Андрей Колганов - Повесть о потерпевшем кораблекрушение

Разрывы бомб слышались уже где-то у северной окраины и Обер вернулся к своим размышлениям. Стратегические резервы… Он прав, этот обозреватель. Солдаты в окопах жертвуют жизнями, из последних сил сдерживая противника, мирные жители в Латраиде гибнут под бомбами, сбрасываемыми с дирижаблей, а в тылу стоят резервные дивизии, накапливаются на складах снаряды и патроны, пулеметы и артиллерийские орудия. Стоит у причалов военный флот, 182 бронированных автомобиля стоят в гаражных боксах, 107 аэропланов стоят в ангарах. Это силы для контрнаступления.

Резкий телефонный звонок прервал размышления Обера.

«Советник Грайс у аппарата» — произнес Обер, подняв трубку.

«Оперативный дежурный Главного Штаба полковник Тилун. Возникла необходимость потревожить наши стратегические резервы. По данным воздушной разведки, противник перебрасывает часть сил с Центрального направления для глубокого обхода наших позиций с севера. Его авангард силами до дивизии пехоты и двух бригад кавалерии движется к железнодорожному мосту через Траиду. Части противника вышли к южным отрогам Северных гор и повернули на запад, к мосту, в направлении на Порто-нель-Сараина. Силами до двух полков пехоты на грузовиках противник выдвигается также и еще севернее, в обход Северных гор по плоскогорью Дапаррат.

В районе плоскогорья наших сил нет, позиции в районе моста прикрыты одним территориальным батальоном. Выхода нет, придется использовать резервы».

«Все понял. Но ведь вооружение с резервных складов вы можете взять и без моего участия?» — удивился Обер.

«Требуется ваше участие для подготовки налета аэропланов на колонну противника, движущуюся через Дапаррат. Кроме того», — Обер почувствовал, что собеседник на другом конце провода испытывает некоторую неловкость, — «резервные соединения пока еще не оснащены полностью бронеавтомобилями и не имеют достаточного навыка обращения с ними. Поэтому довожу до вашего сведения, что принято решение создать оперативную группу Северного боевого участка в составе рейдерского полка вашего сына, кавалерийской бригады, придав им для усиления три минометных батареи и две батареи полевых пушек на автомобильной тяге. В состав этой группы включаются также отдельный авиационный отряд, состоящий из эскадрильи бомбардировщиков и нескольких звеньев истребителей и разведчиков».

«Благодарю за информацию», — произнес Обер, — «но с чего бы это Главный Штаб стал столь словоохотлив?»

«Дело в том», — ответил полковник Тилун, немного растягивая фразы, — «что в связи с нехваткой старших офицеров соответствующей квалификации Главный Штаб решил назначить вас начальником авиаотряда. Я назначен начальником штаба оперативной группы, командовать группой будет бригадный генерал Датаил Кастамаш».

«А, нолиец».

«Да, нолиец. По моему мнению, это один из самых способных нолийских военачальников».

Обер немало слышал о Датаиле Кастамаше. В деремско-нолийской войне он прошел путь от поручика до подполковника. Известность ему принесла операция по прикрытию эвакуации нолийской республиканской армии и беженцев. Чтобы обеспечить их посадку на суда в главном портовом городе Республики Нолия, подполковник Кастамаш с разрозненными сводными отрядами численностью до дивизии должен был имитировать попытку контрнаступления республиканцев. С устаревшими, полуисправными пушками (но с неограниченным количеством боеприпасов), взаимодействуя с кавалерийской дивизией, которую было невозможно эвакуировать (для коней не было места на кораблях), он нанес внезапный удар по деремской армии, обошел и разгромил три полка деремцев, захватил восемнадцать мощных осадных орудий.

Лишь на третьи сутки деремцы опомнились и разобрались, что удар нанесен на ограниченном участке и не столь уж большими силами. Но еще два дня Датаил Кастамаш вел ожесточенные баррикадные бои на окраинах города, поддерживаемый огнем главного калибра трех броненосцев. Лишь когда последнее судно отошло от причалов, посланные им команды взорвали склады боеприпасов, береговые батареи и форты (часть фортов, прикрывавших город с суши, была уже либо взорвана при отходе, либо захвачена противником). Еще полдня отдельные подразделения оказывали сопротивление врагу. Тяжело контуженный, Кастамаш был взят в плен, но через три месяца ухитрился бежать и сумел добраться до Тайрасанского Архипелага.

Итак, Обер будет служить рядом с Тиоро. Конечно, «рядом» в данном случае не совсем точное слово, но, во всяком случае, довольно близко. Поэтому Обер совершенно искренне произнес:

«Благодарю за оказанное доверие. Считаю за честь вступить в действующую армию».

Полковник Тилун добавил:

«Приказом военного министра вам присвоено звание подполковника».

Обер ответил в полном соответствии с уставом:

«Служу Федерации народов Тайрасана!»

«Вольно, подполковник!» — полушутливым тоном отозвался Тилун.

Колонна грузовиков, натужно урча моторами, тащилась через выжженное солнцем безводное плоскогорье Дапаррат. Над колонной висел разведывательный дирижабль. Пока все было спокойно. До перевалов, после которых начнется спуск в лесистые долины, оставалось не более двух сотен километров. Если все пройдет гладко, то к ночи удастся, наконец, миновать это богом забытое место. Командир отдельной бригады деремских войск, бригадный генерал Шатакир, оперся локтем о дверцу автомобиля и почти тут же с проклятием отдернул руку. До полудня еще было далеко, но тропическое солнце так раскалило металлический кузов, что он обжигал даже через ткань мундира.

Урчание автомобильных двигателей заглушало все прочие звуки, так что аэроплан сначала увидели, а потом уже услышали. Небольшая механическая птичка, весело стрекоча мотором, приближалась. Молоденький лейтенант-порученец с маленькой щеточкой усов над верхней губой вскочил на подножку автомобиля, чтобы лучше видеть, и приложил руку к козырьку фуражки, чтобы защититься от слепящего солнца.

«Смотрите, аэроплан!» — с мальчишеским восторгом закричал он.

«Сядь!» — недовольно оборвал его Шатакир. — «Чему ты радуешься? Скорее всего это вражеский разведчик».

Аэроплан быстро приблизился к дирижаблю деремцев и с дирижабля на всякий случай ударила пулеметная очередь. Аэроплан лег на крыло, развернулся и стал набирать высоту, уходя из зоны обстрела. И тут пулемет застучал снова — на этот раз стрелял аэроплан. Он прошел над тушей дирижабля, потом развернулся и прошел еще раз, стреляя из пулемета, затем еще раз. Было видно, как туго натянутая оболочка начала сморщиваться, потом вспыхнула и вся сигара в мгновение ока превратилась в огромный факел бледного на ярком солнце пламени. Пылающая оболочка, быстро превращаясь в бесформенные лохмотья, падала вниз, влекомая тяжестью гондолы. Через несколько десятков секунд все было кончено.