раздался треск, белая плоска начала разматываться. Пашка даже не успел крикнуть «осторожно!», как вдруг одна из забинтованных рук надломилась и упала на пол!

Пашка даже зажмурился. Но ничего не произошло, тележка скрипнула еще раз и дверь закрылась. Загадочный человек-мумия исчез, а рука так и осталась лежать на полу, напоминая забытую тряпку.

Пашка приблизился и осторожно тронул ее ногой. Это и была тряпка, внутри бинта ничего не оказалось. Обед привез вовсе не человек, а очередное жуткое создание Горлоноса.