Виктория Гетто - Волк. Молодость.

Сержант исчезает, а минут черед пять появляется мальчишка, несущий котелок с горячим, ароматно пахнущим молоком, горшочек с мёдом, буханкой белого хлеба. Тот, правда, чуть зачерствел, но это не страшно.

— Поставь рядом. И найди мне тростинку. Не слишком толстую.

Парень опять исчезает, но практически сразу появляется. В руках у него тонкая веточка. Пойдёт! Быстро зачёрпываю лежащей на подносе ложкой мёд, начинаю размешивать. Ещё одну. Пожалуй, хватит. Чуть приподнимаю саури, спохватываюсь:

— Иди, пусть женщины принимаются за уборку.

Тот убегает, с непередаваемым ужасом глядя на тело на моих руках. Устраиваюсь поудобнее, опирая девушку себе на грудь. Она по прежнему без сознания. Зачёрпываю ложкой приготовленную смесь, аккуратно вливаю ей в рот. Ну же, давай! Получилось! Рефлексы работают, и она глотает. Раз. Другой. Уже пятая ложка. Но шестая вдруг остаётся нетронутой. Расплёскиваясь по ткани, которой та прикрыта. Зато я замечаю, что рот плотно закрылся, а глаза, наоборот, широко распахнуты. Значит, очнулась? Она пытается повернуть голову, чтобы посмотреть на меня, но я позади, и это просто нереально. Зато я внезапно вспоминаю её речь, вбитую меня под гипнозом:

— Твои неприятности кончились. Лучше пей молоко. Другого тебе пока нельзя. Слишком долго была голодной.

Тело вздрагивает. Потом я слышу очень слабый голос:

— Кто… Ты?

— Друг. Не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого. Пей.

Подношу опять ложку ко рту. Саури судорожно глотает. Общими усилиями она опустошает котелок наполовину. Потом вздыхает:

— Больше… Не могу. Мне плохо. Сейчас вырвет…

С последними словами её выворачивает наизнанку, обдавая каплями молока и мёда постель. Вздрагиваю. Потом вытираю ей лицо. Осторожно перетаскиваю подальше от лужи. В это время двери покоев открываются, и на пороге появляются обе женщины и мальчишка. В руках веники и вёдра.

— Убрать эту солому, всё вымыть! И принесите сюда ещё чистого полотна! И шкуру побольше!

Мальчишка вновь исчезает, а женщины начинают сгребать полусгнившую солому в кучу, с ужасом глядя на меня и неподвижно лежащую у меня саури на груди. Та немного приходит в себя. Снова тяжело дышит:

— Мне лучше.

— Сейчас приберут, и станет совсем хорошо. Давай попробуем ещё немного съесть. Только чуть–чуть. Твой желудок совсем не работает.

— Хорошо.

Она съедает пару ложек. Потом снова сжимает губы. Оба ждём. Служанки, между тем, вытаскивают мусор с пола за двери. Потом вынесут прочь. Снова берусь за котелок. Хвала Богам, там достаточно молока, и оно ещё тёплое. Зачёрпываю мёд. Саури судорожно его проглатывает, потом шепчет:

— Пить.

Да её молоко. Она делает пару глотков, и мы снова ждём.

— Спать хочу.

— Отдыхай.

Девушка прикрывает громадные ресницы. Бережно опускаю её на постель, спит или притворяется? Делаю шаг вперёд, чтобы она не видела моего лица, но тут появляется мальчишка с рулоном грубой ткани. Под мышкой у него свёрнутая шкура. Парня качает под тяжестью материи. Ну что с ним делать? Забираю материю, осматриваюсь по сторонам. В принципе, бархата ещё много… Отхватываю грязное ножом, затем подхожу к кровати и подхватываю саури на руки:

— Чего встал? Быстро поменяй!

Мальчишка схватывает с полуслова: сдёргивает мокрый бархат с матраса и торопливо расправляет свежую ткань. Очень бережно опускаю саури обратно, потом поверх ткани прикрываю шкурой. И тут натыкаюсь на её взгляд, удивлённый. Испуганный.

