Татьяна Иванова - Рыжая птица удачи

— Всё нормально? — вдруг спросил Павел.

Он подошёл ближе и внимательно смотрел на неё сверху вниз.

Ника кивнула.

— Нормально. Только страшно. Когда самые близкие люди тебя предают.

Дмитрий пожал плечами.

— Ну, они-то считают, что это их предали. По крайней мере, отец.

— Всё равно. А… мама? — Ника произнесла это слово, слегка запнувшись. Мама. — Она-то как могла?! Она же… мама!

Ника ощутила на своём плече тёплую сильную ладонь. Павел всё ещё стоял у неё за спиной. Только сейчас она осознала, что здорово повысила голос, настолько её потряс рассказ. И ещё тут же поняла, почему Дмитрий всегда успокаивался, едва рука Павла касалась его плеча. Невозможно не успокоиться.

— Они всего лишь люди, — тихо сказал Павел. — И не факт, что самые близкие. Кровное родство не всегда самое главное.

Может быть. Ника не могла этого понять, а спорить не хотела. Ей показалось, что он говорил не столько о Рите, сколько о себе, но уточнять не решилась. Рука ещё раз сжала её плечо и исчезла так же внезапно, как и появилась. Пара шагов — и он снова стоял у окна, с новой сигаретой в руке.

Прошло почти две недели, и однажды вечером ребята вернулись весёлые и довольные. Ника решила, что появились новости о Рите, но всё оказалось проще. В одном из клубов, где в разговоре случайно проскочила информация о том, что они оба бывшие военные, им предложили работу в охране. Это была не бог весть какая работа, но за неё платили, и она была посменной. Они тут же договорились о графике, который позволял им работать в разные смены, но так, чтобы некоторые выходные у них пересекались.

— Теперь мы больше не будем висеть у тебя на шее, — радостно вещал Дмитрий. — А ещё, пока один вкалывает, второй сможет продолжать поиски. И выходные иногда совпадают, так что день-другой в неделю мы даже будем надоедать тебе сразу оба.

Справедливости ради Ника заметила, что никто пока ни у кого на шее не висел, потому что на счету у обоих ребят ещё оставались деньги, заработанные в армии. Хотя они явно старались как можно скорее всё просадить, у них это не получалось.

— Ничего, недолго оставалось, — отмахнулся Дмитрий, а Павел только кивнул.

С тех пор то один, то другой по очереди пропадали на сутки. Они возвращались рано утром, когда Ника или уходила в институт или ещё спала, уставшие, быстро ели и падали спать, просыпаясь только к вечеру, а то и к следующему утру.

Павел почти не рассказывал о новой работе, он не находил в ней ровным счётом ничего интересного, а Дмитрий часами развлекал Нику, когда они оставались вдвоём, в лицах изображая мимолётно увиденные им сценки из жизни ночного клуба. Ника не уставала поражаться — как он замечал такие мелочи и так интересно их пересказывал! Она никогда не скучала с ним, но всё равно, с гораздо большим нетерпением ждала выходных Павла. Они могли молчать весь вечер или спокойно говорить. О чём? Да обо всём. Правда, была в их разговорах тема, которую они оба старались, как будто по негласной договорённости, обходить. Это была тема семьи. Павел никогда не рассказывал ей о своих родителях, она не знала даже, откуда он, кроме того, что он землянин. А она не заговаривала ни об отце, ни об Оресте. И только однажды вспомнила о Каджеро.

— Ника, можно я спрошу?

Павел пару часов назад вернулся из очередного рейда по кабакам, как они называли затянувшиеся поиски Риты, и сейчас они вдвоём сидели в гостиной. Ника, уютно устроившись в глубоком кресле, смотрела новости, а он за письменным столом читал одну из старых бумажных книг с маленькой полки. Ника знала, какую, не глядя на обложку — собрание эссе Брюса Ли.

— Конечно, — удивилась она.

— Кто этот мужчина с тобой?

Она сначала даже не поняла, о чём он. А когда поняла, то почему-то вспыхнула и торопливо объяснила:

— Это Володя, он врач, он мой друг. Там, дома. Я в Медицинский поступала, потому что хочу работать, как он. Он был женат на моей тёте, — зачем-то сказала она, наконец.

Только замолчав, она поняла, что почти оправдывалась. Рассердилась, то ли на себя, за такую дурацкую реакцию на простой вопрос, то ли на Павла, за то, что он этот вопрос задал. Хотела сказать что-то ехидное, вроде «а что, ревнуешь?», но не смогла, когда увидела его лицо.

— А-а-а, — протянул он, не отрывая взгляд от голографии. — Понятно.

Он больше не сказал ни слова, но на лице его Ника отчётливо увидела облегчение. Господи, да он спросил именно с тем смыслом, с каким она начала оправдываться. Он думал, что Володя — её парень. Эта мысль отчего-то поразила её настолько, что она не нашла ничего лучше, чем выйти из комнаты, чтобы успокоиться.

Искать по клубам можно было до бесконечности. Они обошли уже не только их район, но и все близлежащие. После того, как стало ясно, что Рита не просто уехала, а исчезла бесследно, ребята обратились в полицию. Однако там заявление принимать отказались, когда стало известно, что живёт Рита, по документам, с родителями, а те о пропаже не заявляли. Дмитрия даже слушать не стали, после первого же вопроса «а вы ей кто, собственно?».

Однажды Дмитрий проснулся утром в свой очередной выходной и понял, что так продолжаться больше не может.

Он вышел на кухню и, тяжело вздохнув, объявил, что сегодня пойдёт к Ритиным родителям. По глазам Ники и Павла стало ясно, что они давно ждали, когда он до этой мысли дойдёт, но до сих пор ни словом, ни взглядом на это ему не намекали. Он был им благодарен, потому что решиться на этот подвиг нужно было самому.

— Я позвоню, — сказал он на прощание и неторопливо вышел из квартиры.

Адрес он помнил, дорогу тоже, хотя и был в этом доме всего один раз. Сначала он шёл медленно, пешком, но потом обозлился сам на себя за трусость и вызвал такси.

Через четверть часа он уже стоял перед дверью знакомой квартиры. Если и тут никто ничего не скажет… Это последнее место, где можно было искать Риткины следы, и это уж точно последнее место, куда он хотел обращаться. Но все остальные варианты уже были проверены, испробованы и не принесли результатов.

Дмитрий вздохнул и нажал кнопку звонка.

Дверь открылась почти сразу. На пороге стояла молоденькая девушка, в которой Дмитрий с трудом узнал Лалиту. Выросла девчонка. И стала копией матери, на Ритку мало похожа, только всё та же гордая посадка головы.

Лалита же вспомнила его, видимо, ещё глядя на экран видеонаблюдения.

— Это ты, — утвердительно сказала она. — Дмитрий.

— Да. Здравствуй, Лали. Скажи, а Рита не у вас?

Девушка удивлённо подняла брови.

— Вы ушли вместе, и больше мы её не видели. Ты же помнишь, отец тогда…

— Да-да, я помню, — нахмурился он. — Слушай, мне очень нужно поговорить с твоими родителями, это важно. Они дома?

Лалита несколько секунд размышляла, изучая его лицо, потом приняла решение и посторонилась.