Айзек Азимов - Последнее новшество

— У них появились глаза, которые функционируют, как нормальные глаза, а не объективы телевизионных камер… — небрежно сказал Джон.

— У них растут ногти и волосы, — вспомнила женщина.

— Они избавляются от съеденного и выпитого точно так же, как мы, — буркнул Джон и галантно добавил: — Извините, мисс.

— Они могут смеяться, плакать, — добавила женщина и улыбнулась.

— Совершенно верно, — согласился Девятый и тоже улыбнулся. — Мы стали намного более совершенными и потому, естественно, обладаем более ярко выраженными человеческими чертами. Ведь до сих пор человеческое тело и мозг являются машинами с наивысшим коэффициентом полезного действия. С некоторой натяжкой можно утверждать, что, по мере того как вы, люди, все больше и больше теряли человеческий облик — у вас появились искусственные зубы, носы, пластиковые суставы и грудная клетка, не говоря уже о патологических изменениях под воздействием радиации, — мы андроиды, все больше и больше становились похожими на людей. Ирония судьбы…

— Да, — сказал Джон, зевая от скуки.

— Послушай, Джон, — обратился к нему Девятый, — дело в том, что ты становишься старым и слабым, в то время как мое тело — хотя оно и искусственное — просуществует, при должном уходе, еще сотню лет. Кроме того, я сильнее тебя, лучше тебя вижу и слышу, у меня более быстрая реакция. Все это очень важно для построения нового мира. Так что, — развел руками Девятый, — о чем тут спорить?

— Но ты забываешь об одном… — с достоинством произнес Джон.

— Нисколько! — возразил Девятый. — Было время, когда нас, андроидов, собирали в лабораториях и на конвейерах, но, уверяю тебя, от этого отказались. Слишком дорого. Пока об этом знают немногие, но уже в течение некоторого времени более простым и дешевым оказался способ конструирования андроидов таким образом, что они могут сами себя воспроизводить. Во время некоторых сверхсекретных экспериментов в лабораториях было реально доказано, что, по меньшей мере теоретически, мы можем даже… э-э-э… вступать в брак с женщинами.

— Ты хочешь сказать… — заикаясь и брызгая слюной, выдавил из себя Джон, — хочешь сказать, что вы способны с ними… совокупляться? Неслыханно! Мерзко… Давать потомство? Потомство человека и андроида? Это абсурд!

— Ты так думаешь? — улыбнулся Девятый. — Но это правда.

Красотка долго разглядывала приятного на вид, мускулистого Девятого, затем обернулась к хилому, кашляющему Джону.

— Боюсь, Джон, что Девятый прав, — сказала она с оттенком грусти. — Он лучший… мужчина.

В ответ Джон вздохнул, но ничего не ответил. Он медленно пополз в кружевную тень кустарника. Несколько мгновений спустя раздался одиночный выстрел и звук падающего на землю тела.

— Бедняга Джон, — сказала женщина. — Мне было его так жалко…

— Мне тоже, — подтвердил Девятый, — но такова жизнь.

Он отвел свою невесту в хижину, которая теперь должна была стать их домом.

— Знаешь, — признался он, — я очень опасался, — что образованность Джона, его практичность и ум — что все это может склонить чашу весов в его пользу…

— Так едва не случилось.

— Да, я знаю. Именно потому я придумал эту невинную выдумку — будто я андроид. Меня зовут не Девятый, а Билл. И я человек — на все сто процентов!

— Так я и думал! — торжествующе закричал Джон, появляясь из-за кустов. — Ты не только обманщик, по и дурак! Поверил, будто я застрелился…

Джон обернулся к красотке.

— Дорогая, неужели ты такое заслужила? Это же беспринципный человек! Олух с красивым телом… морально нечистоплотный и умственно неполноценный! И он лучший мужчина?

Женщина заколебалась, но это длилось только мгновение.

— Нет, Джон. Отцом новой расы должен стать человек умный и благородный. Ты лучший мужчина.

— Принимая во внимание то обстоятельство, что здесь нет судей и жюри присяжных, — заявил Джон, — я беру на себя ответственность за вынесение приговора Биллу за его лживость, ловкачество и преступления перед будущим человечеством. Приговор короткий — смерть!

Джон прострелил Биллу голову, и молодой поклонник упал бездыханным.

— А теперь, женушка, — сказал Джон, молодо поблескивая глазами, — не будем терять драгоценного времени. Нужно дать начало новой расе людей. Я, признаться, не так молод и не столь привлекателен, как покойный Билл, но, думаю, ты скоро убедишься, что и в моем возрасте можно быть в хорошей форме.

— Ты, случайно, не андроид? — поинтересовалась женщина.

— Билл, между прочим, был абсолютно прав в том, что касается… э-э-э… совместимости человека и андроида, — заметил Джон. — Я затеял всю эту перепалку только потому, что мне не хотелось тебя терять. Таким образом, в действительности не было бы никакой разницы, если бы я был андроидом. Тем не менее, заверяю тебя, что я полноценный человек, если это имеет значение.

Женщина мило улыбнулась ему и взяла его за руку.

— Очень приятно, — сказала она. — Если это не имеет значения, то я не человек.

И чтобы сгладить впечатление, она наградила мужа великолепным натуральным поцелуем.

Было холодное октябрьское утро. Флойд Анселмо ехал в своем небольшом грузовичке, как вдруг заметил, что на склоне холма его ранчо пасется розовая корона. Вначале он подумал, что ему это все только померещилось. Он резко затормозил и остановился на обочине узкой подъездной дороги.

Флойд затянул ручной тормоз и слегка пригнулся, чтобы из кабины еще разок взглянуть на холм. Коропа по-прежнему была там. Флойду вдруг захотелось, чтобы она исчезла. Но она не исчезала.

Флойд недоверчиво покачал головой и выбрался из кабины. Он встал на обочине, усыпанной гравием, я опять взглянул на холм, прикрывая глаза от яркого осеннего солнца. Корова находилась на старом месте.

“Боже мой, — подумал Флойд, — так и розовые слоны могут привидеться. А ведь я капли в рот не беру…”

Дул холодный ветер. Флойд поднял воротник пальто, глубоко вздохнул и обошел грузовичок кругом. Затем, осторожно ступая по влажной траве, подошел к белой изгороди, легко перелез через нее и начал подниматься по склону холма. Поднявшись до его середины, остановился и взглянул вверх. Можно было поклясться, что корова действительно розовая — приятного сиреневатого оттенка. Она являла собой разительный контраст с ярко-зеленой травой и однообразной — коричневой с белым — мастью других коров.

Флойд приблизился к корове; до нее оставалось шагов двадцать. Осторожно, не приближаясь более, обошел животное кругом. Корова не обратила на него внимания.

— Послушай-ка, — громко сказал фермер, — ты не настоящая!

Корова мирно жевала жвачку, никак не реагируя на его слова.