Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Туннель в небе

Нет, для Ламми все это не годится, он боится толпы. Так чем же они смогут зарабатывать себе на жизнь, когда кончится вся эта свистопляска с полицией? Может, стать фермером? Ламми посильнее любого трактора, а теперь, с руками, лучшего работника не придумаешь. Вот это, наверное, самый правильный вариант, хотя Джон Томас и не думал никогда стать фермером.

Джонни представил себе картину: вот они с Ламмоксом посреди огромного пшеничного поля, они сами вырастили эту пшеницу… и сено… и овощи. Он не понимал, что давно уже спит.

Разбудил его какой-то громкий треск. Открыв глаза, он огляделся. Ламмокс был рядом, на прежнем месте. Он усердно орудовал своими руками. Одна из них мелькнула возле его головы, что-то пронеслось в воздухе, раздался знакомый треск и небольшая осинка, стоявшая в нескольких десятках метров, упала на землю.

Она не была первой, еще несколько сваленных деревьев лежало рядом.

Джон Томас вскочил на ноги.

— Слушай, кончай это.

Ламмокс замер.

— А теперь-то в чем дело, Джонни? — в голосе его звучала обида. Рядом с ним лежала груда камней, один камень был у него в руке.

— Не швыряй камни в деревья.

— Но ведь ты сам так делаешь.

— Да, но я-то их не сшибаю. Ладно, когда ты деревья ешь, но зачем их вот так без дела ломать.

— Я съем. Я и собирался их съесть.

— Ну ладно. — Джонни огляделся. Уже стемнело, скоро можно будет двигаться дальше — Давай, можешь ими поужинать. Ой, подожди секунду. Он осмотрел руки Ламмокса. Теперь они приняли тот же цвет, что и остальное его тело, на них начала появляться броня.

Но самым поразительным была их толщина, теперь они стали раза в два толще, чем сначала, примерно с бедро Джонни. Лоскутья кожи, оставшиеся от «опухолей», почти полностью отвалились. Джонни без труда оторвал последние.

— Ну, все. Объявляем перекус.

К тому времени, как Джон Томас приготовил свой немудреный ужин, Ламмокс прикончил все осины и был готов принять на десерт пустую консервную банку. Совсем стемнело; они направились к шоссе.

Вторая ночь была еще однообразнее первой. Чем выше они поднимались в горы, тем делалось все холоднее и холоднее. Джонни подключил батарейку спального мешка к своему походному костюму. Вскоре он согрелся и стал клевать носом.

— Лам, если я усну, разбуди меня, когда начнет светать.

— Хорошо, Джонни. — На всякий случай Ламмокс передал приказ второму своему мозгу. Холод его не беспокоил, тело звездного зверя поддерживало температуру гораздо эффективнее, чем это могло сделать термореле костюма мальчика.

Джон Томас дремал. Как только солнце озарило первые, самые высокие вершины, Ламмокс окликнул Джонни. Тот спал.

Проснувшись, Джонни сразу начал искать место, где можно сойти с шоссе и спрятаться. На этот раз место оказалось неудачным, с одной стороны — отвесная скала, с другой — головокружительная пропасть. Время шло, становилось все светлее и светлее; Джонни начало охватывать беспокойство.

Однако не оставалось ничего другого, кроме как двигаться вперед. Вдали на большой высоте прошел стартоплан, звук был слышен, но саму машину было не разглядеть; оставалось только молить Бога, чтобы это не оказалась погоня. Еще через несколько минут, осматривая небо, Джонни заметил какую-то точку, он очень надеялся, что в воздухе не вертолет, а орел.

Но надежда была напрасной: летела не птица, а человек с ранцевым вертолетом.

— Стой, Ламмокс! Прижмись к обрыву и стой. Ты же просто лавина какая-то.

— Лавина, Джонни?

— Заткнись и делай, что сказано! — Ламмокс затих и прижался к обрыву. Джон Томас соскользнул на землю и спрятался за его головой, ожидая, пока человек пролетит мимо.

Но тот проворно развернулся и начал заходить на посадку. Джонни вздохнул с облегчением, увидев, что прямо на спину Ламмокса приземлилась не кто иная, как Бетти Соренсон.

— Привет, Ламми, — сказала она, а затем, уперев руки в бока, угрожающе повернулась к Джонни.

— Ну, я скажу, и хорошенькие у вас штучки! Смылись, не сказав мне ни слова.

— Я… собирался. Молоток, честное слово, я собирался. Просто не было никакой возможности. Прости, пожалуйста.

Притворная злость покинула лицо Бетти; она улыбнулась.

— Ладно, можешь не извиняться. После этого вашего побега ты сильно вырос в моих глазах, а то в последнее время… Одним словом, хоть что-то сделал. Понимаешь, Джонни, мне уже начало казаться, что ты совсем стал какой-то ватный и кто угодно может вертеть тобой, как захочет.

Джон Томас был слишком рад этой встрече, чтобы обидеться, и решил не спорить.

— Ну а… а как это ты сумела нас найти?

— Чего? Непрошибаемый, вы в бегах уже целых две ночи, а успели уйти всего лишь на один маленький перелет от города. Странно было бы, если б я вас не нашла.

— Хорошо, но как ты узнала, где нас искать?

Бетти пожала плечами.

— Старое правило: поставь себя на место осла и отправляйся туда, куда он решит пойти. Я знала, что ты двинешь по этой дороге, так что я тронулась из города, как только стало хоть что-то видно и просмотрела ее от самого начала. Поэтому, если ты не хочешь, чтобы тебя сцапали через несколько минут, лучше мотать отсюда и где-нибудь затихариться. Пошли! Ламми, врубай свой движок.

Она подала Джонни руку, тот быстро забрался наверх, и живописная группа двинулась вперед.

— Я хотел сойти с дороги, — озабоченно объяснил Джонни, — но пока нет подходящего места.

— Ясно. Ну что ж, дорогие туристы, затаите дыхание, за этим поворотом вашим глазам откроется величественное зрелище водопада Адам-и-Ева. А чуть выше него можно будет сойти с дороги.

— Так вот, значит, мы где.

— Да, — Бетти наклонилась вперед, тщетно пытаясь увидеть, что там, за поворотом, и в этот самый момент впервые заметила руки Ламмокса. В страхе она вцепилась в Джона Томаса. — Джонни! На Ламми удав!

— Не говори глупостей, это просто его правая рука.

— Его что? Джонни, ты, наверное, малость не того.

— Успокойся и кончай за меня цепляться. Это руки. Помнишь опухоли — у него тогда росли руки.

— Опухоли… были руки? — Бетти вздохнула. — Я встала очень рано и не успела позавтракать. На голодный желудок трудно выдержать такие потрясения. Скажи ему, чтобы остановился, я хочу на них посмотреть.

— А как насчет затихариться?

— О! Да, вы правы. Вы всегда правы, Джонни, но только почему-то всегда слишком поздно.

— Не заводись. Вон водопад.

Чуть дальше водопада дно каньона поднялось до уровня шоссе. При первой же возможности Джон Томас свернул с дороги; место было очень похоже на вчерашнее. Спрятав Ламмокса под кронами деревьев, он почувствовал себя гораздо спокойнее. Пока Джонни занимался завтраком, Бетти взялась за осмотр новообретенных конечностей Ламмокса.