— Очнулась?

— Откуда ты знаешь речь Кланов?

О! Уже паузы не делает. Значит, топливо начинает усваиваться желудком…

— Знаю. Даже то, что ты не чудовище, а такое же разумное, как и остальные. Потом поговорим. Сейчас надо поесть ещё. Сможешь?

— Наверное…

Размачиваю кусочек мякиша в молоке, сверху капаю немного мёда. Сую ей в рот. Она медленно прожёвывает. Потом ещё небольшой кусочек.

— Пока хватит. Подождём немного. Хорошо?

Сил шевелиться у неё нет. Поэтому она на мгновение прикрывает глаза. Уже чистые. Без той непонятной поволоки.

— Кто ты?

— Капитан Имперских войск Серг Стел. Новый владелец этих земель.

— А… Прежний…

— Он проиграл. Поэтому был повешен.

Девушка облегчённо вздыхает и вновь закрывает глаза. Грудь едва заметно вздымается под мехом. Но я вижу, что она приходит в себя. И с каждой минутой сил у неё становится всё больше.

— Есть хочу.

— Погоди ещё немного. А то вырвет опять.

— Есть хочу.

— Пять минут.

Умолкает. Снова размачиваю хлеб в молоке, поливаю мёдом. На этот раз саури съедает целый ломоть. Без последствий. Следовательно, она покрепче, чем люди. Это хорошо. И тут же засыпает. На этот раз без всякого обмана. Крепким сном. Очень хорошо!..

…Она лежит без всякого движения, а я вспоминаю. Граница. Фиорийско–рёсская. С той стороны — страна, удивительно похожая на древнюю Партократию. С моей — Империя Фиори. После того, как все недомолвки между мной и императорской четой прояснились, мне стало легче. Конечно, прибавилось и хлопот, но морально, безусловно, легче. Потому что у меня появилась какая‑то определённость, и словно открылось второе дыхание. Теперь я точно знаю, что рано или поздно вернусь на Русь. Кстати, немного прояснилось и со сроками. Оказывается, Максим–Атти слышал про то сражение, в результате которого я очутился на Фиори. Жаль, но как я и думал, вся наша команда погибла. Включая меня. Но и саурийские 'Листы' приказали долго жить. Эвакуировав команду, командир просто перевёл реактор в неконтролируемый разгон и когда вражеские корабли подошли, чтобы взять наш 'Неустрашимый' на абордаж, тот взорвался, испарив всё вокруг. И случилось это почти четверть века назад. Это проходили в школах, как подвиг русских воинов, которые погибают, но не сдаются. Жаль, но все, кого я знал раньше, уже далеко не те. Кто наверняка умер, кто погиб, а кто постарел. Так что меня вряд ли кто ждёт в Империи. Срок службы давно истёк, и, вернувшись, я стану вольной птицей. Поэтому, пожалуй, мне впервые пришли в голову мысли о том, чтобы остаться на Фиори навсегда. А что? Атти мне благоволит, Ооли тоже. А знающий человек в обстановке, что сложилась сейчас в стране — на вес золота. Денег же у меня хватает: и жалованье, которое из‑за моего звания и должности очень велико, и процент от военной добычи. Так что счёт в Императорском банке пухнет с каждым сражением. Да и без него тоже. Сама планета мне начинает нравиться. Раньше я смотрел на неё, как на клетку. Теперь же — как на будущий дом. Мягкий климат. Вполне нормальные люди, высокое положение в новой Империи, пожалованные мне земли. Так что практически я уже созрел для того, чтобы остаться, когда представиться возможность побывать на Руси. Подам рапорт, и не думаю, что за давностью лет его станут долго рассматривать. Может, даже и не придётся лететь туда. Просто согласуем подписи по дальней связи. И всё. К тому же можно будет заказать в Империи кое‑что из того, к чему я привык у себя, и тогда устроюсь ничуть не хуже, если не лучше, чем на Родине…