Андрей Саломатов - Чертово колесо

- А потом как следует отдохнешь. - Федор Иванович похлопал Ломова по плечу и добавил: - Съездишь к морю, на пляже поваляешься, походишь по ресторанам. Вернешься, поговорим о следующем задании. Нравишься ты мне, Женя. А помощники твои, надежные ребята?

- Ну, так.., - уклончиво проговорил Ломов.

- Я так и подумал, - сказал Федор Иванович и вдруг вкрадчиво, как бы между прочим, спросил: - Вы случайно не подружились?

- Нет, - ответил Ломов. - Компанией хорошо говно жрать, меньше достанется, а в моем деле...

- Да ты философ, - заливисто рассмеялся Федор Иванович и кивнул назад. - В чемоданчике то, что тебе сегодня понадобится. Там уже все готово, ещё вчера вечером постарались. На всякий случай ничего не записывай, Женя. Закончишь, поезжай домой, отдыхай. А завтра - как договорились.

Федор Иванович объяснил Ломову, в каком месте и как он должен действовать, пообещал сообщить точное время по телефону и начал прощаться:

- Только не лезь на рожон, Женя. Нам с тобой ещё работать и работать.

- Можете не сомневаться, сделаю, как надо, - ответил Ломов.

Когда Федор Иванович пересек двор и повернул за угол дома, он забрал с заднего сиденья синий чемоданчик и раскрыл его. Там лежал только один предмет - небрежно сработанная, перетянутая изоляционной лентой, черная коробочка с красной кнопкой посредине. Эта заключительная часть задания являлась самой немудреной, и предостережение заказчика показалось Ломову немного фальшивым и неуместным. В его работе подобное показное участие выглядело нелепо, и Ломов с сарказмом тихонько проговорил:

- Прямо отец родной. Ладно, пора и подкрепиться.

Он переложил дистанционный взрыватель в бардачок, завалил его бумагами и вскоре выехал со двора.

Ломов стоял в дешевой привокзальной забегаловке и пережевывал пельмени. Он не чувствовал никакого вкуса, но скорее потому, что не думал о том, что ест. Ломов вообще был равнодушен к еде и делал это лишь по необходимости, то есть, не вкушал, а питался. К самому изысканному блюду шедевру кулинарного искусства - он относился с таким же пренебрежением, как и к уличной булке с сосиской, и всегда старался поскорее закончить трапезу. Сейчас же Ломов ел медленно, иногда замирал с насаженным на вилку пельменем и размышлял о Федоре Ивановиче. Он вдруг почувствовал, что его связывает с этим загадочным человеком нечто большее, чем заказанная им работа. Но связь эта не поддавалась определению. Ломов перебрал все, что ему пришло в этот момент на ум: родство душ, деньги, власть над людьми, отсутствие интереса ко всему обыденному, человеческому и наркотическая зависимость от риска, только не копеечного - карточного или мелко-уголовного, а настоящего, постоянного риска чужой и собственной жизнью. Но не одна из этих причин так и не удовлетворила Ломова, хотя ощущение наброшенной на него невидимой сети не отпускало его.

После завтрака Ломов вернулся в машину и, едва он уселся за руль, как раздался телефонный звонок. Федор Иванович был немногословен:

- Я сегодня не могу с тобой встретиться, Женя, - сказал он. - Минут через сорок убегаю. Извини, у меня полно работы. А ты пока поезжай и купи пустые кассеты.

Во всем этом безобидном зашифрованном тексте Ломова интересовало только время, и он с облегчением вздохнул - на все про все у него должно было уйти не больше двух часов, и потом можно будет наконец отправиться домой.

Милицейский микроавтобус с нужными номерами выехал со двора немного раньше, чем через сорок минут, и Ломов порадовался, что появился здесь заблаговременно. Он пропустил вперед две машины и двинулся за микроавтобусом, в котором, не считая водителя, должны были находиться Калистратов со следователем и двое конвойных.

