Антон Текшин - Мир фантастики 2014. День Десантника (сборник)

– Ты что, с базы здесь сидишь? – спросил я Артема, прекрасно зная, что это невозможно: перегрузки при посадке слишком высоки для таких фокусов. Впрочем, механиков-водителей выводили из гидросна первыми, вместе с медперсоналом, чтобы они успели подготовить машины, пока медики возятся с людьми.

Фикус заухмылялся довольно, откозырял отработанным до рефлекса движением:

– Товарищ старший лейтенант, проверка закончена, машина к бою готова!

Я не ответил, следя с брони за погрузкой своего взвода. Десантники заполнили бронетранспортеры шустро: даром что не опомнились от экстренного выхода из гидросна. Если кому и совсем плохо, то не показывают: поблюют в сторонку – и бегут на свои боевые места. Это, брат, не гражданка. Здесь все от скорости и точности зависит. Ну, еще от мощности вооружения и количества боеприпасов, конечно.

Неподалеку от нашего «гробовоза», на склоне холма, приткнулся еще один десантный модуль. Всего их в нашем батальоне четыре: три несут по одной мотострелковой роте, а четвертый – минометную батарею, материальную базу батальона и, конечно же, – полевой штаб. Я внимательно присмотрелся к соседнему модулю, напоминавшему, как и наш, огромный кокосовый орех с уродливыми выпуклостями силовых установок. Точно, это был модуль роты капитана Ефинимюка. Хороший вояка Ефиминюк, а вот пилоты у него – говно: это же надо так умудриться, чтобы при посадке модуль так перекосило! Мне видно было, как дергается манипулятор разгрузочного крана, пытаясь вытащить недоступные при таком перекосе БТРы правого борта. Вокруг борта суетились фигурки десантников…

Я поморщился. Это было хреново. Значит, в атаку мы пойдем не двумя полноценными ротами, а численный перевес частенько оказывался решающим фактором на поле боя. Особенно вкупе с неожиданностью нападения.

Из верхнего люка высунулась остроносая рожа Юры Ковальского, стрельнула прозрачными хитрыми глазами из-под поднятого светофильтра.

– Товарищ командир, экипаж к бою готов!

Я хотел ответить по уставу, но обрушившийся сверху рев реактивных двигателей заставил меня пригнуться, и я всего лишь махнул рукой Юрцу в знак приказа трогаться, сам же проводил глазами звено СУ – тридцать пятых, ушедших бреющим полетом в сторону боя. Туда, куда мы сейчас отправимся.

Темнота носителя убаюкивала, но он и так находился в состоянии сна: его зрительные рецепторы были плотно прикрыты защитными пленками. Осознавал ли он себя как личность? Вряд ли. Он просто парил в амортизационной жидкости и нисколько не задумывался над тем, что приближается время его высадки. Он был и готов и не готов к этому. Его сознание все так же дремало, но тело вот как уже несколько дней было полностью подготовлено программами активации. Несколько дней – по меркам той планеты, на поверхность которой он скоро высадится. Знала ли планета об этом? Ему было все равно.

СУшки пронеслись над распадком и сбросили свою смертоносную ношу. Все пространство меж вершинами холмов вспыхнуло сиянием огненного облака. Напалм – это всегда красиво. Правда, это жуткая красота, красота смерти. Но кто сказал, что смерть не должна быть прекрасной? По крайней мере – внешне. Что же ощущает человек, попавший в радиус действия напалмового облака, – я предпочитал не думать. Тем более что те, против кого наша авиация использовала напалм, были совсем не людьми.

БТР подпрыгивал на неровностях почвы и неумолимо приближался ко входу к ложбине. Я крикнул Фикусу, чтобы он остановил машину, и стал вглядываться в последствия бомбардировки. Летуны хреновы! Не могли пораньше свой груз сбросить! Нет, конечно, я очень был рад воздушной поддержке и в свою очередь первым бы кинулся спасать атакуемый врагом модуль-авианосец, но из-за нерасторопности летчиков, заливших распадок напалмом как раз перед колонной, все девять бронетранспортеров вынуждены были ждать, пока огненный вихрь уляжется. А война не ждала, и радиоэфир был забит просьбами о помощи, о поддержке…

– Артем, можно как-то это обойти? – спросил я механика-водителя. Фикус высунулся из своего люка, поморщил нос, вглядываясь в окрестности…

– Можна… – протянул он и глянул на меня, ожидая приказания.

– Давай! – Я включил рацию.

– Говорит старший лейтенант Фролов, иду в обход огня. Взвод – за мной!

БТР тронулся с места и стал карабкаться по склону левого холма. Мне показалось, что здесь крутовато, но я полностью доверял своему водителю: сказал Фикус – «можно», значит – пройдем! Недаром ведь только мой БТР выбрался тогда своим ходом из болот. А это что-то да значит!

Я приказал Фикусу остановиться, не доезжая до вершины несколько метров. Дальше я пошел пешком, чтобы не демаскировать машины раньше времени. Громыхание боя, доносившееся из-за холма, становилось все громче, пока не заполнило все собой, вырвавшись из-за сдерживающей звук вершины холма. Я достал бинокль и поднялся над вершиной. Что внизу творилось – было не передать: сплошная круговерть огня и дыма, мельтешение многочисленных теней на фоне пожара… Раньше там определенно был какой-то поселок. Теперь же трудно было признать в пылающих руинах хоть какое-то подобие рукотворных объектов. Хотя кто сказал, что у существ, строивших их, были руки?

Рядом со мной раздалось знакомое, слышимое даже через грохот боя сопение.

– Ну, – спросил я у Ковальского, – что делать будем?

Ковальский фыркнул носом, намекнув на развеваемые ветром дымные столбы, что предательски перекрывали нам весь обзор: разобрать общую картину боя было практически невозможно.

– И я так думаю, – согласился я и вызвал на планшет картинку, выдаваемую беспилотником-шпионом, что кружил в небе на солидной высоте.

Вообще-то, таких беспилотников над полем боя должно было быть два, но один куда-то делся, и, как я понимал, вряд ли он уже опять появится в небе. На войне таких чудес обычно не бывает. Вот только как его сбили, если я не видел в воздухе никакой авиационной техники противника?

Я всмотрелся в изображение от камер беспилотника. Я пытался проделать это и раньше, пока ехал в бронетранспортере, чтобы заранее знать боевую ситуацию, но густой черный дым настолько заволок всю округу, что ничего невозможно было разглядеть. Теперь же поднявшийся ветер увел в сторону дымные столбы, и беспилотник перестал быть тупо кружащей в воздухе бесполезной металлопластиковой птицей. Рация все так же вскрикивала динамиком в моем шлеме, то прося поддержки с воздуха, то требуя эвакуации состава…

Как назло, наш капитан молчал, не отдавая никакого приказания, видимо посчитав, что его «действуйте по обстановке!» достаточно для меня.

– Что за хрень там творится? – спросил я у Ковальского, пытаясь разобрать что-то в хаосе огня и дыма. Похоже, что наши отделения здорово теснили, вот только я никак не мог различить у врага никакой тяжелой техники: так, какие-то метания отдельных крупных теней, словно бы кто-то коров из загонов выпустил, и они шарахались от пожара к пожару, панически пытаясь найти выход из сумасшедшего смертельного капкана. Мелькали вспышки взрывов: значит, минометный расчет все еще действовал. Впрочем, то, что он действовал, я и так знал – по слуху.