Юлия Черных - Золото Канцибера

«…В конце концов, жизнь дается только раз, и прожить ее нормально — уже подвиг. Не поминай лихом, дружище, за все долги я расплачусь. Алекс».

Вадим перевернул письмо, посмотрел адрес. Все правильно, это здесь.

Чистенький особняк, обнесенный сплошным забором, располагался на окраине городка. Вадим помахал удостоверением на КПП, прошел по дорожке, посыпанной битым кирпичом, к крыльцу со сложной системой пандусов. Мельком глянув на табличку «Санаторий-интернат для ветеранов звездных войн», он взбежал по ступенькам.

Внутри пахло капустой, макаронами и чем-то химическим. Вадим прошел вдоль дверей до кабинета сестры-хозяйки и, не стучась, вошел.

Сестра-хозяйка увлеченно красила ресницы, высунув от усердия кончик языка. Увидев в зеркальце гостя, она захлопнула пудреницу и с готовностью улыбнулась навстречу.

— Я из Штаба округа, — сказал Вадим. — Прибыл забрать личные вещи Александра Канцибера. Вот доверенность.

— Мы вас ждали, — сестра взяла листок, положила в папку. Гремя ключами, она открыла сейф, достала пенал с надписью «склад» и повернулась к Вадиму.

— Пойдемте со мной.

Они прошли по лестнице вверх и свернули в длинный коридор. Химический запах стал отчетливей. Под потолком коридора темнели провода, по стене змеились токопроводящие шины. Мерцали датчиками силовые розетки. «Осторожно, не споткнитесь», — предупредила сестра. Вадим посмотрел под ноги. По полу были проложены рельсы, вдавленные в бетон.

Сверкая хромовой отделкой, из палаты вышел робочел, пехотинец, как на глаз определил Вадим.

— Тонечка, наше вам с кисточкой! — фамильярно сказал он.

— Теодор, почему вы не на футболе?

— Меня не тянет на грубые забавы. Меня влечет высокое. «Эта женщина, увижу и немею, — робочел опустил светофильтр, — Потому-то, понимаешь, не гляжу.»

— Фу на вас, Тео! — махнула рукой сестра-хозяйка.

Пехотинец захохотал и пошел прочь по коридору, скрипя ножными сочленениями.

— Сегодня играют в футбол, — пояснила Тоня. — Для ветеранов это событие года. Развлечений здесь немного, в городке тоже не разгуляешься.

— Вы их выпускаете? — удивился Вадим. Тоня посмотрела на него с укоризной.

— У нас санаторий, а не зона. Многие выходят, к ним привыкли. Город небольшой, чистенький. Ваш Канцибер целыми днями бродил, с утра заправится и до вечера. Там его и нашли…

— Отчего он умер? — спросил Вадим.

— Кончился срок эксплуатации. С ними такое бывает. Начинается с какой-нибудь протечки шланга и вдруг лавинообразное разрушение — шарниры, микросхемы, системы жизнеобеспечения… Не смотрите на меня так, люди тоже внезапно смертны. От саркомы умирали за месяц. От гнойного панкреатита — за сутки, и сегодня не спасут. С дистрофией печени три дня человек живет, не больше, а есть еще синдром внезапной смертности и…

— Достаточно, — сказал Вадим. — Я понял.

— Вы не думайте, ветеранам у нас хорошо, — горячо сказала Тоня. — Все приспособлено, и питание, и активный отдых. Для ходячих проводим турнир по футболу, для летающих — по квиддичу. Гостиница есть, на месяц ветеранским семьям бесплатно.

— Я думал, в интернате одинокие, — сказал Вадим.

— Нет-нет, семейных много! В городе необходимых условий не создашь. Заправка, техобслуживание, утилизация отходов… Хотите посмотреть? — Тоня открыла дверь с надписью «Туалет». Вадим заглянул. Бросилась в глаза табличка: «Слив отработанного масла — здесь!!!» Табличка была забрызгана до помутнения. В глубине высились агрегаты с краниками, желобами, присосками, у крайнего агрегата возился робочел-десантник в нулевой комплектации.

— Разве в квартире все это установишь? Богатеньким только и доступно, — сказала Тоня.

Десантник оглянулся на голос.

— Тонечка, — обрадовался он. — Помогите, у меня штекер заел.

— Не надо разъемы конопляным маслом смазывать! Господин офицер, идите по коридору до конца, во двор, подождите меня там.

Во дворе небольшое стадо бронемонстров различной конфигурации носилось по площадке, обнесенной силовой сеткой. В качестве мяча по полю летало нечто ежеобразное, попискивая при каждом ударе. Зрители азартно болели.

Вадим достал сигарету и зашарил в карманах в поисках зажигалки. К нему живо подкатил колесный робочел с моноклем в глазу, щелкнул пальцами. Вадим прикурил.

— Угости сигареткой, дружище, — попросил колесный.

— Вы разве курите? — удивился Вадим, протягивая пачку.

— Ну, легкие-то у меня остались. Здесь многие балуются, кто не с жабрами.

Колесный закурил, искоса посматривая на Вадима.

— Штабной, что ли? — спросил он.

— Заметно? — Вадим осторожно потрогал разъем на затылке.

— У меня глаз-алмаз. Поди, за наследством Канцибера приехали, господин офицер?

— За личными вещами, — сухо сказал Вадим.

Подбежала сестра-хозяйка, немного запыхавшись.

— Нам за угол, вот сюда. Осторожно, ступеньки.

В подвальном помещении посредине размещался длинный стол, по стенам рядами стояли шкафчики. Тоня достала из одного из них сумку с вещами, опечатанную бумажной лентой, и коробку с чем-то гремящим.

— Вы просмотрите пока, а я за актом схожу.

В гремящей коробке оказались запчасти. Вадим аккуратно достал каждую, рассмотрел. Затем сорвал ленту, открыл сумку. Там лежала пара книг, справочник по взрывателям, пачка кассет с антикварными мультфильмами — их общее с Алексом увлечение с детства, и какое-то тряпье. Вадим переворошил сумку, прощупал в поисках двойных карманов. Еще раз пересмотрел запчасти.

Того, чего он искал, не было. Впрочем, он сам определенно не знал, что именно ищет.

Послышался стук колес по ступенькам. В подвал въехал Колесный и подкатил к столу.

— Ты эту ерундовину брось, — сказал он Вадиму. — Железки мне отдай, я ребятам раздам. Тебе вот — велено передать.

Колесный нагнулся, вытащил из нижнего отделения приличных размеров ящик и плюхнул на стол.

— Что это? — спросил Вадим, заглядывая внутрь.

— Мыло.

— Зачем мне ящик мыла?! — развеселился Вадим.

— Вот и я говорю — зачем? А Канцибер говорит: «У него дядя на гуталиновой фабрике работает».

— А, мыло для дяди! Ну, конечно, — быстро сказал Вадим. — Он это… коллекционер.

— Во-во. Хороший парень был Алекс, — колесный закурил. — Мы с ним еще на Ганимеде ящериц били. И потом, когда он в офицеры вышел, служили на трассе, дороги чистили после сражений. Он вырваться отсюда хотел, все придумывал что-то. Даже спецснаряжение не стал разбирать. Мы-то облегчились, а Алекс так и ходил с пищалкой. «Я должен, — говорит, — Родине послужить в мирной жизни». Понимаешь он — должен!

— Алекс не хотел быть обузой, — сказал Вадим. — Я не смог ему объяснить, что там, на войне, вы все долги выплатили.