Генри Каттнер - Планета - шахматная доска

- Для меня это игра, - мягко сказал Вуд. - У меня просто нет времени тревожиться. Поэтому я смогу довольно быстро решить это уравнение и найти недостающий элемент.

Камерон посмотрел на него.

- Мы можем выиграть эту войну, у нас есть для этого все предпосылки. Но если это произойдет, я всегда буду гадать, почему Риджли связался с обреченной стороной.

- Он не сделал бы этого, - сказал Дю Броз, - если бы знал наперед. Значит, он не мог знать. Может, к его временам не сохранилось никаких документов. Остались туманные легенды о том, что примерно в наше время шла какая-то война. Но легенды могли не говорить о том, кто в ней победил. Пусть даже сохранились какие-то документы, они могли быть настолько отрывочными, что...

- Отрывочные и неточные, - подхватил Камерон. - И здесь появляется еще одна возможность - альтернативные временные линии. В настоящем прошлом Риджли победить могли фалангисты, однако, двигаясь против течения времени, он сам нарушил равновесие и переключил историю на альтернативное будущее.

Математик поднялся.

- Я должен вернуться к работе. Сейчас, когда вопрос несколько прояснился, возможно...

Бог, бывший когда-то Эмилем Пастором, шагал по вечернему холодку среди пшеничных нив Дакоты. Его невысокая, невзрачная фигурка брела вперед и вперед, а вокруг в лунном свете волновался серебристый океан пшеницы. Бог шел за своей тенью.

Эта тень была реальностью, а реальность - тенью. Под ногами глухо громыхала полая земля, и после каждого шага звук этот болью отдавался в его голове. Он не остановится, он и так уже опаздывает. Чем скорее он достигнет своей цели, тем быстрее разрешатся все сомнения.

Бог должен быть всемогущим... и в этом главная сложность. Он был двойной личностью, и его преследовало смутное, неприятное чувство, что, возможно, он не только Бог, но Аполлион. Он мог быть вовсе не Богом, а всего лишь демоном уничтожения.

Почему он не может вылечить свою руку?

Нервные ткани обуглились, и боль, которую он испытывал в руке, была мнимой - явление, известное по случаям ампутации. Он привязал мертвую руку к боку: раскачиваясь, она отвлекала его.

Врачу, исцелися сам. Боже, исцели себя. Аполлион...

Заинтригованный он остановился и стоял молча, посреди огромного поля-пшеницы, вглядываясь в свою черную однорукую тень. Словно откуда-то издалека до него смутно доходило воспоминание о чем-то, что называлось "дорогим Эмилем", и он знал, что это означало безопасность, и что его тень доведет его до убежища.

Там он и узнает, как его зовут. Бог или Аполлион. Это определит его судьбу. Бог должен править справедливо и милосердно, Аполлион же должен уничтожать.

В пшенице что-то двигалось.

Нет, это ветер.

Он хотел, чтобы боль прошла, но она не проходила.

По его щекам медленно покатились неудержимые слезы бессилия, и он уже не видел этого движения, а оно тихо приближалось к нему в белом, неумолимом сиянии луны.

Иконоборец бесшумно подкрадывался к Богу.

- А как с практическим применением?

- Довольно просто. Это выглядит примерно так, мистер Камерон: вы не можете играть в сказочные шахматы, если у вас нет доски, фигур и вы не знаете правил игры. Сейчас, решив уравнение, мы узнали правила.

- Ну а доска? Фигуры?

- Они повсюду вокруг нас. Материя, свет, звук - то, о чем вы обычно не думаете, как о... э-э... машинах. Как правило, они ими и не являются. В традиционных шахматах нельзя применять такие фигуры, как кузнечик или нетопырь. Ортодоксальная логика не допускает использования... скажем, сигареты, в качестве машины. Но, предполагая переменность истин, можно даже сигарете приписать произвольное значение. Доской и фигурами является континуум пространства-времени. Воздействуя на определенные внереальные принципы пространства-времени, вы меняете форму доски. А говоря о внереальности, я имею в виду внереальность с точки зрения ортодоксальных стандартов.

- Но меня интересует практическое применение!

- Исходную энергию может дать нам двигатель внутреннего сгорания, но хватит и простой нервной энергии. Нас окружают неисчерпаемые источники энергии, мистер Камерон. В мире ортодоксальной логики мы не можем ими пользоваться, точнее не можем делать этого без особых машин.

- Вы сумели вывести полное уравнение? Этот недостающий элемент...

- Я нашел его, и он подходит. У нас есть то, чего нет у фалангистов. Но даже в этом виде у него есть некоторые ограничения. Микроконтинуум переменной истины можно поддерживать до тех пор, пока энергия выхода достаточно эффективно используется и направляется. Может, это и хорошо, потому что иначе вселенная могла бы подняться на дыбы. Есть определенные ограничения. Нельзя бесконечно поддерживать даже излучения мозга, однако мысль может положить начало...

В кабинет Камерона вошел Дю Броз.

- Пастор мертв, - сообщил он. - Риджли убил его, но при этом не использовал контруравнения.

Директор положил обе руки на стол и долго разглядывал их. На щеке его дергался мускул.

- Это плохо, - сказал он.

- А как... с этим!

Камерон поднял измученное лицо.

- А вы как думаете? Долбят в меня непрерывно уже... миллионы лет! Я... я... сделай мне укол, Бен.

В последние дни Дю Броз носил в кармане все необходимое для уколов. Он ловко воткнул стерилизованную иглу в руку Камерона и направил на кожу кратковременное ультрафиолетовое излучение. Мгновением позже директор откинулся на спинку кресла, тик прекратился.

- Теперь лучше. Я не могу долго выносить это. Правда, сейчас я не могу собраться с мыслями.

- Но это отгоняет клопов, шеф.

- Теперь это не клопы, а что-то другое... - Камерон не стал уточнять, что именно. - Скажи мне... что ты хотел сказать.

- За Риджли следит сканер. Курьер нашел Пастора десять минут назад в Дакоте, подкрался к нему и убил. тем самым блестящим устройством. Индейская работа. Пастор даже не заметил, как тот приближался. Риджли подполз на расстояние выстрела и выпалил в него. Вряд ли кто-нибудь из наших людей смог бы такое сделать.

- Риджли специально обучали.

- Да. И потому ему не было нужды применять контруравнение. Все происшествие было записано, и сейчас Вуд просматривает запись. Но я уверен, что он не найдет ничего особенного.

Камерон медленным жестом указал на бумагу, лежащую на столе.

- Я составил психологическую характеристику Риджли. Прочти ее.

Он устроился поудобнее в кресле и закрыл глаза; лицо его по-прежнему кривилось от напряжения. Дю Броз с беспокойством поглядывал на директора, понимая, что Камерон долго не выдержит. С момента, когда дверная ручка открыла голубой глаз и посмотрела на Камерона - ас тех пор прошло уже две недели - несчастный находился под непрерывным давлением. Невроз страха превращался в настоящий психоз. Но, если удастся снять давление, выздоровление будет быстрым.