Татьяна Иванова - Рыжая птица удачи

Нельзя с ним сейчас говорить. Пусть он исчезнет.

— Ты… — сдавленно сказал Индиго, — ты иди отсюда. Уходи.

— Если ты так уверен, что всё в порядке, то я действительно пойду, — гость выпрямился и отряхнул брюки. — Да, Дима, он тебя научил доводить дело до конца. Только вот до осознания последствий не научил доходить. Но, я смотрю, ты и сам не дурак.

Он повернулся и неторопливо вышел за дверь.

Последняя плюшка оказалась большая и сладкая. Удовольствие от спектакля было долгожданным, оттого вдвойне заслуженным. И от всей этой истории Хан получил два плюса.

Язву он придавил. Пусть не совсем так, как хотелось, но важен не процесс, важен результат. Это ему за то, что слишком много мнил о себе. За то, что отирался там, где был лишним. За то, что занял не своё место. И нет, звание сержанта тут ни при чём, быть мелким недоофицериком Язве в самый раз — громко орать и выполнять приказы начальства. Это место Хана никогда и не интересовало.

Своё задание Хан выполнил. Ещё на одну ступеньку выше поднялся в глазах Босса. Что ж, не вечно же ему долги с фрогов выбивать.

А вот о минусах думать не хотелось. Сейчас — не хотелось. Феникса он уже похоронил, когда получил отчёт об охоте. Похоронил и забыл. Забыл, я сказал! Жаль, что так сложилось, командир. Всё могло быть иначе с самого начала. Ты сам себя загнал, Феникс.

Дмитрий был в том состоянии, когда под руками всё крушится и разносится в щепки. Он плохо понимал, что ему сказали, но чувствовал наверняка одно: Хан знал. Работник «Дианы» или просто наблюдатель — неважно, но он знал, в кого стрелял Дмитрий. И сейчас он пришёл, конечно, только ради вот этой последней сцены. Он не мог оставить его, Охотника-убийцу, в счастливом неведении. Он пришёл, чтобы помочь ему «осознать последствия». И он получил всё, что хотел. Феникс мёртв, а Индиго — его убийца, полностью сломлен осознанием этого факта. Что могло быть лучше? Доказать это всё Дмитрий не мог, потому что предчувствия и интуиция в суде не доказательство, да и ни о каком суде речи не идёт. Закон ему тут никак не поможет, скорее, наоборот. Он втянут в эту мерзость по самую макушку, он такой же, как те, кто устраивает эту охоту, он даже хуже.

Потому что он убил Феникса.

И сейчас он мог только ударить кулаком стену, которой минутой раньше касался рукой Хан. Ударить снова и снова, до тех пор, пока на жёстком пластике не появилась вмятина. Тогда он уперся в эту самую стену лбом, сполз на колени и замер неподвижно.

Время остановилось.

Утро началось отвратительно. Первое, что сделал в этот день подполковник Фойзе — проспал. В последний раз такой конфуз с ним приключился лет этак десять-двенадцать назад. И тогда у него была уважительная причина. А в этот раз даже оправданий не нашлось. Ему ещё повезло, что на утро не было запланировано никаких неотложных дел.

Влетев… нет, влетать он себе давно уже не позволял — стремительно войдя в приёмную, Фойзе ответил на приветствие секретаря, попросил кофе и зашел в кабинет. Едва приняв чашку, он тут же украсил живописной горячей лужей стол и еле успел отскочить сам. Пока секретарь ликвидировал последствия стихийного бедствия, подполковник, сидя в кресле для посетителей, пытался привести в порядок мысли и сконцентрироваться.

Валентин Фойзе не был суеверным. Но начало дня его не радовало. А впереди был неприятный разговор с Берсеневым, Карповым и Смитом, что тоже не добавляло оптимизма.

Интересно, — мрачно подумал Фойзе, — что ещё может случиться? Разбирательства со взводными были назначены ещё вчера вечером, это не считается. А что-то третье должно произойти, всего две неприятности как-то незавершённо смотрятся даже на его несуеверный взгляд.

От мрачных прогнозов его отвлёк вызов личного мобильного телефона.

— Фойзе, слушаю! — отрывисто произнёс он, запоздало соображая, что знает этот сигнал.

— Здорово, Муха! — опередил это соображение знакомый жизнерадостный голос в наушнике.

— Кузя! — обрадовался подполковник. — Хорошо, что это ты!

— Я знаю, что я — это всегда хорошо, — самодовольно отозвался Виктор Кузьмин. — Не помешал?

— Ты всегда вовремя, — усмехнулся Фойзе. — Мне как раз нужно было разбавить утренние неполадки чем-нибудь оптимистичным.

— А я к тебе, Валька, по делу.

— По личному?

— По личному, да не по твоему. Давай, звони своему демону огненному. Скажи ему, у меня для него выгодное предложение по работе.

— Озеро твое перепахивать? — серьёзно спросил Фойзе.

— Кроме шуток, Валентин. Если вы разбрасываетесь ценными кадрами, грешно за вами их не подобрать.

— Куда берёшь-то? Ну, если не озеро?

— Начинай завидовать. В «Колизей».

— В гладиаторы? — не удержался Фойзе, хотя понял, о чём говорит Кузьмин. Понял и удивился.

Он хорошо знал об агентстве «Колизей», предоставляющем услуги профессиональных телохранителей. Лет пять назад это было самое известное агентство такого профиля в Содружестве, со своей подготовительной базой, со своей специальной школой и преподавателями. Владелец агентства, Федерико Лучиано, долгое время сам занимался подбором кадров. Он принимал бывших спецназовцев, полицейских, ребят после пары-тройки лет контрактной службы. Несколько лет назад Лучиано передал дела своим управляющим, поскольку, как говорил сам, устал.

— А какое отношение ты имеешь к «Колизею»? — поинтересовался Фойзе.

— Теперь — самое прямое. Лучиано нашёл меня вскоре после увольнения. Сказал приблизительно то же, что я тебе сейчас — вы выкидываете, мы помогаем им выжить. Сам Федерико совсем старик, ему тяжело управляться с делами, а управляющие со стороны чуть не загубили всё.

— Вы были знакомы? — удивился Фойзе второй раз за пять минут.

— Лучиано знает всех. Если ему кто-то нужен, он его находит, — усмехнулся в микрофон Кузьмин. — В общем, я выкупил агентство. В рассрочку. И сейчас мне нужен твой Феникс.

— В качестве одного из ваших дуболомов?

— Валя, Валя… — Фойзе словно увидел, как Кузьмин качает головой. — Ты недооцениваешь работу телохранителя. Это целое искусство. И Феникс мне бы очень пригодился. — Он помолчал и любовно добавил: — Мой новый центурион.

— Что ты хочешь на него повесить?