Лидия Ивченко - Конец эры мутантов

– А я – Варвара. Странное имя, правда?

– Почему? – не согласился он. – Обычное и очень славное имя…

– В нём так и слышится «варвары» – пояснила она свою мысль, – разница в одной букве. Я не люблю своё имя.

– И напрасно.

Варе было приятно, что её разубеждают, но происшедшее не шло у нее из головы и, помолчав, она вздохнула:

– Не знаю, что ждёт меня завтра с этим моим творчеством…

– Не переживайте, наверняка вы справились со своим заданием блестяще. Проявить такую находчивость – одно это уже чего-нибудь стоит!

– В смысле оперативности – согласна. Конечно, это тоже большая сложность – через полчаса-час после начала события дать о нём готовый материал. И я успела. Но всё же сделала не то, что нужно…

Он успокаивающим жестом притронулся к её плечу.

– Вы слишком требовательны. Подходите к себе как к сложившемуся журналисту, тогда как вы всё-таки новичок, заслуживающий скидку на неопытность.

Да, да, он прав. Почему ей это не приходило в голову? Не от непомерного ли самолюбия? Она не хотела быть новичком, не хотела обнаружить неопытность, не могла допустить неудачу – только успех, никаких неудач! Но ведь она действительно была новичком – это факт, от которого никуда не денешься…Она взглянула на попутчика. Лицо его выражало неподдельный интерес и участие. Варе вдруг захотелось поделиться своим сокровенным с этим едва знакомым ей человеком, таким рассудительным, отзывчивым и располагающим к доверию. И она стала рассказывать ему о практике, о своих мечтах, о своей начальнице Дине Еремеевне, о задании, в котором проявила такое своеволие…

Знакомство с Диной Еремеевной, сыгравшей некоторую роль в жизни Вари, состоялось в редакции «Последних известий», когда она, робкая практикантка, с трепетом переступила её порог. В кабинете с табличкой «Редактор отдела внутренней информации» сидела могучая седая женщина с папиросой в крепких, но как бы с ржавчиной, зубах, насмешливо и, как показалось Варе, неодобрительно смотрела она поверх очков на пигалицу, которая стоя была одного роста с ней, сидящей.

– Ну-ну, посмотрим, что нам на этот раз прислали… – басисто протянула она. – В прошлом году такие зануды были – не приведи бог…

Опущенные углы рта и старческое дрожание головы придавали ей вид иронически-укоризненный, словно она и не сомневалась, что Варя тоже была одной из тех зануд, которых вечно навязывают на её, Дины Еремеевны, голову.

В дверь то и дело входили и выходили, репортёры что-то почтительно спрашивали, уточняли, беспрерывно верещали телефоны, Дина Еремеевна отдавала распоряжения энергично и властно. Говорила она медленно, вечная папироса, по-мужски зажатая в углу рта, казалось, мешала ей произносить слова быстрее, но от этого они словно приобретали особую чёткость и вес. Иногда, пробасив в трубку прокуренным голосом свое обычное «слушаю», она досадливо уточняла:

– Нет, я не Марк Борисович… Погодина. Да. Пожалуйста.

Всё это время, пока Варя ждала своей очереди на её внимание, Дина Еремеевна не сводила с практикантки изучающих глаз.

– Так что вы намерены у нас делать? – наконец разглядев её, уже как-то без интереса спросила она.

– Пока – что прикажете.

– Как это – «пока»?

– Пока не освоюсь.

– А потом?

– Потом буду проявлять инициативу.

– Ага… Вот как. Хм…

К скепсису в её взгляде примешалось что-то вроде любопытства. Она помолчала, затянулась папиросой и сказала:

– Тогда на первый случай сделайте в ночной выпуск информацию из Колонного зала, там вечер дружбы. Возьмите пригласительный билет у Максима Семеновича, он вам всё объяснит.

У Вари забилось сердце от радости и страха. Ночной выпуск был самым ответственным, самым «слушаемым», он составлялся из лучших и важнейших материалов, попасть в него было почётно, особенно для новичка. А вдруг она не справится, не оправдает доверия, сорвёт задание? Но отказаться – значило заранее определить отношение к себе как к беспомощному работнику… И маскируя свою растерянность шуткой, Варя приложила руку к груди и поклонилась Дине Еремеевне как восточному владыке:

– Слушаю и повинуюсь.

Дина Еремеевна чуть улыбнулась, что при её сдержанности можно было счесть за одобрение. Поправив очки, она снова склонилась над текстами, а Варя отправилась к Максиму Семёновичу – постигать и вникать.

Трепеща в душе, шла на другой день Варя в редакцию, с полным основанием ожидая выволочки. Она заглянула сперва в репортёрскую – прозондировать почву. В огромной комнате с десятком столов в этот час никого не было, лишь Максим Семенович в наушниках возился у магнитофона в углу, то и дело нажимая на кнопку перемотки. Он обернулся к Варе, когда она подошла уже вплотную.

– А-а, – улыбнулся он и сделал приветственный жест. Видя, что она стоит в ожидании, он остановил вращение диска и снял наушники.

– Ну ты молодец, – сказал он, потирая надавленные уши, – здорово написала. Я как услышал в выпуске, удивился – кто бы это? Посмотрел подшивку – а это ты…

Варя радостно вздохнула – слова Максима Семеновича ее несколько ободрили. Если такому маститому репортеру понравилось, то может быть, всё обойдется. Победителей не судят.

– Как же ты успела? – продолжал мэтр радиожурналистики. – А из Колонного зала – в другом выпуске, что ли? Я не нашел.

– В том-то и всё дело… – Варя запнулась. – Не знаю, как вам объяснить… В общем, не написала я из Колонного. Не смогла. Не вдохновилась, наверное. И побежала в театр – спасать положение.

Она умолкла и испуганно посмотрела на Максима Семеновича, ожидая, как он на это прореагирует.

Брови его слегка поднялись, как бы говоря «Ах, вот оно что…» и тут же вернулись на место.

– Да, это, конечно, хуже, – сказал он, и Варя снова упала духом. – Да ничего, не расстраивайся, – стал успокаивать он, видя, как всё сказанное им отражается на её лице. – Дина тебе, конечно, выдаст, – будь к этому готова, но думаю, что без последствий. Ты рассудила правильно – лучше дать другую заметку, чем никакой, а ты дала к тому же и хорошую. Так что не волнуйся. Однако и не злоупотребляй!

– Это аварийный случай, – пробормотала Варя.

– Не злоупотребляй, – повторил Максим Семенович, качая склоненной головой. – В другой раз не простят… Ну давай, дуй к начальству. Ни пуха тебе ни пера, – он ободряюще хлопнул её по плечу и снова надел наушники.

Оттягивая момент объяснения, Варя ещё послонялась по коридорам, заглядывая то в монтажную, то на выпуск – в надежде встретить там Дину Еремеевну и исчерпать инцидент на ходу. Но начальницы нигде не было видно. Её уже стала утомлять собственная нерешительность, бессмысленное топтание и догадки относительно возможной реакции Дины Еремеевны. «Какого черта! Не съест же она меня в самом деле!» – отругала Варя себя и отважно двинулась к кабинету. У двери она опять было оробела и помялась немного, но накачав себя до ощущения правоты, с безмятежным видом шагнула за порог.