Сергей Галихин - Русская фантастика 2009

— Не понял, — проговорил он, позвал: — Сеня? — И потащил меня за собой к ближайшим кустам. Там, само собой, никого не оказалось. — Сеня-а-а, — позвал он снова, на сей раз куда более жалобно. — Ты чего, попутал, Сеня?! — пробормотал он.

— Простите, вы не могли бы меня отпустить? — попросил я.

Грабитель воззрился на меня с таким видом, будто только что увидел.

— Я не понял, — снова сказал он. — Где он?

— Не знаю. Вероятно, убежал.

Мой собеседник поспешно отдернул руки, отряхнул их, будто внезапно осознал, что имеет дело с прокаженным.

— Ты кто такой? — спросил он, тупо глядя на меня маленькими черными глазками.

— В каком смысле? Вас имя и отчество интересует?

— Черт! — Грабитель сплюнул и ломанулся прочь через кусты — ему явно было некомфортно со мной наедине, — а я щелкнул замками портфеля и полез за фонарем…

Сеня пытался скрыться, метался, как беглый заключенный под светом прожектора. Но я поймал его и посадил в контейнер для перевозки. Аккуратно, чтобы ненароком не сломать крошечные ручки и ножки.

Я назвал это место «Заповедник крохотных существ». Здесь было уже четыре превосходных экземпляра. Правда, всех их следовало перевоспитать — в обычной жизни они были людьми злонамеренными и бесполезными. Теперь каждого из них я по-своему любил, как Бог любит свои создания. Начальник лаборатории Шашечкин, бездарный ученый, присвоивший себе множество научных открытий, в том числе и моих. Лора, бывшая жена, стерва, изменяла мне с каким-то тонкоголосым смазливым художником. Не желая наблюдать этого хлыща в непосредственной близости от своей уменьшенной супружницы, я спустил любовника в унитаз и не испытал при этом ни малейших угрызений совести. Бог тоже порой бывает жесток. На то он и Бог. Местный алкоголик, Глушев, на нем я впервые испытал Прибор. Попав в Заповедник, он остепенился и теперь вел размеренный образ жизни простого крестьянина. Хотя поначалу ему пришлось несладко — абстинентный синдром, вызванный долгими годами употребления сивухи, растянулся на целую неделю. Я даже капнул на него спиртом из пипетки — пусть опохмелится, настолько жалким было зрелище его страданий. Четвертой стала величественная дама из гастронома. Ей, видите ли, было неудобно, что я стою у витрины, закрывая ей обзор, и она ткнула меня указательным пальцем в плечо, заявив: «Встал тут, придурок!» Дама переживала свое заточение куда болезненнее остальных. Несмотря на то что я соорудил для нее бассейн с теплой водой из собачьей миски. Разумеется, изымая эту женщину из обыденной жизни, я руководствовался не только обидой, но и другими соображениями. Мой бывший босс Шашечкин был примерно ее возраста. В последнее время он стал скучать и захирел — не причесывался, отпустил бороду. Мне хотелось как-то разнообразить его унылое существование.

Я аккуратно извлек из контейнера уголовника Сеню и опустил в центр аквариума, на горячий песок. Моя бывшая жена научилась за последнее время неплохо шить — она и смастерит парню штаны. Внутри благодаря лампам накаливания поддерживалась температура в двадцать пять градусов, так что переохлаждение Сене не грозит. А унижение, связанное с обнаженным появлением перед дамами, послужит ему хорошим уроком. Прикрывая срам, грабитель из парка Победы потрусил к искусственному озерцу, где плескалась величественная дама. Наметился небольшой переполох, изрядно меня позабавивший.

Новоприбывшего приняли как родного, выдали кусок ткани — прикрыть наготу, посвятили в суть происходящего. Я не без удовольствия наблюдал, как Сеня в набедренной повязке носится кругами и орет, — не думал, что он окажется настолько нервным.

Их тоненькие голоса я разобрать не мог — один только писк на грани восприятия. Пока меня не было, «крохотные существа» умудрились вывести на песке корявые буквы. «Свобода». Еще бы «равенство» и «братство» написали. Я расхохотался.

— Интересно, — прогрохотал я божественным гласом с небес, склонившись над аквариумом, — зачем вам свобода? На свободе вас подстерегает куча опасностей. Вас раздавят там в лепешку ботинками, сожрут хищные звери, вы утонете в первой же луже. А здесь вы в полном порядке, как у меня за пазухой. Живите в свое удовольствие. Или вы думаете, будто на свободе кто-то заметит таких, как вы, и поможет вам?

Я задумался, о чем бы сам помышлял на их месте. Наверное, тоже желал бы свободы любой ценой. За пределами аквариума у меня был бы шанс — найти ученых-экспериментаторов и обрести тот же размер, что и раньше. Вот только эта идея — чистая утопия. Средство уменьшения биологических существ нашли только мы в нашей лаборатории. А вот как потом сделать подопытных такими же крупными, какие они были раньше, никто не знал.

Когда кролик исчез, а потом обнаружился на столе, став размерами меньше мухи, у нас буквально отвисли челюсти.

— Боже мой! — сказал Шашечкин. — Боже мой! Это же великое открытие.

— Было бы лучше, если бы кролики увеличивались в размерах, — возразил я.

— Это еще почему? — возмутился мой начальник.

— Больше мяса. Больше продуктов питания. Таким образом, мы получаем очень прибыльный проект. А на сегодняшний день мы имеем лишь уменьшение белковых тел. Если подумать, что оно дает?..

— Как это что?! — вскричал возмущенный Шашечкин. — Нобелевскую премию!

Он строго-настрого наказал мне никому не говорить о нашем случайном открытии. Подобная скрытность оказалась мне только на руку. Когда начальник лаборатории таинственным образом исчез, ее главой сделали меня, как самого знающего и перспективного. Никто и предположить не мог, что прежний руководитель сидит у меня дома в аквариуме и не испытывает больше никакой радости по поводу нашего уникального открытия.

С появлением в Заповеднике Сени из парка Победы жизнь моих крошечных существ оживилась. Налетчик о чем-то постоянно совещался с Шашечкиным. Я даже поначалу расстроился, решив, что оба они неправильно ориентированы и уменьшение дамы из гастронома — напрасная трата времени. Но затем, понаблюдав за этой парочкой подольше, я пришел к выводу, что лилипуты готовят побег. Это меня ни в коей мере не устраивало. Я достал линзу и принялся исследовать стенки аквариума. Он был сделан из превосходного прочного оргстекла — проковырять такое им не под силу. И все же кое-что они придумали. В одном месте я увидел крошечные свинцовые скобы — меньше скрепки для степлера, вплавленные в стену. По ним они намеревались подняться на самый верх и бежать.

Я не стал мешать им осуществлять задуманное. В конце концов, какое-никакое, а общее дело. Может быть, подобная работа сплотит их. Да и меня развлечет. Я очень опасался, что мои человечки заскучают и впадут в апатию. Ведь тогда станет скучно и мне тоже.