Хол Клемент - Ледяной ад (сборник)

Элвин Тоунер, который был почти на двадцать лет старше своего напарника, глубоко верил во всемогущество статистики. Как и всякий имеющий представление о физике, он осознавал, что в основе законов Вселенной лежат статистические данные. Он допускал, что некоторые звезды вполне могли образоваться в результате благоприятного стечения обстоятельств, но ему казалось невероятным, чтобы случайное перемещение межпланетных газов создало все необходимые условия для формирования такого количества наблюдаемых звезд, даже принимая во внимание солидный возраст космических тел. Тоунер был убежден – причем убеждение его основывалось как на слепой интуиции, так и на свойственной ученому привычке искать всему рациональное объяснение, – что в основе формирования протозвезд лежит какая-то особенная вселенская направляющая сила.

Ему не составляло труда доказать, что без подобных процессов звезды никогда не обрели бы характерную для них плотность. Ледерманн так же легко мог отстоять обратное мнение. Доказательства космонавтов основывались на одних и тех же статистических данных и законах теории вероятности, различаясь лишь исходными условиями, принимаемыми каждым из оппонентов. Ни одно условие обоих доказательств невозможно было опровергнуть; и обе гипотезы – за неимением возможности по-настоящему удостовериться в справедливости какой-либо из них – продолжали параллельное сосуществование. Однако теперь исследователям предоставилась хорошая возможность проверить свои предположения, правда на ее реализацию ушло немало сил и средств в том или ином виде.

Для главного эксперимента потребовалось точно измерить положение, векторную скорость и ускорение более пяти астрономических объектов, причем, не считая разрешенных Гейзенбергом минимальных погрешностей, сделать это надо было практически одновременно. Поскольку приходилось работать с электромагнитной энергией, большая часть отведенных двух часов ушла на установление волновой сетки, на фоне которой должны были проводиться измерения. Да еще, кроме всего прочего, пришлось учитывать силовые поля самих приборов.

Программа эксперимента не отличалась оригинальностью. После анализа волновой сетки космонавтам предстояло провести предварительные измерения векторов движения объектов, находящихся в зоне исследования. Предполагалось, что сами измерения удастся провести практически мгновенно, тогда как фиксирование и запись показаний должны были занять не менее часа – именно такое время потребовалось бы для прохождения сигнала по волновой сети с «Имиргара» на «Анфордус». Затем данные при помощи кристаллического преобразователя планировалось переправить на главный корабль.

Именно в этом и состояла программа «А», в рамках которой и проходили все вышеописанные события. Электромагнитные волны пятисот различных частот, варьировавшихся от голубой части видимого спектра до высокочастотных колебаний, порождаемых огромным электромагнитом, подключенным к источнику переменного тока с частотой тридцать герц, прокладывали свой тернистый путь, сквозь биллион километров космического пространства, отделявших «Имиргар» от его младшего брата. Разнообразие использованных частот объяснялось тем, что некоторые из них были выбраны из-за их способности вступать в контакт с атомами, наполнявшими, по сведениям ученых, межзвездное пространство, другие же, напротив, применялись в эксперименте, потому что наличие взвешенных частиц на их пути никак не должно было отразиться на их свойствах. Некоторые длины волн предназначались для расшифровки на борту «Анфордуса», другие предстояло отправлять обратно на генератор с целью создания новой волновой сетки, необходимой для осуществления программы «Б». И, стоило кораблям изменить свое взаимное расположение хотя бы на 0, 1х10 ‑24 разделявшего их расстояния, весь эксперимент обратился бы в пустую трату электроэнергии.

Микросекунда за микросекундой индикаторы на панели управления «Голиада» фиксировали поведение каждого частотного генератора; но лишь с одного из них, отражавшего работу интерферометра на «Анфордусе», Тоунер не спускал глаз. До тех пор пока интерференционная картина на пересечении лазерных лучей оставалась неизменной, индикатор горел ровным желтым светом, в случае же малейшего смещения в одну сторону лампочка загорелась бы красным, сместись лучи в противоположное направление, фиолетовая вспышка тотчас оповестила бы находящихся у панели управления о случившемся. Таким образом, если бы свет, исходящий из приковывавшего внимание Тоунера индикатора на доске приборов, приобрел оттенок зеленого или оранжевого, по нормам английского языка сигнал считался бы желтым.

– Полагаю, вы можете расслабиться, – заметил Ледерманн. – Все возможные неполадки уже дали бы о себе знать. Целых полчаса ничто не препятствует осуществлению программы «А». И вряд ли что заставит корабли изменить курс настолько, что возникнут серьезные проблемы, если только у Хоя или Луицци не случится припадок.

– Это исключено: при приеме на работу они оба прошли медицинское обследование. – Но предаваться легкомысленной уверенности Тоунер не торопился.

– Тогда в чем дело? Неужели вы опасаетесь метеоритов?

Конечно, нет, поскольку все наблюдаемые кометы сейчас находятся на приличном расстоянии от солнц. Впрочем, я не опасаюсь каких-либо экстраординарных происшествий. Просто меня пугает то, что из-за совершеннейшей ерунды вся проделанная работа может пойти насмарку. Не считая некоторых недочетов, связанных с точностью показаний, программа «А» безупречно справляется с задачей. Но я не могу отделаться от мыслей о том, что произойдет, когда настанет время переходить к этапу «Б».

Ледерманн кивнул. Программа «Б» представляла собой ядро эксперимента, а именно проверку гипотезы Тоунера. Допуская существование неизвестных ранее сил, приводящих в движение межпланетную материю и заставляющих ее сгущаться в протозвезды, астроном, тем не менее, был далек от того, чтобы впадать в мистицизм. Он просчитал многие комбинации электрических и магнитных полей, способных запустить процесс образования звезд, которые реально или гипотетически существовали вокруг Млечного Пути. Эти комбинации легли в основу расчетов волновой сетки для программы «Б». Несомненно, если бы гипотеза Тоунера предполагала наличие сложных феноменов, наподобие, скажем, нервной системы человека, телевизионной схемы или приборного парка программы «А», вряд ли пришлось бы рассчитывать на удачное стечение обстоятельств, дающее возможность пролить свет на процесс формирования звезд. Но созданные ученым поля были достаточно просты и, по его мнению, более правдоподобны, чем хаотические вихри. В то же время наука не знала примеров существования подобных полей. Хотя, если бы в ходе программы «Б» осуществился ожидаемый Тоунером результат, ему не составило бы труда выбить финансирование под поиск подобных полей в космическом пространстве.