Павел Савин - Слепые сны

Павел Савин.

Слепые сны

Он заметал следы, закапывая дерьмо в окровавленный снег бесконечной зимы. Он бежал воняя мертвечиной, и обмороженные щеки сочились гноем. Словно слезами...

Он бредил кофе и сигаретами и его рвало человеческим салом. Он убил людей, приютивших его и спал в тепле их дома, слушая старые записи мира, который был когда-то его жизнью.

Это длилось вечность и упав с кровати, он напугал шлюху, которой было заплачено вперед, и наконец проснулся от собственного бездушного воя. Он подполз на четвереньках к зеркалу и увидел свое злое лицо и белые слепые глаза. Это было все, что они видели в последнее время - гневную слепоту и красочные сны о том, что все-таки было правдой.

Виновен - сказал он, поднимаясь с колен. - Ваше последнее слово, господин Екухайне.

Так начиналось каждое утро.

x x x

Лучник и Ловец смотрели в глаза друг другу, стоя на противоположных берегах Реки. Рассказывают, что они поссорились, столкнувшись в пути, не желая уступать дорогу, которой хватало всем и всегда. Также говорят, что они состязались в магии, и после того, как златогрудая куница сожрала красную белку, Лучник создал остроглазого зайца, и рыжая лисица Ловца напала на лопоухого, чтобы он не сидел на печке, не тряс с ушей копоть и не нюхал с головней, что тлели болотными огоньками, сажу. И когда под ногами Лучника разверзлось озеро Где-Нет-И-Рыбы, он попросил пощады, и его сестра, ставшая выкупом, покончила с собой, бросившись в море.

Зимние волны быстро баюкают... Кто-то даже рассказывает, что Лучник, поклявшийся отомстить (а вот это было правдой), всадил стрелу в спину старика, что полная чушь, потому что тот был Ловец и потому уязвим лишь для собственной глупости. Старый шут просто поскользнулся на мокрой коряге, бродя вдоль морского берега, безуспешно призывая невесту из белопенных глубин, а Лучник почему-то пытался его спасти, но Ловца впервые ловили и он, испугавшись, проплавал в море многие месяцы, окончательно свихнувшись.

Ну так вот, это было давно и к делу никакого отношения не имело. Величайшего из великих героев старого Ловца изгнали за то, что он не любил потаскух, и он брел вдаль, зло бурча на рост цен и происки политиков. Остальные столпы, герои, защитники и боги пропали, пойдя против Зла, а избиратели молча страдали от избирательной глухоты на их имена. Вот и получилось, что Лучнику пришлось справляться одному, но в прежние времена все привыкли плевать на него и теперь ждали подвигов. Лучник год за годом подыхал в окопах от голода во время газовой атаки. Бомбежки и артобстрел не прекращались, и Лучник поднимался в атаку, чтобы упасть изрешеченным пулеметным огнем, пораженный ушлым снайпером точно в висок.

Иногда это кончалось, и он бродил инвалидом всех войн и сражений, а сытые ублюдки били его в подворотнях. Потом снова начиналась война, и Лучник браво шагал туда, где хуже всего, чтобы не вернуться, пропасть без вести, стать никому не нужным уродом. Это немного развлекало, а те для кого все делалось, оставляли Лучника и его страшное умение в покое.

А когда становилось одиноко, можно было прийти на берег вечнозимнего моря и петь втроем - он, ветер и сестра колыбельные для весны, которая из-за этого приходила на несколько месяцев позже уже старой, никому не нужной и вскоре седела, становясь зимой. Не слишком разнообразно, но Ловец обещал вернуться, и он вернулся, чтобы спасти мир от самого страшного - от Лучника. И мир, который существовал только потому, что давно уже стал наваждением, нарушил договор и потребовал применить умение.

Тяжело вздохнув, Лучник взял радугу с утреннего неба и натянул на нее тетиву, мокрую от росы. Злой звон, крик пробиваемого стрелой ветра, черная пробоина в небосклоне. Лучник постоял минуту, настороженно слушая песню перьев, там во мгле, и только когда донесся шелест осколков звезд, выгнул спину как кот и прыгнул как лосось в струях водопада, в один миг оказавшись на берегу Реки.

Ловец уже был там, поигрывая злой песней. Лучник слушал кантеле старого Вяйнемейнена, сдерживая слезы.

- Зачем ты все это делал? Пойдем со мной, я сделаю тебя ловцом человеков.

- Нет.

- Зачем ты все это делал? Покайся и обрети покой.

- Нет.

- Зачем ты все это делал? Исправь содеянное тобой.

- Нет.

- Что ты можешь сказать в свое оправдание?

- Я был один, я был здесь, где были вы?

Чудовищный гул возмутил поверхность Реки. Со дна поднималась муть несбывшегося, былого, неизбытого, никому не нужного... Злой лось Хийзи, ехидно улыбаясь, несся огромными прыжками, задевая копытами за ледяные края облаков. Герои Дикой Охоты, ставшие призраками за века погони, преследовали его, бичуемые демонами Лембо и Кехно.

Топот копыт, рев рогов, свист бичей, лай собак ( их то за что? ), плач женщин, птичий грай, музыка карнавала, рокот канонады, колыбельная у постели мертвого ребенка...

...Лучник еще кричал, когда видение исчезло.

- Виновен, - сказал Предвечный Судья Вяйнемейнен, Ловец Человеков, - Ваше последнее слово, господин Екухайне.

Вечно юный Екухайне выпустил стрелу на которой было начертано безнадежное - " Я буду!", но тьма тюрьмы, стены которой в плесени и тлене, сомкнулась, ослепив его своим ядом.

Раскаленные камни раскидало по Вселенной, и разъяренный Враг Рода Человеческого, взлетев под небеса, сыпал стрелы дождем, а люди за многие века и годы от Реки падали мертвыми, не успев даже схватится за остановившееся сердце.

Вяйне пел, безумно хохоча, не собираясь умирать, играючи меняя ход планет, и одежда Лучника то становилась удушающе тесной, то рвалась, цепляясь за лучи дальних звезд. Чаши гнева выливались на головы людей, ковыль горел, и дым душил зверей в норах. Екухайне спрыгнул на верхушку скалы, торчавшей посреди геенны огненной, за секунду до гибели мира, сосредоточился и выстрелил.

Иллюзии, рассыпавшись в прах, рухнули на серебристые облака, подземное пламя слизнуло солнце и луну, и когда все кончилось откуда-то сверху падал пепел. Ловец криво усмехнулся и плеснул озеро под ноги Лучнику, а тот снова попался и ползал драконом среди огня, стонов и скрежета зубовного.

Екухайне вновь попросил пощады и Вяйне создал быка, который выпил воду озера и Лучник мышью побежал по морде, меж рогов, вдоль спины, по хвосту и, придя домой, заплакал - мама, я снова проиграл, и мать ответила:

- У меня больше нет дочерей...

А Ловец делал то, что обещал. Он дал людям новые песни, новое волшебство, новые сказки. Так было легче.

Екухайне лежал на берегу окаменевшего вечнозимнего моря и во сне над его глупостью грустно смеялся Ловец Вяйне: "Зачем ты все это делал?"

x x x

Оставшиеся в живых спустили гончих. Он заметал следы, закапывая дерьмо в окровавленный снег бесконечной зимы.