Олег Дивов - Дама с собачкой

Ник глядел холодно и злобно.

– Ты с ума сошел, Маккинби. Все, что ты сказал, – бред. Это просто твои слова. Ну да, ты инквизитор, привык всех подозревать… Теперь услышал, что у меня был роман с Деллой, свихнулся от ревности – думаешь, никто не знает, что ты от нее без ума? – ха-ха… и хочешь повесить на меня покушение. Не выйдет.

Ник чуть подался вперед:

– И знаешь, что я тебе скажу… А ты в полном тупике, инквизитор. Всю эту бредятину, которую ты сейчас нес, я могу повторить слово в слово как бы от себя – и чего? И ничего! Даже будь это мои честные слова, тебе надо доказать, что ты получил признание по закону. А по закону ты его получить не можешь – у тебя личный интерес. Так что, Маккинби, отдыхай.

Он встал.

Поднялся и Маккинби.

– Открою тебе дверь, – сказал он.

Ник не насторожился даже тогда, когда Маккинби подошел вплотную. Большая ошибка. Маккинби подумал: Делла пробудет у Монро час, не меньше, потом наверняка пойдет проветриться и собраться с мыслями, проголодается, заглянет в любимую булочную… Два часа в запасе есть, точно есть.

Через секунду Ник стоял на коленях и хрипел, пытаясь оттянуть от горла предплечье Маккинби.

– Поговорим? – спросил Маккинби. – Просто как мужчина с мужчиной.

Даже если Ник и не хотел, возможности отказаться у него не было.

В святая святых Вэня – лаборатории – я была впервые. Обычно он принимал меня в саду или, если шел дождь, на крытой веранде. Создавалось ощущение, что он живет на улице. То ли в доме ему душно, то ли спешил налюбоваться на небо.

За те четыре месяца, что мы не виделись, старик сдал окончательно. Ходил он с трудом, опираясь на трость. Но на мой сочувственный взгляд ответил гневным и пробормотал:

– Я еще вам всем покажу…

В лаборатории у него царили хирургическая стерильность и холодный свет. Август на плечах внес крепко спящую Василису – мы еще дома дали ей наркоз, – положил на стол.

– Красотка, – одобрительно сказал Вэнь и включил аппаратуру.

На мониторе высветились схемы. Вэнь покивал, засмеялся:

– Чувствуется легкая рука нашего друга Дмитрия Гавриловича Павлова! Воткнуть, замкнуть, припаять, и вдруг – работает. Пока не отвалится… Как он там, наш Дима, не пишет?

– Еще бы он писал, – с легкой угрозой сказал Август.

– Да ладно вам на него обижаться. Сами бы на его месте что делали? Лапки сложили и в гроб легли? То-то. К тому же вас он не подвел. Так, на смех поднял, но это несмертельно. А вы молодые, вам полезно иногда получать такие неопасные оплеухи. Вон Делла же на него не обижается!

– Не обижаюсь, – подтвердила я. – Так что с собакой, ее починить можно?

Вэнь поскреб в затылке, на котором почти не осталось волос.

– Честно? У меня квалификации не хватит. Судя по схеме, она боевая. Чип чистый, просто болванка, но гражданский. Прошивку я сделаю. Как-то она работать будет, в том числе и с пульта. Но о прежней эффективности даже не думайте.

– Ее зарегистрировать с новой прошивкой можно?

Вэнь пожал исхудавшими плечами:

– Если только как спортивный инвентарь.

Мы с Августом переглянулись: такая очевидная идея нам как-то не пришла в голову. Ай да мастер Вэнь, ну ты хитрец!

Впрочем, вы и есть профессиональный хитрец, господин майор спецразведки в отставке Иван Ким. Вам положено находить выходы из безвыходных положений, иначе бы мы сейчас с вами не разговаривали. Вы в свое время были как минимум не хуже незабвенного Димы Павлова…

– А что, кстати, хорошая мысль, – сам себя похвалил Вэнь. – Охранять и кусаться она все равно будет. У нее половина навыков – от обычного собачьего обучения. Зато как устройство для занятий спортом вы ее сможете провести куда угодно, хоть в мэрию, хоть в консерваторию, хоть в детский сад… – Вэнь пощупал собаке брюхо. – Не понял. У нее щенки, что ли?

– Уже второй раз, – ответил Август. – Мы не хотели ее вязать, а она такие концерты закатывала, что подумали и нашли ей жениха. Зря старались, она на месте себе выбрала.

– Это с ними бывает. Сибирские суки в этом плане чистые женщины. Замуж ходят по любви. И плевать им на все планы заводчиков… Я только предупредить хочу: после перепрошивки у нее молоко пропадет. И собственных щенков она может не принять. Инстинкты-то будут подавлены. Щенки совсем маленькие?

– Нет, уже сами едят. Мы уже раздавать их начали.

– Тогда не помрут. Ладно, начнем, пока она не проснулась. Вы можете погулять или тут посидеть, главное – молчите.

Август спрятался в угол, развернул монитор с браслета и погрузился в очередной каталог машинок. У меня такого удобного занятия не было, поэтому я пошла в сад через кухню. Нашла на полке птичий корм, проверила все кормушки, которых в саду было великое множество, пополнила запас еды для пернатых. Птицы здесь были привычные к человеку, одна кроха даже нахально уселась мне на руку.

Через полчаса Август прислал сообщение, мол, можно возвращаться. В лаборатории ничего почти не изменилось, только Василиса лежала уже не на столе, а на циновке в углу, свернулась калачиком и прикрыла нос пушистым хвостом. Вэнь в громоздких очках паял пульты: один большой, квадратный, другой совсем крошечный, который пристраивался на кольцо и надевался на палец. На столе стоял контейнер с дневниками Фирса Ситона, и я не сразу заметила за ним другую коробку – с дневниками Ивана Кузнецова.

Вэнь закончил работу, отдал пульты Августу.

– Здесь что? – он показал на контейнер.

– Надо открыть доступ к защищенным фрагментам.

Вэнь кивнул.

– И… – Август встал, показал дневники Кузнецова. – Это сложнее. Бумага и архаичные цифровые носители. Здесь не хватает нескольких кусков. Я посмотрел – они небольшие. Надо восстановить. Тебя ведь учили восстанавливать текст с вырванной бумажной страницы?

– Хм. – Вэнь приосанился. – Слепну я, вот что плохо. Учили, понятное дело. В Шанхае до сих пор настоящая бумага в ходу. Когда надо?

– Не срочно.

– Отлично. Оставьте, я посмотрю.

– У тебя с охраной как?

– Да получше, чем у тебя, – фыркнул Вэнь. – Я гостей аж от рынка вижу. И куда лишнее спрятать, у меня есть. Тебе пришлю карту закладок, если понадобится. Но вообще, я тебе скажу, дураков нет сюда лезть. Сунулись одни как-то с девушками-сиротками позабавиться. Тут через десять минут весь китайский рынок был. А народец на рынке не всегда простой, ой, не всегда. Я вам ничего не говорил, но у одного деятеля даже зенитка есть. На кой она ему, без понятия, на память взял, наверное. Или так, для красоты. Собственно, я же не спрашиваю, откуда у вас настоящий сибирский киборг, а главное, зачем…

– Для красоты, – сказал Август. – Честно. И еще Делле помогать. Чего ты так смотришь? Она сама к нам на Сибири прибилась. А потом царь ее мне подарил. Ее же нельзя просто взять и вывезти, это запрещено.