Алексей Бессонов - Корпорация Феникс (сборник)

– Вам, я полагаю, случалось бывать в похожих местах? – поинтересовался он у Шизелло-старшего.

– Не раз, – кивнул тот, не сбавляя шага. – Подобный пейзаж увидишь нечасто, но все же… судьба иногда заносила меня в довольно странные дыры на теле мироздания.

Удовлетворенный полученным ответом, дракон вернулся в арьергард.

Вскоре наш небольшой отряд приблизился к подножию одного из вулканов, и Джедедайя, осмотрев местность, удовлетворенно хмыкнул:

– Как видите друзья, тут достаточно сухо, да и топлива вполне достаточно.

– Вы предполагаете остановиться здесь? – спросил барон.

– Нет, – мотнул головой ученый, – я размышляю над следующим вопросом: раз здесь бывают охотничьи экспедиции, то, вероятно, где-то имеется и избушка. Полагаю, хозяева не станут возражать, если мы воспользуемся ею в течение одной ночи. Давайте-ка, дорогой Кирфельд, поднимемся на вершину и осмотримся вокруг!

– С удовольствием! – согласился господин барон и скинул с плеч рюкзак.

Подъем не отнял много времени. Оказавшись на вершине, Кирфельд на всякий случай заглянул в жерло вулкана – размером, впрочем, не превышавшее размер банального помойного ведра, – но, не увидев там решительно ничего интересного, кроме пустой пивной бутылки, обратил свой пытливый взор на окрестности.

– Что-то я пока не вижу ничего похожего на жилье, – сообщил он Джедедайе, повертев как следует головою.

– А я вижу, – ответил тот и поднял руку. – Вон, у той сопки, что похожа на ковбойский стетсон, видите?

Господин барон посмотрел туда, куда указывал палец путешественника, и действительно, скоро разглядел в туманной дымке некий холм, странным образом примятый на вершине, да еще и огороженный с двух сторон какими-то валами, придававшими ему сходство с известным головным убором степных пастухов.

– Но избы я там все равно не вижу, – щурясь, признался барон.

– Она замаскирована, – в некоторой задумчивости отозвался дядюшка Джед. – Но дыма нет – значит, убежище пустует. Идемте! Мы должны успеть до заката.

Избушка стала отчетливо видна лишь с двухсот шагов… и по виду своему она и впрямь куда более походила на убежище, чем на простецкий охотничий домик: расположенное среди высокой зеленой травы, архитектурой своей строение напоминало шале. Крытые тростником и выложенные поверху бурыми мхами, скаты крыши доходили до земли, боковые же стенки оказались каменными.

– Солидно, – сказал Шон, осматривая замшелую старую кладку. – Такое ощущение, что строились на века.

– И века назад, – озабоченный чем-то, тряхнул головой Джедедайя.

Дракон отвалил в сторону здоровенный булыжник, коим была приперта входная дверь, и Кирфельд с ученым проникли внутрь домика. Первое, что они увидели в сером свете, сочащемся через единственное подслеповатое окошко, – это большой дубовый стол, врытый ножками в глиняный пол посреди единственной комнаты. Потемневшая от старости столешница была изранена сотнями ножевых царапин: видать, пировали тут немало. В углу возле входа обнаружились заботливо смазанный свиным жиром топор, большое резиновое ведро и метла, а так же старая охотничья рогатина. На полке, приделанной над окном, располагался ящичек с неприкосновенным запасом – пара бутылок водки, тушенка, сгущенка, банка оливок без косточек. В довольно высоком, а потому узком потолке, составленном из необрезной сосновой доски, имелся люк, но туда Джедедайя лезть не стал.

– Что ж, – хмыкнул он, удовлетворенный осмотром, – мы вполне сможем разместиться на скамьях, а Пупырю хватит места вон там, – и он указал на дальний темный угол, заваленный старой соломой.

Пока остальные путешественники располагались, Шон отправился наломать хвороста, а коты, согласно службе, принялись за обследование окрестных территорий.

– Странное здесь место, учитель, – заговорил Толстопузик после того, как сунул свой нос во все дырки по периметру каменного фундамента. – Вы чувствуете?

– Чувствую, – кивнул мудрый Жирохвост, – не только странное, но и опасное. Много лет назад здесь происходило что-то очень нехорошее.

– Человеческие жертвоприношения? – в восторге прижал уши его ученик.

– Да нет, – поморщился Жирохвост. – Какие там жертвоприношения… злые эти болота, очень злые: так что держи ухо востро. Ночью нужно спать чутко!

Пока коты занимались своими делами, мощный Шон ободрал несколько десятков засохших кустов, что в изобилии торчали там и сям, и вскоре вернулся к избушке с двумя огромными охапками хвороста.

– Сыроват будет, – пожаловался он барону, – ну да ничего, просохнет.

Скоро и без того мрачные болота погрузились в вечерний сумрак, но путешественников, засевших в домике, тьма не пугала: в очаге весело булькал котел с цветной капустой, на столе ждали своей очереди банки «Частика в томате», а неустрашимый Кирфельд, потягивая из всегдашней своей фляги, сидел подле огня и рассказывал поучительные истории из придворной жизни.

– …И вот эта самая фрейлина, известная на всю столицу своей половой слабостью, заявила господину старшему псарю, что пойдет с ним на сеновал в том только случае, если он немедля принесет ей хотя бы полведра арахисового масла – без него, дескать, ей скучно. Каково, а? Это в три часа ночи, заметьте! И что же ответил этой профуре господин старший псарь? Надобно вам знать, что он мог достать что угодно и когда угодно, но тут уж…

Барон не договорил: где-то совсем рядом, чуть ли не под окном, вдруг раздался визгливый женский хохот, заставивший его умолкнуть на полуслове.

– Это… что?.. – прошептал Ромуальд Шизелло, в ужасе роняя на пол консервный нож.

– Кикимора болотная обыкновенная, – буднично ответил дядюшка Джед. – Не стоит так переживать: женатым людям они уже не страшны.

– Кикимора? – возбудился Кирфельд и зашарил по поясу в поисках охотничьего револьвера. – Сейчас мы разнообразим рацион…

– Да бросьте вы! – успокоил его старый естествоиспытатель. – За окном уже ни зги не видно – это раз, и даже если вы попадете на звук, то кто, спрашивается, будет разделывать эту скользкую хреновину? И вообще, я не любитель лягушатины.

– Но чесночный соус…

– Чесночный соус я вам гарантирую… выпейте лучше вишневой, дорогой барон, и забудем пока об охоте!

Барон сунулся к окошку, горестно вздохнул и признал, что ночная охота никогда не была его коньком.

– А днем они разве не водятся? – спросил он.

– Только в туман, – пожал плечами Джедедайя, – так что ваши шансы все равно невелики.

За ужином как-то незаметно наступила ночь. Шон запер дверь на три массивных стальных засова, и путешественники постепенно разбрелись по лавкам; пахло чесноком.

По темному небу скользнула далекая и мутная луна – однако ж, наскоро оглядевшись туда-сюда, она почла за благо спрятаться в тучах, и страшная тьма взяла власть в свои руки. В одиноком охотничьем домике, тем временем, похрапывал господин барон, чавкал во сне дядюшка Джед и грустно всхрапывал на соломе Пупырь, которому снились сочные луга далекой родины.