Александр Силецкий - Дети, играющие в прятки на траве

— Нет, — разом подобравшись, строго молвил Питирим, — вы ошибаетесь. Я только здесь переночую и — пораньше, завтра же… Надеюсь, Эзра не заставит себя ждать. Меня зачем-то мама-Ника пригласила…

— Х-м, зачем-то… Мама-Ника, — усмехнулся чуть загадочно Симон, — всегда, когда потребно для других, старается. И польза с этого — большая. Каждому и всем.

— Ей, вероятно, захотелось, чтобы я присутствовал на празднике… Хотя… зачем ей это? Не пойму никак. И я об этом празднике впервые слышу. Если она думала порадовать меня… Чудно! Она меня ведьдаже и не знает…

— Ясно для чего, — сказал Симон, разглядывая Питирима, будто вещь, которую случайно обронили.

— Вот как? Но тогда уж, сделайте такую милость, объясните мне! — От этого бесцеремонного разглядыванья Питириму стало чуточку не по себе.

— А, пустяки! Чего там!.. — с безнадежностью махнул рукой Симон. — Коль пригласили — значит, так и надо… Сами разберетесь, после. Мне-то знать откуда?

— Мы, хороший человек, уже уходим, — спешно подтвердил Ермил. — Теперь себе башку-то забивать чужим — обидно. Ни к чему. Теперь у нас большие перспективы, да… А вы на праздник приходите. Это — интересно. Исключительно душевно время проведем. И вам полезно.

— Правда? — удивился Питирим. — А в чем же эта польза будет, если не секрет?

Ермил разинул было рот, чтоб обстоятельно ответить (впрочем, что он мог сейчас путево рассказать?!), но тут Лапушечка и Ника возвратились с кухни — обе строгие, серьезные, как будто между ними только что случился очень важный разговор, который каждую не то чтобы утешил, но на некий верный путь наставил, и теперь они решили даже в крайнем случае не делать шагу в сторону… Обычный склочно-вздорный треп двух недолюбленных красоток, с непонятным раздраженьем вдруг подумал Питирим, известно, что они друг другу могут наболтать!.. Он чувствовал, что Ника вновь напряжена, как поначалу; расслабление, Рожденное гостями, улетучилось, замочки все внутри позакрывались, и, чтоб как-то продолжать общение, опять придется долго и старательно к ним подбирать необходимые ключи. А для чего? Быть может, вся овчинка-то и выделки не стоит?! Нет-нет, завтра же, немедленно — уеду, и гори оно все здесь!.. Уехать и забыть. Мне этот мир противен, я его не понимаю, как не понимаю Нику — ни зачем она тут, ни зачем понадобился я… Вернее, догадаться можно, но тогда уж это — вообще абсурд! На ферме мужичья, поди-ка ты, навалом, просто не всех видел, бугаи, небось, — ядреные, один другого стоит… Есть еще, в конце концов, поселок, космопорт — повсюду люди! Или ей необходим, как говорится, чистенький, холененький, с Земли? Но почему же — я? По существу — калека, получеловек… Такой ей нужен? Извращенка… Нет, скорее форменная истеричка, с эдаким заметным сдвигом, набекрень мозги… И все же Питирима угнетала мысль: пусть даже в чем-то он и прав, но полностью постигнуть все происходящее — не в силах. Свету много, а — темно. Незрячий, заблудившийся в той самой клинике, куда его доставили, чтоб тотчас исцелить. А он случайно потерялся…

— Вот и все, — смиренно произнес Симон, — благодарим за чай, пора идти и собираться.

— Интересно: вам-то что приспичило спешить? — не понял Питирим. — Вся эта суета, волнения… Им — к празднику готовиться, а вам?..

— Нам? — с удивлением переспросил Симон.

— Да нет же! Лично — вам! Куда теперь спешить?

