Татьяна Иванова - Рыжая птица удачи

Да, скандалы и тут были, и уж похлеще, чем у Андрея с Никой. Отец хотел, чтобы сын был постоянно с ним, постепенно входил в дело, но Андрею было неинтересно возиться с посредственной туристической фирмой, не имеющей будущего на Земле. Однако ему самому не хватало знаний и опыта, чтобы понять, как изменить ситуацию. Поэтому Андрей и настоял на обучении именно в экономическом, справедливо полагая, что образование поможет ему определиться с дальнейшей судьбой и «Артемиды», и своей собственной.

— Помню, как старик надрывался: «Мой сын не будет жить в этой коммуне!» — сымитировал бас Ревнёва-старшего Орест. — «У меня достаточно средств, чтобы обеспечить тебя отдельным жильём!».

Майя невольно хихикнула, до того похожей оказалась ситуация.

Ревнёв молча сверкнул в её сторону глазами, но промолчал.

— А? Что? Мы сегодня это уже слышали? — прищурился Орест.

— Чем закончилось?

— Майя, ну, разве этого упрямца переспоришь? Так мы с ним и жили в общежитии, регулярно напивались, правда, этот трудоголик умудрялся посещать все лекции и семинары, включая те, что были с утра. — Орест горестно вздохнул. — Это было ужасно. Похмелье, голова квадратная, мутит, девочек всего час назад, как выгнали, а…

— Орест!

— Ой, прости, — без тени раскаяния улыбнулся он. — Я и забыл, что в воспитательных целях это нужно хранить в тайне.

— Так-так. Значит, девочки, — протянула Майя. — А Нику, значит, под замок, в монастырь, или замуж за младшего Джеймса?

— Кстати, а что вам так дался этот Джеймс? — заинтересовался Орест.

Он отлично помнил этого белобрысого мальчишку-аристократа, высокого и худого, похожего на жеребёнка, в том числе и неуклюжестью. Они что, всерьёз?

— А чем плох мальчик? — подняла брови Майя. — Воспитанный, с приличными манерами, из хорошей семьи, его родители наши друзья…

Андрей сдержанно кивнул, а Орест почувствовал нарастающее раздражение. Эту непоследовательность Ревнёвой он понять не смог.

— …Скучный, как восьмидесятилетний профессор обществознания в моём колледже, такой же темпераментный, кроме того — шагу без папеньки ступить не может, ни одного решения в жизни не принял, ни в одной драке не замечен, ни одной шишки не набил, семью содержать не сможет, жену защитить не сможет — зато какой мальчик хороший, — не меняя серьёзного тона, закончила Майя. — Самая пара нашей дочурке. Она будет с ним счастлива.

Глядя на несчастный вид отца семейства, Орест не сумел удержать улыбку. Раздражение быстро сменилось чувством облегчения. Им с Никой повезло — Майя на их стороне. Теперь Андрею деваться некуда, он уже сдался. Противостоять сразу всем членам семьи он просто не сможет.

— Ну, чего вы все от меня хотите?

Они с Майей словно только и ждали этого вопроса.

— Для начала — отпусти девочку, — с готовностью начал Орест.

— И не дави на неё своим авторитетом, пусть никто не знает, что она именно твоя дочь, — подхватила Майя. — Моя фамилия вполне ей подойдёт, чтобы даже вопросов не возникало.

— Ей хочется быть равной среди равных — что в этом плохого?

— И не мешай Нике смотреть на мальчиков. В конце концов, когда ещё развлекаться, как не в семнадцать лет?

— Стоп! — Ревнёв остановил поток слов с двух сторон одним движением руки. — Достаточно, я всё понял. — Он повернулся лицом к двери и повысил голос: — Заходи уже, хватит торчать в коридоре!

После короткого, но плодотворного разговора о Никином ближайшем будущем, когда дверь за девушкой закрылась, Андрей покачал головой.

— И всё же… Я бы хотел убедиться, что с ней будет всё в порядке.

Орест усмехнулся. Конечно.

— Следить за ребенком нехорошо.

Андрей фыркнул и неодобрительно посмотрел на друга.

