Генри Каттнер - Мутант

Вслух Сью сказала:

– Я выпью мартини. Тебя не беспокоит, что я говорю? Это помогает. – И она, на этот раз по-настоящему, оглянулась на клетки. – Я не понимаю, как ты это выдерживаешь, даже с твоей выучкой. Я начинаю думать, что можно любого Болди довести до невменяемости, просто заперев его на ночь в зоопарке.

Бартон усмехнулся, его мозг начал автоматически сортировать идущие со всех сторон вибрации: небрежные банальности обезьян, прерванные истерикой капуцина, который почувствовал запах ягуара; непримиримые вибрации пантер и львов с легкой горделивой уверенностью; мягкие, почти смешные излучения тюленей. Нельзя сказать, чтобы их можно было назвать рационально мыслящими; это были мозги животных, но в основе лежал тот же коллоидный организм, скрытый под чешуей и мехом, что скрывался под золотисто-каштановым париком Сью Коннот.

Помолчав, она допила мартини и спросила:

– Ты когда-нибудь дрался на дуэли?

Бартон инстинктивно оглянулся. Рука коснулась небольшого кинжала на поясе.

– Я же Болди, Сью.

– Значит нет.

– Естественно, нет, – он не утруждал себя объяснениями; она не хуже его знала причину. Ведь Болди не могли рисковать, играя на своих особых способностях – ну разве что иногда. Телепат всегда может выиграть дуэль. Если бы Давид не убил Голиафа, то в конце концов филистимляне всей толпой побили бы великана просто из ревности. Будь Голиаф умнее, он бы ходил с согнутыми коленями.

– Это верно, – сказала Сью. – Мне нужно быть очень осторожной. Это настолько конфиденциально, что я не знаю, кто… – Ее барьер все еще был надежно поднят.

– Я шесть месяцев был в Африке. Может быть, я не знаю о последних событиях. – Они оба чувствовали недостаточность слов, и это придавало им нетерпения.

– Не прошедших… будущих. События… трудно… определить…

Она остановилась и перешла к более медленной грамматической форме общения.

– Я должна была получить от кого-то помощь, и это должен был быть один из Нас. Но не только это, он должен был быть очень специфической личностью. Ты подходишь.

– Почему?

– Потому что ты натуралист, – сказала она. – Я просмотрела все поле деятельности, но ты знаешь, какую работу Мы обычно получаем. Сидячие профессии. Эксперты по семантике, врачи и психиатры, биологи вроде меня, помощники полиции – это уже ближе, но мне нужен человек, который… который мог бы броситься на другого Болди.

Бартон уставился на нее и нахмурился.

– Дуэль?

– Наверное, – сказала она. – Я пока еще не уверена. Но похоже, это единственное решение. Об этом никто не должен знать, Дэйв, вообще никто. Если хоть слово об этом когда-нибудь вырвется, это будет… очень плохо для Нас.

Он знал, что она имела в виду, и безмолвно присвистнул. Эта тень всегда витала над каждым Болди.

– Что случилось?

Она не дала прямого ответа.

– Ты натуралист. Это замечательно. Мне нужен человек, способный подойти к телепату с чем-то еще, кроме стандартных подходов. Ни один обычный человек не сделал бы этого, даже если бы я могла говорить об этом с обычным человеком. Мне нужен человек, который быстро соображает и в то же время с тренированным телом, способным реагировать быстрее, чем мгновенно.

– Ох-ох.

– Таких немного, – сказала она. – Даже если разум работает с одинаковой скоростью, всегда есть незначительные различия в скорости мускульных реакций. А мы не слишком хорошо натренированы. Игры, где есть соперничество…

– Я думал об этом, – сказал Бартон. – И не раз. Любая игра, основанная на войне, неприемлема для Нас.

– Любая игра, где ты противостоишь своему противнику. Я люблю гольф, но не могу играть в теннис.

– Что же, – сказал ей Бартон, – я не боксирую и не занимаюсь борьбой. И даже не играю в шахматы. Но вот скип-гандбол… ты когда-нибудь видела эту игру?

Она покачала головой.

– Вся задняя стенка неровная; и никогда не знаешь, куда отскочит мяч. Секции стенки беспорядочно перемещаются. Ты можешь управлять силой, но не направлением. Только один способ. Эта штука еще мало кому известна, и до рекламы здесь еще далеко, но у моего друга неплохо получается. Его зовут Дэнхем.

– Он говорил мне о тебе.

– Я так и думал.

– Ох… Пятнадцать лет ты ловил разных животных – от тигров до королевских кобр. Там нужен хороший расчет, такой, к какому ты привык. Любой, кто может выследить королевскую кобру…

– Я вижу твой барьер, – внезапно сказал Бартон. – Я уже кое-что понял. Это так плохо?

Она судорожно вздохнула.

– Я теряю контроль. Давай уйдем отсюда.

Бартон провел ее через главную площадь зоопарка. Когда они проходили мимо бассейна с акулой, он опустил глаза и встретился взглядом с взволнованными глазами девушки.

– Вроде нее, да?

Она кивнула.

– Вроде нее. Но Их не посадишь в клетки.

После рыбного блюда и вина из Шасты она сказала ему…

Их не посадишь в клетки. Злобные, опасные, но теперь очень осторожные. Они принадлежали к средней группе трех разновидностей телепатов. Та же мутация, но… но!

Жесткое излучение – вещь пострашнее динамита. Пытаясь сформировать совершенно новую функцию человеческому мозгу, поневоле нарушаешь тонкий, давно устоявшийся баланс. Так и возникло три группы: одна представляла совершенно неудачный прорыв за мыслимые границы безумия, слабоумия и паранойи. Другая группа, к которой принадлежали Сью Коннот и Бартон – явно преобладающая – была в состоянии приспособиться к обычному миру. Они носили парики.

Но промежуточная группа была параноидальной – и разумной.

Среди этих телепатов оказались неприспособившиеся эгоисты, люди, долгое время отказывавшиеся носить парики, и те, кто кичился своим превосходством. Они достигали коварного и полного самоутверждения истинно параноидального типа, и были в основе своей антисоциальны. Но они не были сумасшедшими.

И их не посадишь в клетки. Ведь они были телепатами, а как запереть в клетку мысль?

Они закончили трапезу бразильским шоколадным тортом, деми-тассэ и ликером "Миссисипи", приготовленным монахами монастыря Свени. Бартон зажег сигарету. Затянулся.

– Если так, то это слабенькая конспирация.

– Такие вещи начинаются с малого. Несколько человек – но ты же видишь опасность.

Бартон кивнул.

– Да, вижу. Но это не самое хорошее лекарство. Несколько параноиков-Болди, строящих безумный план саботажа… Впрочем, для начала расскажи мне еще немного. Например, почему я? И почему ты?

Для обычного человека этот вопрос мог бы показаться невразумительным. Сью подняла брови и сказала:

– Ты – потому что у тебя есть необходимые рефлексы, и потому, что мне повезло встретить тебя прежде, чем я достаточно отчаялась, чтобы искать тебе замену. Что касается меня… – она поколебалась. – Это совершенно случайно. Обнаружить их помог только случай. Ведь телепатия – это не узкий луч. Это трансляция. И тренированный мозг в состоянии принять ее. Достаточно минуты, чтобы установить связь между двумя городами, это примечательно. И столь же мгновенно Болди соединяются вместе и образуют некую организацию, что тоже заметно. Вот почему параноики никогда не представляли больших проблем, кроме как по одиночке. Стоило им попробовать объединиться – этот взвившийся в небо флаг был бы виден за много миль.