Сергей Фрумкин - Рожденный Светом

При этом вскоре выяснилось, что внутренние дворцовые службы наблюдают абсолютно за каждым. Уже через минуту к сержанту подбежал холеный официант и довольно холодно поинтересовался, на каком основании и с какой целью молодой человек явился в столь блистательное общество.

– Я победитель лотереи, – несколько обескураженный приемом, объяснил 947-й.

Официант, если это был официант, выслушал кого-то невидимого, кивнул и, все так же неприветливо глядя, объяснил:

– Хорошо, господин. Вы не участник приема. Стойте здесь – за вами придут.

Он исчез так же незаметно, как минуту назад возник из толпы. Сержант остался стоять, оглядываясь по сторонам и начиная задумываться, не ошибся ли его «пилот» адресом. Даже в дорогом костюме с запонками и булавкой с драгоценными камнями, 947-й не вписывался в окружающую компанию – все лица вокруг казались надменными и равнодушными; все головы были задраны так высоко, что было удивительно, как никто из их обладателей не спотыкался о ковры и ступени; почти над каждой из этих голов тускло или ярко светился атрибут высшего – голубой, белый или желтый нимб.

– Следуйте за мной! – За спиной 947-го откуда ни возьмись появился юноша в офицерском мундире – высокий, с горделивой осанкой и нимбом над светлой кучерявой головой.

Его повели в обход творившегося в зале столпотворения наверх, в просторную уединенную и тихую лоджию, которая поразила сержанта немыслимой роскошью. За большим круглым столом из очень красивого, неизвестного 947-му материала сидели четверо дородных господ разного возраста, облаченные в совершенно разные по покрою и цветовой гамме костюмы. Объединяло этих четверых, кроме того что они сидели за одним столом, следующее: золотое свечение над головами, столь яркое, что при взгляде на него слезились глаза, пальцы рук, унизанные большими перстнями с сияющими в них пугающе огромными желтыми кристаллами, и браслеты с такими же камнями, обвивающие предплечья, большие равнодушные глаза, в которых застыло выражение могущества и пресыщения.

Все четверо посмотрели на 947-го. Ему не предложили сесть и вообще ничем не дали понять, что ждали сержанта или рады его приходу.

Чувствуя, как его начинает колотить нервная дрожь, 947-й простоял несколько минут в абсолютной тишине под пристальными изучающими взглядами снобов.

Наконец юноша в офицерском мундире соизволил положить на стол планшет с документами. Самый молодой, во всяком случае, самый подтянутый (на вид ему было около тридцати, но 947-й почему-то понял, что на самом деле ему много больше) из четверых вельмож монотонно и без интереса произнес:

– Рады приветствовать вас в Лотенбурге. Возьмите! Сержанту протягивали планшет.

– Здесь ваше генеалогическое дерево. Внизу – список имен. Выберите то, какое вам больше нравится.

947-й с трепетом принял планшет и некоторое время изучал малопонятную ему схему.

– Я могу спросить, кто были мои родители? – Собравшись с духом, сержант поднял глаза на венценосную четверку.

Вельможи медленно, спокойно обменялись ничего не выражавшими взглядами.

– Мы сами не знаем, кто они, – таким же бесцветным голосом объяснил тот, что сидел напротив. – Но они – достойные люди. Вы выбрали?

947-й снова уставился на планшет, чувствуя, как у него все сильнее стучит в висках. Ему ничего не хотят объяснить? Им наплевать на него и на его родителей? Почему же тогда заставили пересечь всю галактику? Неужели же он так и уйдет отсюда, не получив ответа ни на один из своих вопросов?

Глаза остановились на двух словах, показавшихся чем-то знакомыми и отдавшихся в голове сержанта приятными звонкими отголосками.

– Гим Ревенберг.

Четверка одновременно моргнула, демонстрируя удовлетворение быстротой и уверенностью выбора.

«Я произнес вслух?! – изумился 947-й. – Что ж, пусть будет, что будет...»

– Прижмите ладонь вот здесь, – попросил все еще стоявший за его спиной офицер. 947-й повиновался.

– С этого момента вы – Гим Церон Ревенберг! – Это было произнесено третьим вельможей с легкой торжественностью в интонации, однако сопровождалось взглядом, не выражавшим ничего, кроме нетерпения и неприязни. – Генерал выдаст вам сертификат, разрешающий безвизовое посещение планет Второго и Третьего кольца и подтверждающий, что вы являетесь обладателем ежегодно пополняемого счета в Международном Конверсионном Банке. Совет поздравляет вас, Гим.

Похоже, это было все. Глаза четырех снобов дали понять, что больше в обществе новоиспеченного именитого они не нуждаются. 947-й попятился к дверям, а следом, закрывая собой вид на стол с советниками, шагнул юноша в офицерском мундире.

Когда двери лоджии сомкнулись, офицер подал сержанту документ со словами:

– Вы больше не 947-й. Ваш личный номер стерт из международной картотеки Второго кольца. Файл данных заменен новым, на имя Гима Церона, урожденного лорда фамилии Ревенберг. Сертификат, если хотите, сохраните на память, а вообще, как и раньше, для подтверждения личности вам потребуется только биологический спектр вашего тела. Номер гостиницы в Лотенбурге забронирован на пять суток – в течение этого срока вы должны решить, куда отбудете.

– Это все... сэр?

– Я вам не «сэр», Гим Церон! А вы больше не сержант. Да, это все!

Офицер собрался уходить, бывший солдат растерянно пробормотал:

– Что же мне теперь делать?

– Все, что вам заблагорассудится, Гим, – разумеется, в пределах допустимых приличий. Вы имениты, вы знатны, но вы – человек Второго кольца – вы не один из нас... – Юноша посмотрел на Гима напоследок, как ему показалось, с легкой тенью сочувствия и уважения и добавил: – После приема здесь состоится концерт – если хотите, останьтесь – это стоит увидеть.

Обстановка приема нервировала и угнетала Гима Церона. Ему не с кем было общаться – обслуживающий персонал соблюдал дистанцию с любым из гостей, не вникая в такие детали, как наличие или отсутствие нимба, сами же гости считали ниже своего достоинства даже смотреть на лишенного венца незнакомца.

Бывший сержант сразу понял, что ему здесь не место. Он решил пренебречь приглашением светловолосого офицера и, не дожидаясь концерта, отправился на стоянку, где сел в яхту и улетел к себе в номер.

Оказавшись в тишине комфортабельных покоев, Гим заказал-таки бутылку хорошего вина, забрался в огромный бассейн с теплой, бурлящей пузырьками водой, включил вокруг себя голографических танцовщиц и певцов и, наслаждаясь музыкой, массажем и прекрасным вином, чувствуя, как у него поднимается настроение, начал праздновать свое второе рождение. Как это приятно – вдыхать полной грудью пропитанный цветочными маслами «сладкий воздух свободы», подпевать певцам из клипов и размышлять о превратностях человеческой судьбы!