Алексей Кривошеин - Секта для бога

Жека и Гера, неразлучная парочка, затеяли возню посреди помещения, — похоже, опять что-то не поделили. Дейв с удовольствием вдохнула ночной воздух, пропитанный вонью испражнений и гнили со свалки. “Это мой запах! Это запах нашей банды! Мы словно гной в теле больного гангреной, мы разъедаем отжившее старое, чтобы очистить мир. Так говорит Гроб”.

Дейв с теплотой повернулась к парню и впилась в его твердые губы жарким поцелуем. Сильные руки ухватили ее, до боли сжали ягодицы. Она вздохнула порывисто, по телу потекла горячая волна. Какое счастье быть девушкой главаря!

— А пошел ты в задницу, мудила! Ща ботинком по зубам дам, будешь на золотые коронки копить всю жизнь!

— Сам мудила! Ты мне ремень порвал, годзилла ты недоношенный. Я его только вчера снял...

— Не хрен по детским садам ходить! Снял бы с качка какого-нибудь, не порвался бы...

Раздалось несколько смачных плюх. Потом совсем рядом хрюкнуло, на Дейв пахнуло жаром — расшалившиеся парни уронили бочку с огнем. Она взвизгнула и соскочила с колен Гроба.

— Вы че, оборзели, дурни! — крикнула она. — Совсем корыта скособочило?! Да за такое...

— Заткнись, дура! Пока резьбу в дырке не навернул! — огрызнулся один из парней.

Дейв так и замерла с открытым ртом. Лицо ее побледнело, потом налилось красным, — казалось, она хотела что-то крикнуть, но не может произнести ни звука.

Она так и не успела ничего сказать. Под сводами заброшенного завода раздался голос. Тихий и спокойный голос, но словно все остальные звуки кто-то притушил заботливой рукой.

— Что ты сказал?!

Дейв тут же успокоилась. Когда говорит Гроб, лучше помалкивать. Его тихий, почти ласковый голос произвел разительное впечатление на Жеку. Он сжался, словно побитая собака, в глазах мелькнул страх. Губы Дейв тронула торжествующая улыбка. Как же все-таки приятно быть девушкой главаря!

— Я... это! Да что бабы могут... — залепетал Жека. Гроб медленно поднялся с каменной плиты. Нарочито неспешно поднялся, словно боялся расплескать невидимую кружку с молоком. Его широкое лицо было гордо запрокинуто, подбородок упрямо выдавался вперед. Два стальных серых глаза остро блестели из-под темных бровей.

— Я здесь вижу только одну бабу! — так же тихо проговорил Гроб.

Теперь в комнате молчали все. Даже огонь в оставшихся бочках стал гореть тише, словно прислушивался испуганно. Жека совсем струсил. На узком, как у гориллы, лбу выступила испарина. Он облизал разом пересохшие губы.

— Ну ты чего, Гроб? Я же пошутил!

— Знаешь, — задумчиво сказал Гроб.

Раздался резкий металлический лязг, в его руке неведомо откуда появился блестящий широкий нож. Никто не знал, как Гроб это делает. Он всегда носил безрукавные футболки в обтяжку и потертые кожаные штаны. Холодное оружие в такой одежде прятать было совершенно негде. Но когда нужно, оно всегда оказывалось в руке, острое и пронзительно блестящее. Поговаривали, что это штучки “роста”.

Гроб тем временем шагнул к побледневшему Жеке и сказал:

— Я тоже не хотел называть тебя бабой! Но увы! Это случилось!

— Я не хотел...

С Жеки разом слетели весь гонор и показная свирепость. Теперь перед Гробом стоял жалкий, испуганный человек. И эта испуганная жертва была почти на голову выше Гроба. Губы Дейв расплылись в злорадной улыбке, она наслаждалась моментом.

— Это случилось, — повторил Гроб, почти ласково подступая к Жеке. — И теперь я должен...

Жека не успел и глазом моргнуть, как Гроб исчез со своего места и оказался совсем рядом. Одна его рука крепко схватила ворот грязного спортивного костюма, вторая... Жека вдруг почувствовал остро отточенное лезвие прямо у себя между ногами.

— Теперь я должен оскопить тебя! Ведь не бывает же бабы с членом?! — еще более ласково и мягко закончил Гроб.

— А... я... не... — разевал почти беззвучно рот Жека. — Не надо...

Теперь он вспотел уже весь. От него несло словно от помойки, расположенной на улице.

— Ты хочешь предложить мне стать вруном?! — проговорил Гроб и чуть надавил на нож.

Жека всхлипнул и встал на цыпочки. Он чувствовал, как лезвие пропороло тонкую ткань спортивного костюма и коснулось плоти. Он всхлипнул, его глаза косили на дружков. Всюду видел равнодушие, вялый интерес, безразличие, лишь на лице Геры застыл страх... Жека глядел в эти лица и понимал, что никто ему не поможет. Дейв смотрела с торжеством. Едва не кончает от удовольствия.

— Не надо... Пощади... — прошипел он еле слышно, стараясь изо всех сил подняться как можно выше над напирающим лезвием.

— Не могу, — Два серых глаза стальными иглами пронзили мозг Жеки. Холодные, ничего человеческого не было в них в ту минуту. Жека разом ощутил, что для этих глаз будет только в радость увидеть его предсмертную агонию, — Ведь тогда я прослыву лгуном...

— Я буду бабой! — прохрипел Жека из последних сил. Нож давил все сильнее. Ему показалось, что это не пот течет у него между ног, а струйка крови. — Разреши, я буду бабой с... членом!

Беспристрастное, высокомерное лицо вдруг прорезала продольная трещина. Нажатие ножа немного ослабло. Гроб изволил улыбаться.

— Ха! Баба с членом!

Гроб заржал, с силой хлопнув себя по бедру. Потом резко отдернул нож. Жека пискнул, словно задушенный поросенок, и сполз на пол. Его руки поспешно щупали пах — на месте ли его богатство.

— Ха-ха-ха, — смеялся Гроб. — Вот уморил! Ну Жека шутник! Ха-ха!

Вместе с ним засмеялась вся банда. Сначала робко и неуверенно, потом все сильнее и громче. Вскоре демонический гогот распугал всех бродячих собак в округе. Люди же давным-давно не приближались к этому опасному месту. Жека сидел на грязном бетонном полу, держался за свое сохраненное достоинство и гоготал громче всех.

— А теперь вали отсюда! — резко оборвал смех Гроб. — Ты обидел мою девочку. С глаз долой!

— Да! Конечно! Да! — преданно зачастил Жека. Он вскочил не отводя глаз от Гроба, попятился к выходу. Гера двинулся за ним.

— Сходите лучше мужиков погасите... может, спокойней будете, — раздалось напутствие Гроба. Секунда — и Дейв опять почувствовала на себе его крепкие и надежные руки.

Жека и Гера громко топали армейскими ботинками вдоль ряда молчаливых гаражей. Вокруг подозрительно тихо и безлюдно. Солнце уже зашло, отчего в этой части города, не богатой фонарями, было совсем темно.

— Вот те раз! Где ж мы теперь мужиков искать станем?! — сокрушенно пробасил Жека. — С тех пор как Гроб воцарился в банде, вечером никто на улицу носа не кажет. Сволочи!

— Идем! Может быть, кто-то...

Договорить Гера не успел. Из-за угла ближайшего гаража вывернул небольшой мужичок в черном пальто и шляпе. Одинокий прохожий, решивший сократить путь через гаражи. Наверняка не местный. Местные уже в курсе, что здесь по ночам ходить не стоит.