Александр Щербаков - Кукушонок

И оказывается, не так уж трудно уговорить себя, что это так и есть, и можно блаженно строчить подряд хоть стометровый список известных мне названий городов и местностей. Я-то знаю, что в действительности стоит за этим списком, и верится, что будущее тоже не собьется, не спутается, отбросит словесность этого списка, как кожуру, и взволнуется главным, тем, что укрыто мною под ней даже от самого себя.

Да, мы это, кажется, умеем - сказать не говоря. Как и наоборот умеем говорить, говорить, ничего не сказывая. Даже битюг умеет, как ни странно, и поэтому все, что я дальше пишу, есть самая настоящая правда, которая не только что не вытекает из произнесенных им слов, но от имени их может быть в любую минуту убежденно объявлена ложью.

МАЗЕПП РАСПРАВИЛСЯ СО "ЗВЕЗДОЙ".

Через некоторое время после его отлета со "звезды" в залитый доверху бак ударит шальной небесный камень. "Звезда" в этот момент, к несчастью, окажется в перигелии, и малейшей добавки орбитальной скорости, которую она получит от аварийного нерасчетного истечения пара из бака, достанет на то, чтобы сбить планетку с известной дороги во тьму, где ее найдут не найдут неведомо. И чтоб уж точно не нашли, через полгода или год сработает еще одно "столкновение" и вышибет "звезду" из плоскости эклиптики в путанку прецессий. Еще полгода - и оставшийся за нею ледяной трек развеет солнечным ветром - сыскать "звезду Ван-Кукук" можно будет только случайно, если какому-нибудь еще одному Мазеппу коварно улыбнется старательская фортуна.

А сам Мазепп в сокрушении всех надежд, которое обнаружится при следующем его маршруте в расчетную точку встречи, обратится к страховому пулу за суммой в сто пятьдесят миллионов. Именно на такую сумму застрахована "звезда Ван-Кукук". Само собой, вся эта сумма уйдет на расплату по кредитам, не будет Мазепке ни островов с золочеными причалами, ни райских гурий по беседкам. Но "Семья" останется "Семьей", отторгнув, как ящерица, слишком наросший хвост, лишавший ее верткости.

Вон оно как мы, люди, обходимся с небесными дарами! И вряд ли заслуживаем за это похвалы.

А вот на месте "ферст мэна" я счел бы такое решение гениальным, окончательно зауважал бы Мазепку и закатил бы в его честь роскошный пир: десяток перепелиных яиц всмятку и бокал шампанского.

На своем месте я даже не имею права огорчаться. Ведь я сделал все, чтобы отнять "звезду" у битюга. И насколько понимаю, по неведению здорово подпортил ему, потому что простое и ясное дело о выплате страховой премии теперь будет ненужным образом осложнено действиями Верховного комиссариата по моему доносу - будем, наконец, называть вещи своими именами. Глупо все вышло, ну, да что уж...

На месте Недобертольда я просто пожал бы плечами. "Звезда" как таковая его уже не интересует. Его успехам откроется желанная лазейка к гласности, образцов "снулого урана" для доказательства его правоты и публику дивить на Земле больше, чем достаточно, во все "ниверситеты" раскатаны ему теперь ковровые дорожки. Надеюсь, что до поры: пока, покорпев над "Ежегодником ООН", какой-нибудь воструша не призадумается над моим доносом и не сообразит, в чем фокус. И не оповестит мир о том, какое сокровище мы потеряли.

Со мной все ясно. Если не вмешается "ферст мэн". Но с какой стати ему, чистюле, вмешиваться? Он и знать не знает о наших событиях. А я его не извещу. Даже если захотел бы, вряд ли успею.

Завтра в десять утра Недобертольд официально доложится Мазеппу. Возможно, при том буду присутствовать я. Потом мы останемся вдвоем с битюгом и настанет час моей исповеди. Устал я тянуть и не желаю больше юлить перед битюгами.

Очень противно. Я не думал, что будет так противно. Но три шага вперед из строя сделаны, надо тянуть ручки по швам и говорить, зачем вышел. Не плестись же молча обратно в строй.

Оформить, что ли, отвлеченья ради какую-нибудь Элизину болтовню?

В:

Имею возможность запечатлеть концовку нашей беседы с битюгом.

Очень странное чувство: будто меня уже здесь нет. Или я не по полу ступаю, а в то же время вот он, я. Могу стульями швыряться, орать - только никто не услышит, не увидит, не удивится, не спросит, чего это со мной.

- А знаешь, мне легче стало, - сказал Мазепп. - Там, на "звезде", руки делали, а душа вон просилась. Из-за Науки да из-за тебя, что я с вами в молчанку сыграл. Будто я вас обижаю. Сам в дело не спрося втащил и сам не не спрося вышибаю. А так - легче. Ты ведь сделал мне то же, что я тебе. И решил, по сути, то же, что и я, и так же без меня, как я без тебя.

- Мазепп, ты подумай: мы все трое, каждый сам по себе, сделали все, чтобы закрыть лавочку. Как по-твоему, это что-нибудь значит или нет?

- Может, значит, может, нет, да я сейчас не про то. Ты закрыл - и линял бы сразу под жилет к губернатору. Или там в посольство, или к "ферсту". А ты ко мне явился. Зачем? Чтоб ты, значит, был святой, а я, трудящий человек, смотрелся бы как последний гад? Вот это нехорошо, светик, вот тут у меня к тебе претензия, вот тут обидел ты меня. Но и я тебя обидел, пусть по-другому, но обидел. Стало быть, в расчете мы и сдавай дела.

- Нечего мне сдавать, Мазепп.

- А и то. Мордой об стол у нас дела. Только скажи, как на духу, ты веришь, что Наука прав?

- Думаю, что прав, - утешил я его ложью в своем последнем слове; гадко стало, и я поправился: - Верней - нам с тобой здесь, в подполе, снуленький не дастся, это уж всяко так.

- Поторопился ты. Но ты же от любви, а не от злобы. Я понимаю. По мне, так на тебе миллион за службу-дружбу с доставкой за мой счет туда, откуда тебя вынул. И я так и скажу, можешь верить. Но ведь я там не один, светик, там голов много, и в каждой мысля своя. Уж как решат, светик.

- Я без претензий, Мазепп, и суетиться не буду. Убрал бы только от меня Анхеля, уж так он надоел, мочи нет.

- Не могу, светик. Не поймут.

На том и расстались. Все. Всем доброго утра, а мне спокойной ночи.

С1 - 3:

Прошел осел по потолку,

И было начихать ослу,

Что он ПРОШЕЛ ПО ПОТОЛКУ,

А не по луже на полу.

(Проведя поиск по ОИП, процессор отказал приравнять эти стихи к стихам кого-либо из ХИ-ОП или ХИ-ИП, включенных в стек для опознания.

Поскольку это последний стихотворный текст из включенных алгоритмом связности в отобранную последовательность, время и место подвести итог:

- во всей полноте продемонстрирован объем работы по определению авторства приведенных стихотворных текстов;

- вывод о принадлежности стихотворных текстов самому автору записок представляется обоснованным в достаточно высокой степени.

Не считая себя специалистом в данной области, не беру на себя смелости высказывать суждение о качественных показателях приведенных стихотворений.)

В:

Я это прочел. Это и неправда, и правда, но за них вместе заплачено ценой, лишающей меня, живого, права бить себя в грудь, требуя отделения одного от другого. Тем более что единственный свидетель противной стороны не в силах сказать большего или иначе, чем сказал.