Андрей Щупов - То, что хуже чумы

- Вы считаете, он опасается Совета?

- В определенной степени да. Полиция еще далеко не однородна и не пожелает преждевременных обострений со Старейшинами. Свои же коллеги ради чистого имени преспокойно отправят Томаса на обработку. Он попросту превратится в козла отпущения, что будет удобным для очень многих.

- А теперь, если Дуг исчерпал свои вопросы, я предложил бы сесть за стол, - подал голос Габриэль. - Дело в том, что у нас сегодня оленина...

- Черт подери, Габ! Я думал ты шутил, а это действительно мясо!

- И самое свежее! Соус, разумеется, изготовлен по моему личному рецепту - специально для оленины.

- Но откуда у тебя оленина? Скорее уж, это пуана.

- Клянусь тебе, это олень! Томас вчера передал через Терентия полтуши.

- Ну вот. А мы гадаем, как Томасу лучше от нас избавиться. Щепоть яда - и дело сделано!

- Не беспокойся, мы уже сняли пробу. Как видишь, живы и здоровы.

Подцепив на нож внушительный кусок мяса, Дуг неожиданно вспомнил оленя, увиденного в тот день, когда они с Терентием пробирались сюда. Помешкав, отложил нож в сторону. Все уже успели выпить и сейчас сочно чавкали, черпая ложками ароматный соус. Поискав глазами Конду, он понял, что она вышла в соседнюю комнату. Чем-то ее не устраивала общая компания. Посидев для приличия еще немного, Дуг пригубил вино и поднялся. Она сидела на топчане и разглядывала лежащий на коленях тяжелый автомат. Для Дуга это тоже было диковинкой. Еще вчера он провел весь день, изучая невиданное оружие, собирая и разбирая на составные части, снаряжая магазин тускло поблескивающими патронами, прочищая ветошью ствол. Оружие привез Томас, и теперь устрашающей грудой оно лежало на одной из кроватей: гранаты, пистолеты, дымовые шашки, короткоствольные массивные автоматы.

Усевшись напротив Конды, Дуг ощутил знакомое волнение. Лишь раз он находился так близко от девушки, но тогда он даже не видел ее, успев ощутить только осторожное прикосновение. Сейчас вся она была рядом - на расстоянии вытянутой руки.

- Что, интересно?

Она подняла на него блестящие глаза. Сейчас в полумраке зрачки ее сливались с синевой роговиц, и оттого глаза казались необычайно огромными - такими, что, заглянув в них, Дуг пришел в еще большее волнение. Как и все женщины Саквенты она не красилась. Да ей это было и ни к чему. Черноволосая, смуглая, она походила на мексиканку. В земной своей жизни Дуг встречал похожих на нее, но ни одна их них не поражала его воображение столь сильно...

- Удивительно, сколько труда и знаний вложено в эти вещи, - она провела ладонью по глянцевому прикладу, взяла автомат в руки и, раскачав, швырнула в общую груду. Глаза ее горели гневным недоумением. - Странно... Понимаешь, Дуг, эта штука мне сразу понравилась.

- Понравилась? - Дуг растерялся. - Но это самое обычное оружие. То есть, оно на порядок мощнее наших старых револьверов, но...

- Да нет же, я о другом! Это оружие, понимаешь? Не картина, не книга и не произведение искусств. Единственное предназначение этих вещей смерть. Они - посредники, понимаешь? Между жизнью и смертью. И потому оружие не должно нравиться, но ведь это не так. Я смотрю на него, и оно кажется мне красивым. Ужасно, да?

Дуг, не задумываясь, перечислил бы то, что казалось бы ему действительно красивым, но на подобное у него не поворачивался язык. Кроме того, Конда открылась ему с совершенно неожиданной стороны. К этому он не был подготовлен.

- Кажется, ты не понял меня, - Конда с грустью покачала головой. - Я хотела сказать, что это страшно, когда орудие убийства вызывает восхищение. В этом есть какая-то противоестественность. Несправедливость, что ли...

- Да, наверное, - Дуг тупо кивнул.

В эту секунду из-за кошмы донеслись первые вопли, - публика постепенно заводилась, веселье набирало обороты. Кто-то настойчиво упрашивал Виктора позволить завести патефон. Музыкальный ящик давно уже не пускали в дело по причине единственной пластинки, но сейчас идею шумно поддержали. Виктору пришлось уступить. Кто-то протопал в угол и торопливо начал разгребать наваленный хлам. Наконец заскрипела пружина, хрипло зашуршал воздух, и резким металлическим звуком на волю вырвались первые аккорды "Марианетты". Собравшиеся тут же попробовали ей подпевать, но вышла горластая несусветица.

- Там ты был более разговорчивым, - Конда с усмешкой кивнула в сторону кошмы.

Дуг озадаченно уставился на нее и неожиданно для себя выпалил:

- Я хотел бы, чтобы на Земле ты оказалась со мной!

- О! Браво!.. Все-таки высказался, - она насмешливо вскинула голову, и черные, отливающие синевой волосы легли на ее плечи. - И что же нам мешает оказаться поблизости?

Дуг задохнулся.

- Не знаю... Может быть, Виктор, - он запнулся на полуслове. Конда не спешила ему на помощь, изучающе рассматривая собственные колени. Так и не дождавшись от него продолжения, разгладила пальцами несуществующие морщинки на брюках и медленно заговорила:

- Мне понравилось, что ты сказал о Саквенте. В этой компании ты, пожалуй, единственный, кто вообще вспомнил о ней. Но ты так и не удосужился объяснить, почему ты не хочешь остаться здесь?

Она спрашивала прямо, и ему очень захотелось так же прямо ей ответить. Но если бы он знал сам - почему!.. С усилием Дуг кое-как выдавил из себя:

- Что-то с нами со всеми произошло. Я это чувствую. Мы просто уже не сможем жить здесь. Но отчего так случилось, я не знаю.

Конда смотрела на него широко распахнутыми глазами. Дуг и сам не заметил, как протянул к ней руки и сжал холодную маленькую ладонь в своих грубых, горячих.

Шевельнулась кошма, в комнату кто-то заглянул и голосом Габриэля смешливо произнес:

- Ага... А я-то хотел вас позвать.

Свет в комнате внезапно потух. Из темноты донеслось довольное хихиканье. Габриэль выскользнул за кошму.

- Между прочим, он был карателем, - неизвестно зачем ляпнул Дуг.

- Я читала его дело. Еще когда он сидел в стационаре.

Дуг облизнул пересохшие губы. Запах близких волос девушки кружил голову.

- Это правда, что ты уговорила Клэнга освободить его?

- Да.

- Но почему именно Габриэля?

Она пожала плечами.

- Не знаю. Я его увидела там, и... Может, Габ как-то выделялся среди прочих, но отчего-то его было особенно жаль. У него непонятное лицо. Нечто среднее между маской клоуна и палача. Это так же непонятно, как с оружием. Он совершенно не похож на карателя, но он - каратель до мозга костей. Первый раз ознакомившись с его делом, я не поверила своим глазам. У него оказался ужасный послужной список. Но... Понимаешь, мне кажется, он родился для чего-то иного, а стал карателем. По совершенно неизвестным причинам. Может быть, по тем же самым, по которым красивое, радующее глаз оружие служит для истребления чужой жизни. Видишь ли, Дуг... От этих вопросов не отмахнешься. Наверное, даже бессмысленно пытаться решить их, но я знаю одно: красивое не должно убивать, а милый добродушный человечек не должен становиться карателем.