Не выпуская из поля зрения милицейский автомобиль, Ломов снова подумал о странном совпадении. Он видел несколько документальных кинофильмов, в которых подопытные демонстрировали чудеса телепатии и телекинеза, прочитал пару книжек о паранормальных явлениях и в общем верил, что такой феномен существует, но ни с чем подобным никогда не сталкивался. Вспомнив о Федоре Ивановиче, Ломов решил, что в его жизни это первый случай, и дал себе обещание, в присутствии этого загадочного человека следить за своими мыслями.

С Садового кольца микроавтобус свернул на Новослободскую и едва не затерялся в потоке машин. Ломову пришлось полихачить, прежде чем он снова пристроился к нему в хвост. И только за Савеловским вокзалом у него появилась возможность отпустить милицейский автомобиль подальше.

Как и сказал Федор Иванович, за эстакадой микроавтобус притормозил и подъехал к заправочной станции. Ломов ещё раз подивился прозорливости или необыкновенной предусмотрительности своего заказчика, но у него не оставалось времени на объяснение этого факта. Он лишь подумал, что на протяжении всего пути им не попалось ни одной бензоколонки, и для того, чтобы заправиться, надо было сделать большой крюк.

Ломов снизил скорость, открыл бардачок и выложил на сиденье дистанционный пульт управления. Когда же микроавтобус остался в трехстах метрах позади, он не оборачиваясь нажал красную кнопку и через мгновение услышал сильный взрыв. Следом за первым последовали ещё два послабее, и когда он отъехал от заправки почти на километр рвануло в последний раз. "Ну вот и все, - разочарованно подумал Ломов. - Даже не посмотрел на салют."

В Москву Ломов вернулся через полчаса другой дорогой. Он тщательно вытер носовым платком черную коробочку, упаковал её в бумажный пакет с эмблемой "Детского мира" и, остановившись у мусорного контейнера, избавился от опасной улики. После этого он сразу отправился домой и в пути позвонил заказчику.

- Все в порядке, Федор Иванович, - сообщил он. - Я уже купил три кассеты. На днях заеду перепишу. - Если бы Ломов упомянул только две кассеты, это означало бы, что задание выполнено не совсем чисто. Одна кассета - он не уверен в результате, а если бы он сказал, что пустых кассет в магазине не было вообще, это значило бы, что ему что-то помешало, и "клиент" благополучно добрался до места.

- Хорошо, Женя, - ответил Федор Иванович. - Я позвоню тебе утром, тогда и договоримся, когда тебе подъехать. Все, до завтра, мне пора на совещание.

Как это всегда бывало с Ломовым, после выполнения задания он почувствовал внутри себя какую-то необъяснимую пустоту, будто его все бросили, и он снова сделался никому не нужным. Напряжение спало ещё тогда, когда он избавился от пакета с черной коробочкой и отъехал от контейнера. Делать больше ничего не надо было, оставалось ждать, и это ожидание работы или каких-то перемен в нем самом мучили Ломова. Жизнь снова начинала казаться ему пресной и абсолютно безопасной. В такие моменты он ощущал себя матерым волчарой в стаде овец, на которого надели намордник и посадили на поводок. Ломов давно понял, что безделье ему противопоказано, и во время таких вот вынужденных отпусков нередко подумывал о работе наемника где-нибудь в Южной Америке или вечно воюющей Африке. Один раз он едва не устроился в антитеррористическую группу "Дельта", но вовремя спохватился там надо было подчиняться уставу, и главное, работать в команде, чего Ломов не любил и всегда избегал. Уже подъезжая к дому, он твердо решил отказаться от отдыха у моря и попросить Федора Ивановича начать работать с завтрашнего, в крайнем случае, послезавтрашнего дня. Даже если это было невозможно, и "клиент" пока находился вне досягаемости, Ломов мог заняться подготовкой к операции.