Роберт Шекли - Тоже цивилизация

The Status Civilization • novel by Robert Sheckley • publ. Signet, Sep 1960, pb • originally appeared under the title Omega, in Amazing Science Fiction Stories, August 1960, magazine • Перевод с английского: В. Баканов

Маленькая серая комната, в одном конце которой — закрытая дверь. В другом сквозь штору виднелся крошечный туалет. Помещение освещалось из какого-то скрытого источника, — возможно, с потолка. В комнате стояли кровать, стол и стул.

Он подпер подбородок рукой, сомкнул веки, попытался сосредоточиться. Гомо сапиенс, мужчина, человек с планеты Земля. Он говорил на языке, называющемся английским. (Значило ли это, что были другие языки?) Ему известны названия предметов: кровать, стол, стул. Он обладал, кроме того, определенным запасом общих знаний. Но отдавал себе отчет, что существует великое множество важных вещей, которые он знал когда-то, но не знает сейчас.

«Со мной что-то случилось».

Это могло кончиться хуже. Если бы оно продлилось еще немного, он мог остаться созданием без языка, без знания того, что он — человек, мужчина, землянин. Кое-что ему сохранили.

«Я, наверное, был болен».

Единственное разумное объяснение. В свое время, вероятно, у него были определенные воспоминания, связанные с птицами, деревьями, друзьями, семьей, положением, женой, возможно. Теперь он мог лишь теоретизировать о них. (Тогда он говорил: «Это похоже на…» или «Это напоминает мне…» Теперь же ничто ему не напоминало, вещи были сами собой.) Он потерял возможность сравнивать и противопоставлять. Он не мог больше анализировать настоящее в свете пережитого прошлого.

«Должно быть, я в больнице».

Конечно. Здесь его лечат. Добрые врачи трудятся над возвращением ему памяти, сознания личности, чтобы сообщить ему, кто он и что он. Благородный труд!.. Он почувствовал, как на глазах выступили слезы благодарности. Он встал и медленно обошел свою маленькую комнату. Дверь была заперта.

Он стал ждать. Прошло немало времени, прежде чем послышались шаги в коридоре. Шаги замерли, панель откатилась в сторону, и показалось лицо человека в коричневой форме.

Называй себя 402-й, — сказал охранник. — По номеру камеры.

— Я долго болел? Сейчас мне лучше?

— Да, — иронично заверил охранник. — Веди себя спокойно. Подчиняйся правилам. Не вздумай дурить.

— Конечно, — согласился 402-й. — Но почему я ничего не могу вспомнить?

— Так всегда, — ответил охранник и повернулся.

402 окликнул его:

— Подождите! Нельзя же так оставлять меня, не объяснив. Что со мной случилось? Почему я в больнице?

— В больнице? — удивился охранник и, ухмыляясь, посмотрел на 402. — С чего ты взял?

— Я так предполагаю.

— Ты предполагаешь неверно. Это тюрьма.

— В чем меня обвиняют? Что я сделал?

— Узнаешь, — бросил страж.

— Когда?

— После приземления. А пока готовься к собранию.

Он ушел. 402 сидел на кровати и пытался думать. Кое-что прояснилось: он в тюрьме, и тюрьма вскоре приземлится. Что все это значит? Зачем тюрьме — приземляться? И какое собрание ждет впереди?

Ему почудилось, будто прозвенел звонок. Дверь камеры отворилась.

402 вышел в коридор. Он был очень возбужден, но не желал покидать безопасную, ставшую привычной камеру. Подошел охранник.

— Не бойся. Никто не собирается причинять тебе вред. Иди по коридору прямо.

402 пошел по коридору. Он видел другие открытые камеры, людей, выходящих в коридор. Большинство было в замешательстве, все молчали. Покрикивали только охранники:

— Прямо, давай двигай, прямо!

Их пригнали в большую круглую аудиторию. На балконе, опоясывающем комнату, стояли вооруженные стражи. Их присутствие казалось необязательным — испуганная и ничего не соображающая толпа и не помышляла о бунте. Однако охранники имели символическое значение, напоминая только что пробудившимся людям самый важный факт их жизни: они были арестантами.

Через несколько минут на балконе появился человек в темной форме. Он поднял руку, призывая к вниманию, хотя и так с него не спускали глаз, и по аудитории загремел голос.

— Слушайте внимательно и постарайтесь запомнить, что я вам скажу. Эти факты важны для вашего существования. Все вы, — продолжал оратор, — недавно очнулись в своих камерах. Вы узнали, что не помните ничего о прежней жизни, даже собственных имен. У вас есть лишь скудный запас общих сведений, достаточный, однако, для соприкосновения с реальностью. Я не расширю ваши познания. Все вы там, на Земле, были злобными и гнусными преступниками, людьми наихудшего сорта, лишенными Государством права на существование. В менее просвещенные века вас бы казнили. В наше время вас выслали.

Оратор поднял руку, чтобы успокоить шум, пробежавший по аудитории.

— Все вы преступники. У вас одна общая черта — неспособность выполнять основные обязательные правила человеческого общества. Эти правила необходимы; нарушив их, вы совершили преступление против человечества. Поэтому человечество отторгло вас. Вы — палки в колесах цивилизации и изгнаны в мир вам подобных. Здесь вы вправе создавать свои законы и умирать по ним. Здесь свобода, которой вы жаждали.

Оратор вытер лоб и честно посмотрел в глаза узникам.

— Помните, что нет спасения и нет возврата. Сторожевые корабли, оснащенные новейшим лучевым оружием, патрулируют воздушное пространство Омеги днем и ночью. Они уничтожают любой предмет, поднявшийся более чем на пятьсот футов над поверхностью планеты. Свыкнитесь с этими фактами.

Тут легчайшая дрожь прошла по полу аудитории, затем превратилась в вибрацию. И 402 почувствовал тяжесть, будто на тело навалился невидимый груз.

Из громкоговорителей прозвучал голос:

— Внимание! Корабль приземлился на Омеге. Вскоре произведем высадку.

Заключенных выстроили в колонну и вывели из помещения. Все еще ошеломленные, они шли по бесконечному коридору огромного корабля к открытому люку, через который врывался яркий свет.

402 спустился по длинной лестнице и оказался на твердой почве. Он стоял на большой залитой солнцем площади, окруженной любопытными зрителями.

— Отвечайте, когда называют ваш номер! — прогремели динамики.

402 чувствовал себя слабым и усталым. Хотелось лечь — заснуть или подумать о происходящем. Он осмотрелся и автоматически отметил гигантскую ракету, охранников, зевак. Над головой в синеве небес плавали черные пятна. Сначала они показались ему птицами. Затем, приглядевшись, он понял, что это сторожевые корабли.

— Номер 1!

— Здесь, — ответил голос.

— Номер 1, ваше имя Вайн Саусхолдер. 34 года, группа крови АЛ-2, индекс AP-431-С. Виновен в измене.

Толпа наблюдающих зааплодировала.

402, дремлющий на солнце, слушал перечисление убийств, ненормальностей, подделок, мутаций.