Андрей Ливадный - Запрещенный контакт

Казимир вскинул руку, выстрелил.

– Среди людей тоже твари попадаются, – жестко заключил он и зашагал прочь.

Со стороны укреплений появились храмовники. Уже не опасаясь мурглов, они согнали их к подножию холма. Те не протестовали, вели себя смирно, словно и вправду были существами незлобными, покладистыми.

Диспейсер едва стоял на ногах. Кусок хлеба, глоток воды и жесткая койка в казарме казались сейчас пределом человеческих мечтаний, но верх взяло любопытство. Храмовники даже не попытались отобрать у него трофейное оружие, и Никита, почувствовав себя немного увереннее, направился к машине работорговцев.

«Если тут не работает техника, что же, фрайг побери, прячется в двигательном отсеке этой рухляди?!» – спрашивал себя диспейсер.

Никем не замеченный, он сначала обошел машину, затем открыл помятый, тронутый ржавчиной капот, заглянул внутрь и невольно отшатнулся, увидев, что вместо двигателя внутри отсека переливается радужными сполохами сгусток энергии.

– Эй, тебе жить надоело? – вдруг раздался знакомый голос.

Никита резко обернулся. В отдалении стоял Курт.

– Беги оттуда! – заорал храмовник.

Что-то в интонациях его голоса заставило Никиту отреагировать: он стремглав метнулся за груду камней.

Из-под капота машины вдруг пробился ослепительный свет, а еще через мгновение ударили изломанные, похожие на молнии разряды. На стенах ближайших руин остались темные опаленные пятна.

– Никогда не открывай днем! – в ярости выкрикнул Курт.

– Ну я же не знал! – Никита привстал из-за укрытия.

– Да мне плевать, знал ты или нет!

Диспейсер угрюмо промолчал. На месте, где стояла машина, осталась лишь неглубокая воронка.

Он вздохнул. Оправдываться глупо, да и незачем.

Ему все меньше и меньше нравился этот загадочный мир и его обитатели.

«Хватит на сегодня!» – Никита развернулся и зашагал в направлении холма.

Проснулся он посреди ночи.

В казарме – внушительном по размерам помещении, разделенном на тесные клетушки символическими перегородками, витали стойкие отвратительные запахи, слышался чей-то храп, негромкие голоса.

Никиту едва не стошнило. Даже на самых диких планетах Окраины условия были куда лучше. Здесь, судя по всему, о системах регенерации и очистки воздуха следовало забыть, и о множестве других благ цивилизации, которые он и замечать-то перестал в повседневной жизни, – тоже.

События прошедшего дня вернулись острым приступом безысходности. Некоторое время он ворочался с боку на бок, но сон уже отшибло.

Нестерпимо захотелось выйти на свежий воздух. Он встал, брезгливо натянул выданную одежду. Куртка, брюки, сапоги, изготовленные из шкуры какого-то животного, выглядели поношенными, но прочными и относительно чистыми. Вместо привычных магнитных липучек храмовники использовали шнуровку из тонких ремешков. Пришлось повозиться, осваивая.

Одевшись, Никита прихватил оружие. Фрайг его знает, что там происходит, вне стен казармы? Так спокойнее.

Узкий коридор. Тяжелые занавеси вместо дверей. Над некоторыми виден неяркий колеблющийся свет – обитатели не спят.

Недалеко от выхода он заметил откинутый полог, невольно замедлил шаг.

– Ну? Чего уставился? – Храмовник сидел за грубо сколоченным столом и при свете свечи возился с какими-то устройствами. Присмотревшись, диспейсер узнал Макса. На столе лежали те самые маленькие коробочки!

– А что это у тебя? – заинтересовался Никита.

– Контроллеры. Заходи, если интересно. Держи! – он неожиданно протянул ему прямоугольную вещицу, вырезанную из глянцевито-черного, пронизанного микроскопическими порами, минерала.

Никита взял загадочное устройство. Оно оказалось теплым на ощупь.

– Ближе подойди! – повысив голос, внезапно приказал Макс. – Встань на колени! Ботинки мне облизывай!

Никита хотел возмутиться, но вдруг ощутил неодолимое желание выполнить полученный приказ. Пальцы правой руки свело судорогой. Оружие он выронил. Сжимая в моментально вспотевшей ладони теплую коробочку, диспейсер неуверенно подошел к храмовнику, медленно опустился на колени. Рот наполнился слюной. Он предвкушал, как станет сейчас вылизывать ботинки хозяина…

Губы храмовника исказила презрительная усмешка.

– Жизни тебя еще учить и учить, – хохотнул он и потребовал: – Отдай!

Никита с трудом разжал пальцы. Макс забрал устройство, небрежно бросил его на стол.

Пунцовые пятна выступили на щеках диспейсера. Он злобно взглянул в лицо храмовника, резко потянулся к оброненному оружию.

– Даже не думай, – предостерег Макс, взглядом перехватив движение Никиты. – Уроки надо усваивать, а наставников уважать. Иначе не выживешь. Присаживайся, – он кивком указал на койку. – Если что-то интересует – спрашивай.

Вопросов в голове у Никиты теснилось множество. Он с трудом подавил острую неприязнь. Руки чесались, хотелось врезать храмовнику как следует и уйти.

– На что рассчитывали работорговцы? – преодолев сиюсекундный порыв, хрипло спросил он.

– Думали провести Казимира. Да не на того напали. Назвали низкую цену, надеялись, что мы согласимся и подпустим мурглов достаточно близко.

– А что в коробочках? – диспейсер невольно сглотнул.

– Сущности. Не понимаешь, да? Или просто не веришь? – он взял одно из загадочных устройств, заставив Никиту вздрогнуть. – Ладно, попробую объяснить. Ты Казимиру жизнь сегодня спас, и это стоит небольшого урока. Я слышал, как вы разговаривали по дороге сюда. Представь, что твои импланты работают. Глядя на теплый камень, что бы ты различил?

– Энергоматрицу.

– А теперь посмотри на меня. Опиши, что различили бы датчики?

– Термальный контур.

– А еще?

– Ну, с такого близкого расстояния, учитывая, что на тебе нет никакой защиты, – микросигнатуры импульсов, проходящих по нервной системе.

– Соображаешь! – похвалил его храмовник. – А теперь тысячекратно усиль полученную модель.

– Так не бывает!

– Здесь? – Макс усмехнулся. – Поверь, бывает. Ну как? Представил?

Никита кивнул. В воображении появилась яркая четкая энергетическая матрица организма.

– Это и есть «сущность»?!

– Угу, – кивнул храмовник. – Энергии гиперсферы напитывают здесь каждый предмет, каждую тварь. Возьмем мургла. Допустим, его убили. Что станет с энергоматрицей?

– Исчезнет, – уверенно ответил Никита. – Угаснет вместе с жизнью. Ну, возможно, тепловой контур остывающего тела еще какое-то время будет заметен.

– На самом деле все сложнее. Его сущность останется. И сохранит структуру на протяжении семи-восьми часов. Сознание мургла отделится от собственного остывающего тела, продержится еще некоторое время в виде сущности. Даже будет понимать происходящее.