— «Следить»! Не следить, а удостовериться в её целости и сохранности.

Орест хмыкнул, но так, для вида. На самом деле он и сам был убеждён что это правильно.

— Хорошо, этим займусь я. Приставим к Нике охрану, пусть аккуратно походят за ней. А там посмотрим.

Андрей удовлетворённо кивнул.

Ника сидела в своей комнате, комкая в руке любимый шарфик.

— Представляешь, Рин, они так за меня вступились! И мама, и Орест.

Её подруга стояла у окна, не отрывая взгляд от пейзажа за стеклом.

— А Орест такой смешной! Перед папой меня выгораживал, а когда мы вышли, в коридоре меня остановил и прочёл лекцию: «Чтоб училась, раз летишь учиться, и чтоб никаких мальчиков». Брови сдвинул, а сам довольный… — Ника зажмурилась. — Рина! Я через неделю улетаю! — вдруг радостно вскрикнула она и спрятала лицо в серебристой ткани.

— Я поняла, — сдержанно отозвалась та, не поворачиваясь.

Нике вдруг стало не по себе. Она же совсем забыла о том, что у подруги, кроме неё, никого из близких больше нет. Отец Карины прилетел на Каджеро восемнадцать лет назад — по приглашению Андрея Ревнёва — когда «Артемида» только делала первые шаги по новой планете. Тимур Сайдаров тогда был одним из лучших молодых специалистов-ксенозоологов. Он очень помог «Артемиде», никто лучше него не изучил местных животных, что было просто жизненно необходимо для компании, открывающей сафари на новой территории с этими самыми животными. Сайдаров женился на одной из своих помощниц, и Карина родилась в один год с Никой. Подругами они стали раньше, чем научились говорить. А когда им исполнилось по десять лет, Тимур Сайдаров погиб в джунглях. На его группу напали хищные каменки, неизвестно как оказавшиеся среди деревьев. Никто так и не понял потом, что делали в густых джунглях эти гигантские змеи, обитающие на каменных полянах, и почему они напали на людей.

А три года назад умерла мама Карины. Её не смогли спасти — больное сердце и организм, патологически не принимающий импланты. Операции делали на Земле, но даже там врачи только развели руками. Сейчас Карина осталась совсем одна, если не считать семью Ревнёвых.

И вот теперь Ника улетает на долгие четыре года. Сама Карина тоже хотела бы учиться на Земле, но это было невозможно — сбережений отца хватало на жизнь, а вот позволить себе такую роскошь, как высшее образование на Земле, она не могла. Как и многие другие молодые жители Каджеро, она готовилась жить и работать здесь, в «Артемиде».

Ника знала, как много значения отец придает тому, чтобы колония на Каджеро продолжала развиваться, причём в первую очередь за счёт нового поколения колонистов. Он создавал на планете все условия для того, чтобы молодёжь и не помышляла покидать её. Надо сказать, ему это хорошо удавалось — Ника знала, что из десятитысячного населения с Каджеро насовсем улетели всего несколько человек, а около двухсот, как и она, покидали родную планету на время учёбы, но, получив дипломы, вернулись и остались. Если первые несколько лет колония существовала исключительно на средства самого Ревнёва, то сейчас часть обитателей Каджеро работала на «Артемиду» и её развитие, а остальные занимались исследованиями недр планеты, освоением новых участков материков, на побережье работали океанологи, осваивая водную часть планеты. Каджеро поднимала голову, и её владелец теперь мог с уверенностью сказать, что не ошибся, когда двадцать лет назад начал тут рискованное предприятие. Но, несмотря на то, что на планету прилетали всё новые люди, Ревнёв по-прежнему боролся за каждого молодого каджерианина. Он хотел, чтобы Каджеро стала не просто земной колонией, а со временем смогла бы быть самостоятельной, экономически независимой от Земли — как Марс, например. А для этого, прежде всего, как он считал, нужно было создать свою нацию — каджериан. Двадцать лет для этого, конечно, недостаточно, но именно сейчас, когда повзрослело первое поколение детей Каджеро, наступал ответственный момент — если получится удержать это поколение, удержится и следующее.