— Сказал!.. Да как же я их брошу?! — с недовольством проворчал Симон. — Я должен им помочь, совет дать, приободрить… Буду с ними — легче как-то… Праздник праздником, а вроде — не совсем и без меня…

— Он дело говорит, — внушительно сказал Ермил, почесывая бок. — Спасибо вам, — он в пояс поклонился Питириму, ну, а Нике — даже к ручке приложился. Питирим от удивленья аж присвистнул про себя. Цирк! Дикий-дикий, а поди ж ты… Видно, Ника здорово их тут дрессировала. Но он тотчас вспомнил, как Симон бесцеремонно вдруг полез ей под подол, и вновь растерянность и абсолютное непониманье овладели им. Так и казалось: вот сейчас Ермил отлепится от ручки и — немедля Нику хватанет при всех или за зад, или за грудь, по-детски эдак, радостно-смиренно улыбаясь… Впрочем, ничего такого не случилось. Кавалер как был — согнувшись, так, не разгибаясь, медленно попятился спиною к двери. И все тотчас же шагнули следом, молчаливые и даже мрачные: то ли и вправду не хотелось уходить им, то ли мысленно они уже все были там — вне дома, в собственных заботах о вечернем празднике… Последней шла Лапушечка. В дверях она внезапно обернулась, торопливо выкрикнув: «Так вы про платье не забудьте, мама-Ника, обязательно сплетите!» — и лукаво-мимолетно — на прощанье — подмигнула Питириму.

— Вот… — сказала Ника, когда дробные шаги на лестнице затихли, и, не глядючи на гостя, опустилась в кресло, села очень прямо — руки на коленях, голова откинута слегка назад — как бы и вправду королева, точно на картине, писанной кем-либо из старинных мастеров. Она дышала глубоко и ровно, только губы ее чуть дрожали. — Вот… — повторила Ника и без всяческого выражения уставилась на Питирима.

— Что — вот? — сумрачно спросил тот.

— Да вот так мы и живем. — Она тряхнула головой и нервно усмехнулась, словно говоря: а думал, что попал в Эдем, надеялся вдруг ангельшу увидеть в райских кущах, дамочку пристойную и непорочную вполне?

— Я понимаю. Надо быть совсем тупым… — кивнул согласно Питирим. — Проблем хватает, всюду одинаково. Но как вы можете, чтоб эти недоноски…

— Кто, простите? — Ника негодующе сощурила глаза, точно змея внезапно показала кончик жала.

— Ваши визитеры, я уж и не знаю, кто они — друзья, коллеги, спутники…

— Любовники, — ему в тон резко отозвалась Ника. — Что, похоже? — она снова усмехнулась. — Да неужто вы ревнуете? С чего бы? Странно!

— Ну при чем тут ревность?! — не на шутку разозлился Питирим. — Другое… Позволять им так вот — походя, при посторонних… Я не знаю… Это… извращение какое-то, ей-богу! Или вы нарочно, чтобы поддразнить меня?

— Нарочно — вас? Зачем?! — глаза у Ники изумленно округлились. — Чтобы вы последовали их примеру? Или встали на мою защиту? Может, вы считаете, мы загодя договорились обо всем, распределили роли — и тогда я пригласила вас сюда, чтоб поразвлечься? Не нашлось других кандидатур? По-вашему, у нас такая глухомань, что нам и делать больше нечего?..

— Ой, господи, да не прикидывайтесь вы! — Питирим скроил брезгливую гримасу и забарабанил пальцами по подлокотнику. — Не понимаю: для чего все время вы пытаетесь казаться хуже, чем вы есть?!

— Серьезно? Вам хорошо известно, какая я на самом деле? — Ника повела плечом, пренебрежительно закинув ногу на ногу, и даже наклонилась чуточку вперед, с преувеличенным вниманием разглядывая закругленный, исцарапанный носок своей сто лет уже не модной туфли. — И откуда же такие поразительные сведения? Надо полагать, у вас надежный информатор?