Борис Иванов - Бог гномов

— И какая же она, эта среда? — осторожно спросил Ким.

— Камень, — ответил Стриклэнд. — Камень, иногда — металл… Это для них — такая же жизненно необходимая часть действительности, как для нас — воздух и вода… Поэтому их на Ваганте и называют Живущие в стенах.

— Тогда они невероятно сильны, если могут пробивать себе пути в таких прочных материалах… — предположил Ким.

— Звук и тепло легко проникают через такие среды, — Все тем же скучным голосом пояснил Стриклэнд. — Это атомам и молекулам трудно проникать сквозь твердь, а гномы вовсе не состоят из тех же частиц, из которых состоят атомы и молекулы. Из тех же из которых состоят звук и тепло. Их, впрочем, обычно считают квазичастицами. Но это — вопрос точки зрения…

Ким основательно напряг извилины, силясь вспомнить школьную физику.

— Из фононов, — не дал ему пропасть полковник. — Только не спрашивайте меня, как из таких квазичастиц могут образовываться стабильные структуры. Да еще такие структуры, которые по своим свойствам похожи на те, что лежат в основе строения и работы живых организмов. Сходство, между прочем, удивительное. Мы получили — методом внутренней интроскопии — своего рода фотографии гномов. Смешно, но они действительно напоминают этих сказочных персонажей. Это изучение структур, которые образуются из квазичастиц, собственно, и есть предмет исследований, которыми я руковожу. И эти исследования далеки еще до завершения. К тому же они абсолютно секретны.

— Тогда получается, что мы с ними попросту существуем в разных мирах? — попробовал высказать разумное предположение Агент. — Гномы не могут выйти из камня?

— Главное состоит в том, что все-таки — могут! Могут «вынырнуть» из камня и — что самое удивительное — могут заставить «нырнуть» в камень предметы нашего, обычного мира…

— Например, какие-то драгоценности? — заинтересованно спросил Ким.

— Например, драгоценности, — пожал плечами полковник. — Но такое погружение может длиться недолго. Как я понимаю, на поддержание предметов в такой «превращенной» форме тратится энергия. Когда она иссякает, то происходит взаимослияние среды и «поглощенного» ею предмета. Это может сопровождаться разными… э-э… непредсказуемыми явлениями. Например, взрывом…

— И такие случаи… были?

— Я считаю, что были, — ответил полковник. — Следы каких происшествий зафиксированы в наших материалах. Наступила минутная пауза.

— В тот период, когда гномы выходят из камня, — спросил Ким, — они могут вступать в контакт с людьми? Они понимают язык людей?

— Они гораздо лучше понимают нас, чем мы их, — вздохнул Стриклэнд, — И они лучше изучили нас, чем мы их.

— Говорят, что здешние дети часто видят гномов и даже разговаривают с ними… Но потом как будто теряют эту способность.

— Это так, — кивнул полковник, — Что-то в детской психологии есть такое, что позволяет гномам понимать их. И, возможно, как-то использовать. Но случаев, когда гномы наносили вред детям, в наших материалах не отмечено.

— Ну а вообще, они, гномы, могут… ну, скажем, попросить своего маленького друга о какой-нибудь услуге? — поинтересовался Агент.

— Могут, — равнодушно отозвался Стриклэнд. — Сразу видно, что вы мало слышали сказок о гномах. Почти в каждой из них в основе сюжета — то, как детеныш выполняет какую-нибудь диковинную просьбу своего друга гнома.

— А потом… После того как дети вырастают… Ведь у них должны сохраняться очень яркие, необычные воспоминания?

— Часть их, этих воспоминаний, стирается. Как происходит это стирание — вопрос уже не ко мне, физику. Скорее к психологам, нейробиологам и другим специалистам по таким… э-э… вещам. Но все дело в том, что во взрослом сознании воспоминания о гномах сохраняются как бы освобожденными от своей реальности. Как что-то лежащее на гРани сна и яви. И в то же время как что-то предельно сокровенное. Затрагивающее самые глубинные струны ДУШИ. А поэтому запретное для обсуждения с посторонни-Ми — С кем бы то ни было. Как нечто неприкасаемое для гРубых лап Реальности. К сожалению, я так же как и вы, мне кажется, родился и вырос не на Ваганте и обо всем этом знаю только с чужих слов.

— Значит, — продолжил гнуть свою линию Агент, — Ни один из взрослых жителей Ваганты не общается с этими существами? А сами гномы не вмешиваются больше в их жизнь?

— Многие считают, что это именно так…

На лице полковника впервые за время их разговора появилось нечто вроде улыбки.

— Мало того, многие делают все от них зависящее, чтобы такая точка зрения была бы всеобщей, — продолжил он. — Но это — версия не для нас. Не для Посвященных.

— Значит, и среди взрослого населения Ваганты есть те, кто общается с гномами? — спросил Агент с тенью удовлетворения в голосе. — Их, так сказать, агентура?

— Точнее, партнеры в их странных играх, — пожал плечами полковник. — И для людей сведущих не секрет, о ком идет речь.

— Так о ком же все-таки? — попробовал внести ясность в сумбур мыслей, наполнивших его голову, Агент.

— О магах, — охотно пояснил Стриклэнд. — О той касте, что промышляет в этом Мире наполовину мошенничеством, наполовину искусным воровством… А еще — запрещенными единоборствами. Ну и всякими другими чудесами. Которые для них устраивают гномы. В обмен на разные услуги.

Ким воспользовался случаем и перешел к делу. Он задал тот вопрос, который его интересовал больше всего. По крайней мере с профессиональной точки зрения.

— Гномы, — спросил он, — если уж они могут проникать сквозь твердь, как вы выразились, могут проникать в любые закрытые помещения. Они, допустим, могут обчистить какой-нибудь из банков Старого Форта?

— Гм… — отозвался полковник. — Могут, теоретически Они действительно могут проникать в закрытые места. И даже забрать оттуда что-то ценное. Но… Во-первых — не в любые… А во-вторых, маги никогда не просят гномов грабить здешние банки. Никогда. Это — табу! Табу, которое не нарушалось еще никогда!

Бессонница — одно из худших наказаний, которые изобрел Всевышний для чем-то провинившихся представителей рода людского.

Вообще-то в тех случаях, когда дело не оставляло никаких зацепок, за которые можно было бы ухватиться и вытянуть из него — дела этого — хоть какой-нибудь прок, Дмитрий Шаленый полагался на извечную истину «утро вечера мудренее» и давал своему организму передышку. Но в эту ночь, и так уже почти прожитую до утра, сон упорно не шел к нему. Да и наступающий день не обещал быть располагающим к отдыху и расслаблению.

Шишел расстался с Микисом, озадачив его поручением выйти на группу Ван-Аахена — Роше и узнать, что их они знают. И еще — снова броситься в ножки к геноссе Фогелю, чтобы по новой запеленговать трубу Разноглазого курьера. Сам же Дмитрий направился в ближайшее кафе-автомат, заказал себе еще раз море кофе и воспользовался телефоном-автоматом заведения. Ответа на вызов ему пришлось ждать минуты три-четыре.