Харлан Эллисон - Миры Харлана Эллисона. Том 0. Волны в Рио

— Я п-прав! С-созданная мной Т-теория в-верна! торжествующе произнес старший дуэлянт, хотя в голосе его и проскакивали нотки откровенного ужаса.

Паукообразная тварь приостановилась, потом, словно в раздумье, покачала жуткой головой с клацающими жвалами и несколько сменила направление. Теперь она приближалась к Крейну.

Подняв голову, чернобородый увидел надвигающееся чудище и услышал слова Марморта. И тогда — даже изо всех сил вжимаясь в пол и почти обезумев от страха — Крейн замолотил кулаками по стеклу и во всю мочь завопил:

— Врешь! Врешь! Ты врешь! Верна именно моя Теория! Я докажу! Основные принципы Судопроизводства должны строиться в системе неуклонно понижающегося…

Марморт и слушать не стал. Вот еще галиматья! Этот негодяй трагически заблуждается! Тем не менее паукообразная тварь остановилась. И снова медлила, выбирая между двумя дуэлянтами — а вся ее туша подрагивала, словно от озноба.

Крейн заметил колебания чудища и поднялся. Былая наглость и самоуверенность вернулись к чернобородому. Так и не разжав кулаки, он вытер глаза от слез. А потом безостановочно затараторил. — и Марморт вдруг понял, что слушает фанатика. Нет, этот человек просто не способен осознать своих заблуждений.

— Да ты спятил, парень! — выкрикнул Марморт, всплеснув руками в запальчивости. — Вся эта структура должна регулироваться в соответствии с кодексом целесообразной деятельности, подразумевающим наличие системы Гильдий, препятствующей попыткам отдельных Корпораций получить возможность распоряжаться совокупным продуктом всей планеты! — В том же духе он продолжал дальше и дальше, обрисовывая в общих чертах свою Теорию.

Крейн вопил и жестикулировал не менее яростно. Оба вскоре забыли о паукообразном чудище, которое в нерешительности замерло между ними.

Едва Марморт, переводя дух, лишь на мгновение остановился, тварь тотчас повернула к нему свою жуткую голову. Марморт тут же снова затараторил один тезис за другим — и тварь опять понемногу погрузилась в сомнения.

Да, то была битва убеждений! И победить в ней должен был тот, чья вера окажется сильнее.

Стоя друг напротив друга, дуэлянты кричали, вопили, излагали, объясняли и описывали несколько часов напролет. Наконец, будто в раздражении, паукообразная тварь стала отворачиваться. Не переставая молоть языками, Марморт и Крейн внимательно посматривали за чудищем. Слова неслись из их глоток двумя непрерывными потоками — двумя неразличимыми потоками абсолютно искренней убежденности.

Они все поглядывали на тварь, даже несмотря на то…..что звездолеты нещадно палили друг в друга. Под черным сводом космоса один за другим следовали беззвучные взрывы. Пальцы Марморта вдруг как бы сами собой поправили эполет на правом плече.

Когда он по экранам диспетчерской следил за разворотом сверхсовременного истребителя Крейна, во входной люк кабины ввалился окровавленный и взмокший от пота механик:

— Капитан! Господин капитан!

Перегнувшись через пластиковый подлокотник, Марморт взглянул в сторону люка.

— Ну, чего там еще? — сипло рявкнул он.

— Капитан! Левый борт — сплошь решето! Давление падает в тринадцати отсеках! Ремонтное подразделение целиком уничтожено! Там, в одном из отсеков, находилась инженерная бригада! Все мертвы — вздулись и посинели! Видно, как они там плавают без всякого…

— Пошел к чертовой матери! — Марморт повернулся к приборной доске, схватил оттуда спейстант и с размаху швырнул его в механика. Тот быстро пригнулся — и хрупкий спейстант, отскочив от переборки, усеял пол всякими хитрыми детальками и колесиками.

— Ты псих! — взвыл механик и успел выскочить в люк к переходному шлюзу, пока Марморт лихорадочно подыскивал себе новый метательный снаряд.

Потом дуэлянт плотно зажмурился, ожесточенно выбрасывая из головы и содрогающийся корабль, и экраны, и космос — и все, все, все…

— Я прав! Прав! Прав! Прав! — вопил он, потрясая воздетыми кулаками.

Тут раздался двойной взрыв — будто две торпеды ударили одновременно. Корабль сильно тряхнуло и повело вбок. Железные осколки рвали наружную оболочку, отскакивая от внутренних переборок.

Даже когда погасло все освещение и Марморту заложило уши чьими-то дикими воплями, он еще раз выкрикнул свой символ веры, вложив в этот крик всю силу убежденности, всю мощь легких, всю энергию изнемогающего тела.

— Я прав! Да покарает меня Бог, если я не прав! Я уверен, что прав! Вот неопровержимый…

— …шах! — закончил Марморт, открывая глаза и внимательно оглядывая шахматную доску. К счастью, все фигуры стояли на прежних местах. Да, он по-прежнему припирал Крейна к стенке.

— Да-да, я, кажется, сказал — шах, — повторил Марморт, ехидно улыбаясь и потирая ладони.

Чернобородая физиономия Крейна искривилась в гримасе.

— Н-да, весьма, весьма неглупо, любезный Марморт, ядовито поздравил он противника. — Вы все же вынуждаете меня тронуть пешку.

И Марморт внимательно смотрел, как чуть подрагивающие пальцы Крейна тянутся к сверкающей черной пешке. Пешке, высеченной из прочнейшего камня, сработанной в точном соответствии с замыслом ее виртуозного создателя-с острыми, как бритвы, краями.

Точно так же сработаны были и все остальные фигуры. Снежно-белые у Марморта и черные как смоль под рукой Крейна. Да, игралась не просто "джентльменская партия". Каждый ход таил смерть.

Марморт знал, что уж в этой-то иллюзии властитель — он. У каждого пока что оказалось по две иллюзии — и эта была иллюзией Марморта. Откуда он знал? Пожилой дуэлянт еще раз бросил взгляд на шахматные фигуры. Он играет белыми, а Крейн — черными. Яснее и быть не может.

— Так что же, вы сделали ход? — елейным тоном осведомился Марморт, прекрасно зная, что пешки соперник еще не касался. — Ага, ваш король, как я вижу, все еще под шахом. — Игра с этим некогда надменным противником уже начинала его забавлять.

Крейн выдавил из себя еле слышное проклятие.

А потом мучительно медленно коснулся фигурки, осторожно дотрагиваясь до ее бритвенно-острых граней. Фигурка едва не выскользнула из руки — так осторожно Крейн ее держал, — но ход был сделан почти мгновенно.

Марморт мысленно выругался. Как же блестяще Крейн все рассчитал! Не только вывел своего короля из-под удара мармортовской ладьи, но и задуманное чернобородым было очевидно — через два хода создавал угрозу ферзю своего противника. Марморту казалось, он уже слышит слова Крейна его мерзкий голос, так и смакующий фразу: "Garde! Я сказал — garde, любезный Марморт!"

Теперь Марморту придется ходить ферзем!

Придется коснуться ферзя!

Самой смертоносной фигуры на доске!

— Ох нет, — невольно выдохнул он.