Константин Мзареулов - Капитан Багровой Тьмы

— Тебе от меня что-то потребовалось?

— Кажется, это ты от меня кое-чего хотел, — захихикала ведьма, но сама почувствовала фальшь и, поменяв тональность, тихонько попросила: — Помоги. Я вляпалась в нехорошую историю.

— Убить кого-нибудь нужно? — Он сделался мрачным.

— А ты догадлив. — Снова послышалось глупое хихиканье. — Сможешь?

Не зная подробностей, он не мог ответить, однако незнание — не повод отказываться от мечты. Тарх молча показал на спальню.

— На такие дела я хожу по ночам, так что советую отдохнуть часика три-четыре.

— С тобой отдохнешь, — захихикала Кабурина.

Раздевалась она весело и непринужденно. Медленно расстегнула сорочку, надетую на голое тело. Потом скользнула на пол юбка.

— Сейчас ты увидишь такое, чего другая не покажет…

Прошептав эту заманчивую угрозу, ведьма махнула волшебной палочкой, и окна подернулись непрозрачной завесой. В спальне сразу сделалось темно, лишь свеча вдруг загорелась в углу. Кабурина шагнула к Тарху, повисла у него на шее, прижавшись жаркой упругой грудью, обожгла поцелуем, щекотала умелым шершавым язычком. Оборотень совсем потерял голову и вдруг обнаружил, что урок нетрадиционной анатомии уже в самом разгаре.

После душа ведьма набросила сорочку, но застегиваться не стала, так что в поле зрения то и дело появлялись аппетитно манящие округлости.

— Вроде больше не хочешь, — несправедливо заключила Кабурина. — Или не можешь. В любом случае с тобой теперь можно говорить о важных делах.

Наверняка она знала, что Тарх был готов к разговору с самого начала. Тем не менее решила внести часть платы авансом. Вероятно, дело предстояло непростое.

— Перекусим, — предложила она. — Я с утра так нервничала, даже не позавтракала.

Похоже, нервное напряжение покинуло изголодавшуюся ведьму. Кабурина с аппетитом наворачивала бананы с апельсинами, предоставив оборотню расправу с мясными деликатесами. При этом она успевала рассказывать столичные сплетни про гипернатуралов из высшего света. Налив себе стакан сока, прогулялась к окну, выглянула на улицу и сказала, присвистнув:

, — Красотища-то какая! Виселицы повсюду, жмурики неубранные… Вон, опять кого-то поволокли. При таких делах смертью больше, смертью меньше — никто не заметит.

Тарх даже засмеялся — с таким энтузиазмом она говорила.

— Так кого убивать будем?

— Есть один нехороший человек. — Она потупила глазки. — Замаил Самур. Вице-мэр Вергатила, личный друг генерала Базюлиса.

— Знаю такого, большая сволочь. А чем он тебе насолил?

Замаил считался влиятельным натуралом, вдобавок имелись подозрения, что он якшается со Светлыми. Темные давно внесли его в список подлежащих ликвидации за необузданное взяточничество и привычку принуждать городских красоток к сожительству. Кроме того, Замаил владел множеством притонов, где продавались наркотики.

Вице-мэр был все еще жив по единственной причине: он никаким боком не участвовал в организации недавнего путча, напротив, предупредил Светлых об опасности.

— Негодяй уверяет, будто я выболтала что-то в постели! — возмущенно пожаловалась Кабурина. — Теперь шантажирует. Говорит: не будешь больше информировать — сообщу твоим, что выдала важные тайны.

— На самом деле важные?

— Да ничего особенного! — с пылом вскричала Кабурина, и Тарх понял, что она врет. — Но меня могут наказать, а наказания заслуживает только он.

— Ты тоже хороша. — Тарх хмыкнул. — Чего ты боишься сильнее — разбирательства в трибунале Тьмы или гнева высокопоставленных любовников? И с чего ты вообще вздумала лечь под натурала?

Она не ответила, да ответа и не требовалось. Такие, как она, всегда трепетали перед влиятельными персонами — не важно, магами были те, или натуралами. Хоть и пятый ранг, а мозгов маловато. Одно слово — спортсменка.

Неожиданно Кабурина, всхлипнув, взмолилась:

— Сделай это по секрету… Никто не должен знать о моем провале — ни ваш воевода, ни Шух, ни мои начальники в Мишвенде.

— В чем провал-то? — не понял оборотень.

— Я должна была завербовать Самура. Не вышло…

Тарху снова почудилась фальшь. Она недоговаривала. Вероятно, в постели было и впрямь сказано что-то слишком важное.

Поглаживая ее роскошную грудь, Тарх потребовал:

— А теперь ты расскажешь мне, что именно узнали Светлые.

— План первого дня войны, — тихо созналась ведьма. — Мы подтягиваем Темных из соседних губерний, потом — как на недавних учениях — внезапно атакуем базу Светлых и одновременно зачищаем город. На следующий день — марш-бросок к Пещере.

— Смешной план.

— И тем не менее надо убрать натурала, узнавшего слишком много.

— Но он же наверняка успел рассказать своим все, что узнал.

Сделав строгие глаза, Кабурина фыркнула:

— Ты слишком много болтаешь! Или струсил? Если я говорю, что надо убить, значит — надо. У тебя есть идеи?

Не ответив ей, Тарх задумался. Тут можно было сработать по-разному. Главное — выбрать самый безопасный для исполнителя образ действий. Он уточнил:

— Замаил ждет тебя сегодня ночью?

— Вечером. — Она вдруг огорошила Тарха: — Я захватила его рубашку. Ты ведь его по запаху искать будешь…

Оборотень с трудом подавил улыбку. Пятерочница не видела разницы между кошкогиеной и обычной собакой.

— Подожди меня здесь, я должен разведать обстановку. Или вернусь за тобой, или передам указания через переговорник, — проговорил он с мрачным видом.

Само собой, он вовсе не собирался убивать вице-мэра в естественном своем обличье — ни человеческом, ни зверином. Светлые успели сообразить, кто скрывается под шкурой гиенокота, поэтому разоблачение Тархошамрахудана стало бы делом нескольких минут.

До сквера Трех Пальм оборотень прогулялся пешочком, и этого времени хватило, чтобы продумать детали. Возле сквера поскрипывала дощатая рама, на которой висели раскачиваемые ветром погромщики. Трупы, как он и надеялся, были обглоданы — до висельников добрались вурдалаки.

Теперь возле эшафота разместился жандармский пост. Часовые в синих мундирах отгоняли от виселицы мелкую нечисть и городскую шпану, но в сквер не заглядывали — место считалось опасным.

Жандармский унтер окликнул Тарха, но тот став пятерочником, научился командовать мыслями натуралов. Оборотень только шепнул: «Ты меня не видишь», — и жандарм послушно отвернулся.

Тарх беспрепятственно углубился в безлюдный, несмотря на непозднее время и хорошую погоду, сквер. Обустроенные места с аллеями, фонтанами, беседками и клумбами вскоре сменились диким парком, плавно перешедшим в пригородную рощу, куда вергатильцы старались не заглядывать. Оказавшись в зарослях, Тарх обернулся, и глотка гиенокота издала рычащий вой.