Джордж Мартин - Башня из пепла (сборник)

Оскалив зубы, мужчина вновь отчаянно попытался вырваться из своих пут, а потом, изрыгая проклятия, разрыдался. Серая Элис отвернулась от него и скрылась в фургоне. Там она оставалась долгие часы, сидя в темноте, слушая проклятия и плач своей жертвы. Бойс то принимался умолять и уверять в своей любви, то выкрикивал угрозы.

Серая Элис еще долго оставалась в фургоне после восхода луны. Она не хотела видеть, как происходит превращение и как в последний раз в нем исчезнет все человеческое.

Наконец крики перешли в протяжный вой, и тогда Серая Элис покинула фургон. Полная луна освещала равнину. Огромный белый волк с голодными алыми глазами отчаянно извивался, привязанный к вбитым в землю шестам. Женщина спокойно подошла к нему. В руке она держала длинный серебряный нож, на клинке которого были выгравированы руны.

Когда он наконец перестал сопротивляться, работа пошла быстрее, но эта ночь оказалась долгой и кровавой. Серая Элис убила его перед рассветом, который вновь превратил бы его в человека. Потом развесила шкуру, принесла инструменты и выкопала глубокую могилу. Почти целый день ушел на то, чтобы похоронить Бойса, поскольку земля была удивительножесткой. Сверху она навалила камни и куски оставшихся стен, чтобы защитить мертвое тело от зверей, вурдалаков и стервятников, рыщущих в Потерянных землях и не гнушающихся мертвой плотью.

Наконец, когда все было закончено и почти спустились сумерки, Серая Элис вошла в фургон и вернулась в великолепном плаще из тысячи серебристых перьев с черными кончиками.

Всю ночь летала птица, озаренная яростным и не знающим устали светом, купаясь в нем и венчаясь с тьмой. И всю ночь светила полная насмешливая луна. Уже перед рассветом одинокий пронзительный вопль отчаяния и гнева унес порыв пронзительного ветра, навсегда изменив ускользающий звук.

Очевидно, Джерайс боялся того, что она могла ему дать, поскольку он пришел к Серой Элис не один. Его сопровождали два рыцаря — огромный мужчина в белом, на щите которого блестел ледяной череп, и второй, в алом плаще, — на его щите был изображен пылающий человек. Они молча остались стоять у входа, даже не сняв шлемов.

Джерайс осторожно приблизился к женщине.

— Ну? — коротко спросил он.

На ее коленях лежала волчья шкура, принадлежавшая огромному белому зверю. Серая Элис встала и протянула шкуру Синему Джерайсу, повесив ее на протянутую руку рыцаря.

— Скажите леди Меланж, чтобы она надрезала себе руку и капнула собственной кровью на шкуру — в полнолуние, перед восходом луны. Затем надо будет накинуть на себя шкуру как плащ, и превращение произойдет. После этого днем или ночью, в полнолуние или в любое другое время она сможет изменяться по своему желанию.

Джерайс посмотрел на тяжелую белую шкуру, и на его губах появилась жесткая улыбка.

— Волчья шкура, не так ли? Я этого не ожидал. Мне казалось, что вы дадите мне зелье или научите заклинанию.

— Нет, — покачала головой Серая Элис. — Это шкура оборотня.

— Оборотня? — Губы Джерайса искривились, а в темных сапфировых глазах вспыхнула искра. — Что ж, вы сделали то, о чем просила леди Меланж, но не выполнили мою просьбу. Я платил вам не за успех. Верните мой камень.

— Нет, — сказала Серая Элис. — Я его заработала, Джерайс.

— Но я не получил то, о чем просил!

— Вы получили именно то, что просили, именно то, что я вам обещала. — Ее ссрые глаза посмотрели на рыцаря без малейшего страха. — Вы думали, что моя неудача поможет вам получить то, что вы действительно хотели, и что мой успех станет дня вас роковым. Вы ошиблись.

На лице Джерайса отразилось удивление.

— И каким же было мое истинное желание?

— Леди Меланж. Вы были одним любовником среди многих, но вам хотелось большего. Вы желали получить все. Вам известно, что вы занимаете второе место в ее сердце. Я это изменила. Возвращайтесь к ней и отдайте то, что она у меня купила.

В тот день в высоком замке зазвучал горький плач, когда рыцарь преклонил колено перед своей госпожой и протянул ей белую волчью шкуру. Когда крики и рыдания прекратились, она взяла огромную белую шкуру, разрезала палец, капнула на нее кровью и узнала тайну превращения. Нет, леди жаждала вовсе не воссоединения, но оно наступило. С тех пор каждую ночь она рыщет по зубчатым стенам замка, стоящего на склоне горы, и горожане говорят, что ее вой полон печали.

А Синий Джерайс, который повел леди Меланж под венец через месяц после того, как Серая Элис вернулась из Потерянных земель, сидит теперь подле обезумевшей женщины весь день, а ночью запирает дверь в ужасе перед яростью в ее алых глазах. Рыцарь больше не охотится, не смеется и не испытывает страсти.

У Серой Элис вы можете купить все, что только пожелаете.

Но лучше этого не делать.

В детстве я не читал романов ужасов — во всяком случае, я их так никогда не называл. А вот истории о чудовищах мне нравились. В канун Хэллоуина, когда мы играли в «кошелек или жизнь» [15] Группа детей ходит от двери к двери и, угрожая какой-нибудь проделкой, требует их угостить. , я всегда хотел изображать привидение или чудовище и ни разу не выбрал роль ковбоя, бродяги или клоуна.

«Плаза» была самым грязным из трех кинотеатров Байонны, но я никогда не пропускал субботних дневных сеансов, на которых показывали фильмы о чудовищах, а билет стоил всего двадцать пять центов. В «Девитте» и «Лицеуме», кинотеатрах более высокого класса, я смотрел трюковые фильмы Уильяма Кастла «Тинглер» и «13 призраков». Когда я впервые попал в «Виктори», похожий на пещеру оперный театр, закрытый большую часть моего детства, там также показывали фильм про чудовище. Сиденья были пыльными, к тому же, как выяснилось впоследствии, в них обитали насекомые; я пришел домой весь искусанный, а вскоре «Виктори» вновь закрыли.

Страшные фильмы также показывали по телевизору, и поздними вечерами, если мама разрешала, мне иногда удавалось их посмотреть. Это были старые фильмы ужасов производства «Юниверсал». Человек-волк стал моим самым любимым персонажем, хотя я также обожал графа Дракулу и Франкенштейна (вовсе не «чудовище Франкенштейна» или монстра). Существо из Черной лагуны и человек-невидимка не шли ни в какое сравнение с этой большой тройкой, а Мумия казалась просто глупой. Кроме старых фильмов часто шли серии «Сумеречной зоны» или «Шоу Альфреда Хичкока», но «Триллер» с Борисом Карлоффом был страшнее их всех, вместе взятых. Экранизация «Голубей из ада» Говарда напугала меня едва ли не больше всего того, что я видел по телевизору, — до войны во Вьетнаме, — но даже в фильмах про Вьетнам не показывали парня, который спускался бы по лестнице с топором в голове.