Дмитрий Янковский - Третья раса

Как-то отчетливо я вдруг понял, что безопасных мест на Земле теперь попросту нет. Что человечество столкнулось с такой угрозой, противостоять которой оно не в силах. Причем в большой мере по собственной глупости и недальновидности. Ну что стоило оставить под жесточайшим контролем хоть несколько термоядерных ракет-истребителей? Да хотя бы на случай, если астероид решит на Землю свалиться. Его они тоже будут грузовыми баллистиками останавливать?

«Хорошо, что мы с Лесей ребенка еще завести не успели!» — подумал я с замиранием сердца.

— Страшно? — сощурившись, спросил Долговязый.

— Умеешь ты поднять настроение… — отшутился я, чтобы прямо не отвечать на вопрос.

Подумав, что на семь бед все равно будет один ответ, я плеснул себе еще джина.

— Верное решение, — одобрил Долговязый, и мы с ним выпили.

Примерно через час я снова подключился к камере сателлита и засек корабль в двадцати милях от белого контура побережья Суматры. Вряд ли кто-то станет без дела отчаливать в такую погоду, так что это точно была Леська с командой, хотя класс корабля при таком приближении определить невозможно.

— Твоя жена, — сказал Долговязый, глянув на экран.

— Я тоже так думаю.

— А я не думаю, я знаю. Это средний транспортник класса «Риф».

— С чего взял?

— Это ты спрашиваешь у первоклассного стрелка? — усмехнулся он. — Не смеши мои седые волосы, Копуха. По соотношению скорости дрейфа к скорости хода можно определить класс судна не хуже, чем по данным с курсового автомата.

— Ну ты даешь… — невольно присвистнул я.

— А ты изучай, изучай данные судов. Пригодится.

— Теперь вряд ли, — грустно отмахнулся я.

— Никакая наука не бывает напрасной, — уверенно заявил Долговязый. — Если считаешь иначе, если находишь отговорки, то ты просто лентяй.

Это меня заело, но не было никакого желания спорить или оправдываться. Не мог же я ему объяснить, что сегодня навсегда хотел распрощаться с охотником в себе. А тут он со своими советами!

Судя по данным о погоде, поступающим на пульт, сила шторма постоянно росла. Но Долговязый меня успокоил:

— Не грузись. У них, судя по незначительному дрейфу, отменные машины и хорошо обученный капитан. Снос минимальный для среднего транспортника.

Я усилил приближение камер, и мы теперь оба неотрывно смотрели, как небольшой турбоход яростно режет буйные океанские волны. К сожалению, изображение в оптическом спектре через столь плотные тучи получить невозможно, так что пришлось довольствоваться компьютерной интерпретацией инфракрасного и ультрафиолетового диапазона. В общем-то картинка была очень даже реалистичной, с тем только недостатком, что не включишь максимальное приближение. На экране кораблик прорисовывался веретенцем длиной с ноготь мизинца, не больше, а на палубные надстройки намекали три неясных пятна. И все-таки там была Леся, я это знал и даже ощущал в какой-то мере. Нет, кроме шуток.

Хотелось с ней связаться, но я не знал сетевого адреса судна, а кричать на весь эфир в данной ситуации было глупо. Так что оставалось ждать, когда она сама подключится к каналу «Тапрабани».

— У тебя есть возможность бросить координатную сетку на экран? — спросил Долговязый.

— Не знаю… — мне пришлось просмотреть все менюшки на интерфейсе, чтобы отыскать нужную команду. — Да, вот. А зачем тебе?

— Да так, проверить кое-что.

Он посмотрел на изображение, затянутое теперь сеткой планарных координат, что-то подсчитал в уме и неуверенно глянул на меня.

— Давай-ка свяжемся с ними, Копуха.

— Что такое? — заволновался я, почуяв недоброе.

— Да погоди ты! Я давно не бывал в этих водах, так что ни в чем не уверен. Дай мне эфир.

— Не могу! Меня уволят на фиг, за то, что на станции посторонние.

— Ну так сам включись, барракуда тебя дери!

— И что я им скажу? К тому же я не знаю, по каким позывным к ним обратиться.

— Эх, понабирали детей в охотники, — вздохнул Долговязый. — А ведь этот еще один из лучших! В аварийных случаях можно использовать класс судна в качестве позывных. Это раз. Во-вторых, узнай, будь любезен, какого дьявола капитан прет на точку в локальном квадрате B-10.

— А что там?

— Насколько я знаю, переменно затопляемый риф. Конечно, его могли взорвать с тех пор, когда мы с Кривоносым тридцать лет назад на него налетели, но все же на месте капитана…

Я не стал дослушивать, включил аварийную волну и склонился над микрофоном:

— Здесь станция «Тапрабани»! Транспортник «Риф», ответьте станции «Тапрабани»!

— На связи «Риф», — ответил в динамиках незнакомый мужской голос по-русски с сильным акцентом. — Мы следуем курсом на вас, все в порядке.

— Вы знаете о затопляемой банке в локальном квадрате В-10?

— Нет. На карте ничего подобного нет. Откуда информация?

— Я бывал в этих водах, — соврал я.

— Хорошо, я проверю сонаром, — ответил капитан. — Спасибо за информацию.

Я вытер пот со лба и откинулся в кресле. Через минуту капитан снова вышел в эфир:

— «Тапрабани», ответьте «Рифу» 2410.

— На связи, — придвинулся я к микрофону.

— На сонаре нет никакой банки. Второй помощник говорит, что ее снесли лет тридцать назад. Это в каком же возрасте ты бывал в этих водах?

Мне стало так стыдно за вранье в аварийном эфире, что щеки запылали.

— Ну я же не лично ее видел. — Оправдание придумалось неожиданно быстро. — Я бывал в этих водах год назад, и моряки говорили об этой банке.

— Понятно. Хорошая у тебя память на координаты. Еще раз спасибо, мы идем к вам.

Я отключился и косо глянул на Долговязого. Тот виновато пожал плечами, мол, с кем не бывает? Однако мне от его оправданий было не легче. Это был повод выпроводить его со станции без особенных церемоний.

— Скоро они будут здесь, — начал я в надежде, что Долговязый поймет намек.

И он понял. Чего уж тут не понять?

— Ладно, Копуха, — подмигнул он. — Если меня здесь застанут, тебе хороших слов мало скажут. Так что я, наверно, отчалю. Проводишь?

— Конечно, — у меня все-таки защемило сердце. — Хочешь еще бутерброд?

— Нет, спасибо. И так посидели неплохо. Если вдруг понадоблюсь, вот сетевой адресок «Рапида». Я на нем часто шатаюсь вдоль Суматры и Новой Гвинеи.

Он достал из кармана визитку с выгравированными на пластике данными. Карточка была не дешевой — по краю я заметил тонкую сигнальную полоску для прямой передачи данных в компьютер.

— Спасибо.

Щурясь от ветра и соленых брызг, мы покинули сторожевую вышку, спустились по лестнице и выбрались в эллинг. Долговязый скомандовал отдать концы, взбежал по трапу и помахал рукой с борта «Рапида». Хорошо, что он не мог вблизи видеть моего лица, потому что глаза мои наверняка поблескивали от навернувшейся влаги. Ясно ведь было, что Долговязого я больше никогда не увижу. Всегда грустно выкорчевывать из души обломки прошлого. Но это были именно обломки, так что нечего за них цепляться. Я вскинул руку и помахал в ответ.