Денис Бурмистров - Равновесие Парето

Но ни один из этих факторов не был достаточно выполнен, ни один из них не удовлетворял меня. После нервного напряжения первых минут, когда я стоял в холле и таращился на закрытую входную дверь, спустя время ко мне пришло расслабляющее спокойствие. Меня завораживал стук за окном, стекающие по стеклу капли. Темное небо порождало темноту здесь, в комнате, наводняло ей углы и ниши, размазывало ее по дальним участкам пола.

Мне было лень вставать и включать свет. Мне было уютно и тепло, несмотря на сырую одежду. Ладонь мне грела чашка с кипятком, мысли плавали, будто в вакууме, не зацепляясь за размышление.

Но ведь что-то же произошло на улице? Что-то же было причиной этого нашего бега под струями холодной воды? Что-то же я видел в кустах?

Вопросы, вопросы. Я устал от них. В какой-то момент они достигли критической массы, и теперь я просто был перегружен ими. Требовался тот, кто ответит хотя бы на часть из них, разгрузит мою бедную голову.

Но пока его не было, я лишь медитировал на ливень, да пил чай, делая медленные, длинные глотки. И в такой полудреме находился почти весь этот час.

Кабинет, куда меня привел Юдин, очень походил на место моей преддипломной практики в институте. Массивные рабочие столы с кучей ящиков. Коробки с бумагами вдоль стен. Огромный шкаф с книгами и папками. Чертежный кульман у окна. Рядом, на стене, коричневая доска с меловыми разводами на поверхности. Пустые цветочные горшки на подоконниках.

Примерно в таком рабочем кабинете одного НИИ я постигал премудрости своей профессии. По которой, впрочем, работал недолго.

Большинство литературы на полках было по горному делу. Инструкции, схемы, наставления. Названия и имена авторов на корешках мне ничего не говорили, я даже не стал копаться во всей этой технической литературе.

В высокой картонной коробке возле кульмана, свернутые в тугие трубки, находились ватманы. Я развернул пару, но незнакомые чертежи мало что мне сказали, лишний раз удостоверили в том, насколько прочно забываются полученные, но неиспользуемые знания.

Посвятив на любопытство первые минут десять, остальное время я сидел в удобном кожаном кресле подле одного из столов, и ждал. Возможно, даже на несколько минут проваливался в короткий сон без сновидений.

Дверь скрипнула так неожиданно резко, что звук заставил меня поморщиться, а зубы неприятно заломило. Я повернул голову на шум.

В кабинет вошел Юдин. На нем был серый джемпер, из которого торчал ворот бледно-голубой рубашки. Мятые брюки все еще сохранили следы стрелок.

Если бы не самодельный посох в руках, Яна можно было принять за старого учителя математики или химии.

— Заждались? — пробасил старик, проходя к столу с чайником. — Прошу простить за задержку, была необходимость.

Я отставил в сторону чашку. Растирая ладонью лицо, произнес ровным голосом:

— Надеюсь, что я не зря вас ждал.

Юдин утвердительно кивнул, прошел в кабинет и опустился на стул.

— Вы голодны? Я могу принести еду.

Да, я был голоден. Но не настолько, чтобы опять откладывать разговор.

— Ничего, терпимо, — уверил я старика. — Вы хотели рассказать мне про Дениса.

— Да-да, про Дениса, — Юдин повернул голову к окну и задумчиво уставился на ливень. — В общем-то, я не знаю, что именно вас интересует. Я считал, что вы хотите услышать о нечто ином…

— И об ином тоже, — сказал многозначительно я. — У меня вообще много вопросов накопилось.

Старик оторвался от окна и внимательно посмотрел на меня. Его глаза, утопленные в полумраке глазниц, казались черными впадинами:

— Не думаю, что отвечу хотя бы на большую их часть, — Юдин прислонил посох к плечу и сложил на нем скрещенные пальцы. — С чего вы хотите начать?

— Расскажите мне про Краснова.

— У нас были сложные отношения, — начал Ян. — Насколько Денис обладал хорошими профессиональными качествами, настолько же у него был тяжелый характер. Противоречивый, упрямый, злой в общении, он не был душой компании, но зачастую имел альтернативное мнение, которое оказывалось верным. За это его ценили.

— Чем конкретно Денис занимался в вашем отделе?

— Он был инспектором по безопасности закрытых шахт. Вам нужно объяснять что это?

— Если не сложно.

— Девять лет назад закрыли шахту Комиссаркую, последнюю в Славинске. До этого момента прекратили работу еще три штольни, Первомайская и Челюскинцев, их закрыли годом раньше. Бригады выбрали последнюю доступную породу и ушли из забоя. Потом долго и болезненно вывозили оборудование. К тому времени в стране как раз начался развал, все приходилось делать собственными силами. Которых не хватало. Народ уже разъезжался, город начинал чахнуть.

Старик вдруг замолчал, повел головой, прислушиваясь к чему-то. Я тоже напряг слух, но ничего не услышал. Недоуменно посмотрел на Юдина. Но тот уже успокоился, откинулся на стуле и продолжил рассказ:

— Обычно, в целях безопасности, выработанные шахты подрывают или затапливают, но в нашем случае ни один из этих способов не был возможен. Первомайскую удалось подтопить подземными водами, но и только, вода выше десятиметровой отметки не поднялась. Поэтому приняли решение просто забить щитами входы. Так и сделали. Везде, кроме Комиссарской.

— А почему?

— Я слышал, как Карчевский рассказывал вам про недоступную железную аномалию под горами, — сказал старик. — Как раз через данную шахту и должны были пробиться к ней. Но, увы, не хватило времени. А потом уже ресурсов, людей. По решению Министерства, Комиссарскую законсервировали до лучших времен, оставив в ней все как есть, вплоть до освещения и системы вентиляции.

— То есть, эта шахта оставалась рабочей? — уточнил я.

— Номинально, — качнул головой Юдин. — Я не буду вам сейчас разъяснять процесс консервации такого рода объектов, но — да, шахта оставалась в работоспособном состоянии. Вот поддержание ее в этом состоянии и входило в обязанности нашего отдела, это если, в общем. А по мелочам, если можно так выразиться, то, — старик начал загибать пальцы. — Целый парк горной техники из других шахт. Контроль за коррозийными изменениями сводов. Периодические инспекции в уничтоженные штольни. Не сказать, что работы было очень много, но ее хватало.

— Ясно, — в общих чертах мне стало понятно, чем они тут занимались, нужно было переходить к главному. — Расскажите про последние дни жизни Дениса. Что же все-таки случилось с ним? Как именно он погиб?

Юдин провел шершавой ладонью по посоху, медленно вытянул ее в сторону, выставив указательный палец:

— Краснову принадлежал вон тот стол у стены, — старик указывал на самый дальний стол, в глубине комнаты. На нем ничего не лежало, в отличие от соседних столов. Стул, такой же, на котором сидел Юдин, был задвинут под стол.